Ветер налетал порывами, цеплялся за гладкое тело башни и, соскальзывая, уносился прочь. Он шумел, заходил сверху, продувал похожий на застывшую каплю воска, скатившуюся по огромной свече, балкон, с коротким «фуммм!» проходя стойки ограждающей перекладины. Облака теснились метров на двадцать ниже балкона и были плотными, без малейшего просвета, одинаковыми во все стороны, на сколько хватало глаз.  Человеку, который сжался от ветра и холода в нише, под балконным ограждением, в редкие периоды затишья, когда можно было выглянуть наружу, облака казались молочным океаном под лазоревым куполом неба.

***

Она приходила три дня назад, и вчера я доел остатки еды, которую она мне принесла. Это были яблоки, которые я отложил, а теперь от них не осталось даже огрызка. Ветер трепал полы моей рубахи, старался выдуть меня с балкона, и приходилось ждать, пока он стихнет, чтобы хоть немного размять затекшее тело. Немного… В моем случае это немного составляло десять шагов вдоль ограждения балкона и пять шагов вглубь. Балкон был не построен, а словно выплавлен в теле громадной башни, из которого он выдавался выпуклым ограждением с плоской перекладиной поверху. Под ограждением была маленькая ниша, в которой можно было переждать ветер, не страшась того, что он сбросит  меня в облачную бездну внизу. Уверен, что эта ниша была устроена скорее специально, чем по прихоти создателя-архитектора, решившего, что именно такое вот каменное яйцо со спиленной половиной будет соответствовать его представлениям об архитектурной гармонии. Специально – потому что на стене перед нишей была надпись, выполненная из больших, вплавленных в черную вогнутую стену металлических букв. Она была первым, что я видел, проснувшись, и последним перед тем, как я закрывал воспаленные от ветра глаза. «Возжелай и спасешься!» – ночью буквы светились холодным, чуть зеленоватым светом, терзали рассудок, особенно когда ветер завывал в балконе, словно в гигантском свистке, и темнота была такой же безжалостной, как воздушная бездна за стенами моего укрытия. Хуже ветра и бездны были только голод и ледяной холод камня, из которого был сделан пол. Впервые проснувшись от пронизывающего ветра, я был голым, растерянным, замерзающим в неизвестной ночи. У меня не было ничего, чтобы выжить, ничего – пока она не принесла мне еду и одежду. Не знаю, кем она была. Моим тюремщиком или мучителем. Может, шпионом или охранником.

Третьим утром заключения, когда растаяли последние силы, я полез на ограждение балкона, чтобы прекратить эту пытку, и она сдернула меня вниз. В тот момент у меня даже не было сил удивиться тому, зачем она меня спасла и откуда взялась. Лежа на полу, я смотрел, как ветер ворошил её длинные черные волосы и играл складками синего платья, по которому произвольно перемещался треугольник белого цвета. Она наклонилась ко мне, укрыла серой, длинной, с мой рост, рубахой, оставила картонную коробку с едой. И исчезла. Я потерял сознание.

Читать рассказ полностью