Образ Родины, создаваемый литературными средствами, обращается к культурной памяти народа. Культурная память включает не только историческую память о событиях, пережитых народом, но и всё пространство мировой культуры. Для выражения образа Родины современный поэт может обращаться к разным темам чужих культур, формируя художественное единство. Рассмотрим, какие культурные топосы использует для создания образа родного Донбасса современный поэт Александр Сигида-сын в стихотворении «Русский Лавкрафт».

В русской культуре взаимодействуют две тенденции конструирования образа Родины. Одна из них – это географическая конкретность, привязка к реальному месту, индивидуализация образа России в отдельном городе, пейзаже, ландшафте. Вторая тенденция, выработанная в русской эмигрантской философии ХХ века, заключается в стремлении найти иные элементы образа Родины, помимо географической реальности, которой были лишены представители белой эмиграции. Так, известный философ русского зарубежья Ильин создавал образ родины, не привязанной к конкретному месту, для него Родина – это «ощущение себя в безопасности, чувствоуверенности и стабильности». Развивая эти идеи, Ильин строит образ Родины как духовной реальности, а чувство Родины связывает с духовным ростом, личной духовностью человека.

Обе эти тенденции близки поэтике романтиков и взаимодействуют в ее рамках. Так, романтики были первыми, кто реализовал в творчестве философские идеи XVIII века о духе народов, об индивидуальности национальностей, о неповторимости вклада каждого народа в общую сокровищницу человеческой культуры. Поэтому образ Родины в ее конкретности, географической и топографической реальности, оказывается чрезвычайно важен в творчестве романтиков. Наряду с этим главной темой романтиков является индивидуум, самоценная человеческая личность, творческий человек, способный соединить в собственной душе разноплановые идеи, универсальные образы и их конкретное воплощение.

Многие элементы поэтики романтиков усвоены современной поэзией постмодерна, где разные эстетические принципы создают пространство игры, объединяющее разнородные идеи в единый художественный образ. Мастером таких образов, являющих диалектическое единство конкретной жизненной детали и чужих культурных миров, является Александр Сигида-сын.

Александр Сигида-сын (1986 г. р.) – поэт, переводчик с французского и испанского. Родился в семье шахтера и учительницы русского языка. Окончил в 2003 году Луганский лицей иностранных языков, в 2010 году стал магистром французской филологии. С 2014 года занимается текстами милитаристического, декадентского, романтического направления. Любимые авторы – Лимонов, Лавкрафт, Ницше, Гумилев, Честертон, Киплинг. В 2014 году, когда Украина напала на Донбасс, Александр ушел в народное ополчение, в настоящее время (2022 год) является военнослужащим в ДНР.

Стихотворение «Русский Лавкрафт» написано в 2016 году. В произведении дается совершенно неожиданное прочтение узнаваемого донбасского пейзажа. На то, что перед нами воюющий Донбасс – родина автора, указывают такие детали, как степной горизонт и угольные шахты, среди которых находится часовой:

Не спит на часах с винтовкой солдат

Волком глядит

На горизонт, снежный, степной.

… Видишь знаки разрывов близ угольных шахт?

В этом пейзаже лирический герой последовательно выбирает и отбрасывает следующие жизненные стратегии: читать книги, отгородившись от реальности; оставить окоп и уехать подальше; наблюдать свысока за битвами других.

Первый вариант жизнеустройства открывает стихотворение, стоит на выделенном, семантически сильном месте. Это мечта «книжного мальчика, не знавшего битв», по выражению Высоцкого:

Если б я знал,

Я бы остался, как Говард Лавкрафт,

На чердаке, книжным червём, вечный изгой….

Я б не равнял

В зимние ночи лунный ландшафт

Я бы не брал

Книги в последний, решительный бой.

Второй вариант, всё бросить и уехать, развивает тему отстранения от войны:

Если б любил,

Я бы не вёл себя, словно Лавкрафт,

Как дезертир, я бы оставил стылый окоп…

Плюнув на всё,

С милой еврейкой, Сонею Гафт,

С badjewishgirl

Я переехал бы жить в Конотоп.

И наконец, квинтэссенция этого подхода подытоживает все возможные варианты отстранения от жизни, битвы и войны:

Если б я был

Так беспристрастен, каким был Лавкрафт,

Я бы обнёс владенья мои крепкой стеной…

И свысока я наблюдал бы, как астронавт,

Тех, кто внизу 

Всё не поделят шарик земной.

Все эти стратегии описываются и последовательно отбрасываются автором. Сравнивая лирического героя с Лавкрафтом, автор дает понять, что его персонаж – тоже писатель, создатель волшебных миров. Он стоит перед выбором, ищет свой путь во тьме. Отброшенные альтернативы заставляют читателя отвернуться от других пространств и вглядеться в простор, который открывается перед писателем, смотрящим вперед.

