Рассказ-дипломант литературного конкурса "Город у моря".

Прибежали в избу дети,

Второпях зовут отца:

«Тятя! тятя! наши сети

Притащили мертвеца».

                     (А. С. Пушкин, «Утопленник»)

      ...Ну и что они здесь столпились? Эка невидаль – рыба попала в сети. Да они нас миллионами ловят – каждый день... А-а, понимаю – я не похож на других. Им же почему-то всегда любопытно поглазеть на то, что отличается от остального... Хотя что в этом интересного – чужая катастрофа, крах, завершение жизни? Разве что повод для самоутверждения. У них ведь даже в главной книге написано – «Живой собаке лучше, чем мертвому льву...». Вот они и напирают. Особенно этот – долговязый, с усами, нахальный, как молодая креветка.  Как у них говорится – «Нахальство – второе счастье»? Правда, им и первого-то не всегда достается...

    Какой черт занес меня в эти места? Сидел бы себе там, где родился, в теплых водах вокруг островов, где такие уютные рифы и всегда доверчивая добыча. Но однажды мне рассказали, что где-то на севере есть бухта, в которой живут большие черные субмарины – тоже своего рода рыбы, но только гораздо сильней и опасней, чем мы. По ночам они выползают из своих глубоких убежищ, пробираются по узким проходам между мин и затопленных кораблей и отправляются сеять смерть. Раньше я думал, что не боюсь смерти. Сегодня понял, что ошибался.

    А субмарин я так и не увидел. Может, их уже и не осталось совсем. А может, перебрались куда-нибудь, в другие бухты. Удобных бухт много. Правда, их часто перегораживают сетями. Но таковы правила жизни – для того, чтобы она продолжалась, кому-то приходится умирать.

    Впрочем, я ни о чем не жалею. Из миллиардов икринок, каждый год появляющихся на свет, рыбами становятся единицы. Мне повезло – северный ветер не согнал с поверхности теплую воду, береговые течения не отнесли меня на глубину, старшие сородичи не удосужились мной позавтракать. Хотя и могли бы – мы ведь едим для того, чтобы жить, а не наоборот, как это делают те, что толпятся сейчас на пристани. Они, наверное, и мной рассчитывают полакомиться, да не получится – слишком я стар для этого и велик. Утешение, конечно, сомнительное, но все-таки...

    А толпа все плотней, все ближе. Сбились в стаю, осмелели, радуются чужой беде. Немало я их встречал на своем веку – правда, чаще всего в одиночку. С ружьем или с такой штукой, которую они камерой называют. По молодости я и тех, и других опасался, но потом понял, что остерегаться следует только первых. Да и то не всегда – очень уж впечатлительные среди них попадаются.  Когда выплываешь неожиданно из-за скалы, не знают, куда деваться, железки свои бросают и наутек. Хотя встречаются и другие – те, что стреляют, не раздумывая и без промаха. И не всем нашим повезло так, как мне.

    Но опасней всего те, кому хочется есть. Это они растягивают в воде свои тонкие сети, вытаскивают нас наверх, убивают. Я их не осуждаю – в конце концов, каждый живет, как может, а голод – такая вещь, с которой не очень-то и поспоришь...

Читать рассказ полностью

илл. Jacek Yerka