В последних строфах стихотворения автор создает лавкрафтианский пейзаж, перенося реалии произведений короля ужасов в донбасские степи. Среди угольных шахт и бескрайних степей вырисовываются города Кадат и Р'лайх из «Зова Ктулху», Олатоэ из «Полярной звезды», знаменитых рассказов Лавкрафта. Вместе с лавкрафтианскимитопосами в пространстве Донбасса возникает атмосфера ужаса, стылой ледяной пустыни, населенной мверзями, кошмарными призраками-феями из Страны Снов. В этом ландшафте лирический герой ищет свой правильный путь:

И всё хорошо,

Освобождён с боем Кадат

Снова в поход, Р'лайх– позади,

Там, за спиной…

В Олатоэ

Не спит на часах с винтовкой солдат

Волком глядит

На горизонт, снежный, степной.

Говард, пора.

Видишь знаки разрывов близ угольных шахт?

Слышишь ли крики мверзей ночных

Над нашей страной?

Фридрих-Вильгельм, снайпер Бодлер и

Русский Лавкрафт

Время – вперёд…

Снова уходят в поход ледяной.

В последних строфах стихотворения путь выбран. Русский писатель, русский Лавкрафт, идет в бой, уходит в ледяной поход. Если в первой строфе появляется «последний решительный бой» из Интернационала, отсылая к красной идее, то последние слова стихотворения, семантически самая сильная позиция всего произведения, указывают нам на мифологему белого движения – ледяной поход, то есть первый поход Добровольческой армии на Кубань в феврале-апреле 1918 года, её движение с боями от Ростова-на-Дону к Екатеринодару и обратно на Дон (в станицы Егорлыкская и Мечетинская) во время Гражданской войны.

Писатель уходит в ледяной поход, сопровождаемый собратьями-писателями, героями, взрывавшими культурные границы и раскалывавшими миры. С поэтом, защищающим родной Донбасс, выступают в ледяной поход Фридрих-Вильгельм Ницше, разрушитель европейской культуры, потрясший мир словами «Бог умер», Шарль Бодлер, автор «Цветов зла», сборника стихов, уничтоживших классическую эстетику, и Говард Лавкрафт – создатель мира ужасов, отменяющего и взрывающего сложившуюся эстетику прозы ХХ века. 

Итак, в стихотворении «Русский Лавкрафт» ставится и решается проблема жизненного выбора поэта на войне. Лирический герой отбрасывает привлекательные для интеллектуалов варианты – жить в башне из слоновой кости, стоять над схваткой, уехать подальше. Русский Лавкрафт выбирает путь поэтов, философов, писателей, для которых литература больше, чем забава, которые философствуют молотом, идут против системы. В этом отряде отверженных он уходит в последний решительный бой, в поход ледяной, который состоялся в степях Донбасса в 2014 году. Сквозь обобщенный донбасский пейзаж – шахты, степи – проступают силуэты городов Лавкрафта, где клубится тьма, враждебная человеку. И русский поэт Донбасса идет сражаться против этой тьмы, выступая наследником и красных, и белых, и проклятых поэтов, и всех, кто не боялся творить.

Таким образом, образ Родины, созданный поэтом Александром Сигидой-сыном, включает в себя разнородные элементы, объединенные в единое целое согласно эстетике постмодерна. Родина для поэта – это Донбасс, который стал ареной борьбы добра и зла, света и тьмы. Против тьмы выступают поэты, идущие в бой за человека. В стихотворении Сигидыпроисходит олицетворение России в виде литературы, создающей пространство смыслов, объединяющей разные миры. Русский Донбасс в стихотворении «Русский Лавкрафт» становится точкой встречи двух мировмиров – России и поэзии, пространством их слияния и творческого взрыва, формирующего новый универсум.

АЛЕКСАНДР СИГИДА-СЫН. РУССКИЙ ЛАВКРАФТ

Если б я знал,

Я бы остался, как Говард Лафкрафт,

На чердаке, книжным червём, вечный изгой….

Я б не равнял

В зимние ночи лунный ландшафт

Я бы не брал

Книги в последний, решительный бой.

Если б любил,

Я бы не вёл себя, словно Лавкрафт,

Как дезертир, я бы оставил стылый окоп…

Плюнув на всё,

С милой еврейкой, Сонею Гафт,

С badjewishgirl

Я переехал бы жить в Конотоп.

Если б я был

Так беспристрастен, каким был Лавкрафт,

Я бы обнёс владенья мои крепкой стеной…

И свысока я наблюдал бы, как астронавт,

Тех, кто внизу

Всё не поделят шарик земной

И всё хорошо,

Освобождён с боем Кадат

Снова в поход, Р'лайх — позади,

Там, за спиной…

В Олатоэ

Не спит на часах с винтовкой солдат

Волком глядит

На горизонт, снежный, степной.

Говард, пора.

Видишь знаки разрывов близ угольных шахт?

Слышишь ли крики мверзей ночных

Над нашей страной?

Фридрих-Вильгельм, снайпер Бодлер и

Русский Лавкрафт

Время — вперёд…

Снова уходят в поход ледяной.