Что?! Не нравится?! И ведь неважно было… теперь никогда и не вспомнить - где скулы-то девичьи, острые плечики, ямка между лучами ключиц?

Где-где… А вот блинка тебе рыхлого вместо личика, а вот и задницу как луна – бледно-голубую, неохватную, текучую, как часы на жвачном Дали, то ли часы, а то ли яичница, если подумать как следует – всё Божий дар.

Говорили: не надо зеркал. Ни на кухне, ни в уборной, ни в спальне. Жизнь прожрёшь, проспишь, про…  П-ш-ш… п-ш-ш… Ха-ха! Без зеркал – куда как лучше. Просто так жрёшь, спишь, п-ш-ш… Смотри, смотри, как страшно: кто это с твоими глазами? Что это с твоими глазами?

Паутина под полкой с книгами, в небеленом сизом  углу, очень плохо, где-то был веник, и даже пылесос. Тёплый носок с дырой остался от позапрошлой зимы, а другой целый пока, и бесцветные джинсы с расстегнутой молнией: брюхо воздвигнуто, больно ему, режет его железной пуговицей.

Кофе в грязной кружке остыл. Кофе. Черный порошок из черной банки, белый порошок из белой склянки. Чайник на плите вечно, выкипает, выкипает, заглянешь под крышку – а там пузыри на дне, чуть не прогорел опять. Пойду поставлю, пока не забыла.

Я что-то забыла…

Была-была. Было-было. И забыла. Изабелла… вино белое… нет, красное, терпкое… пахнет колбасой краковской. На столе колбаса, я так и забыла убрать в холодильник, никто не напомнил. Никто не обязан. Обязаны, связаны, связно, вязью, вязну-у-у-у…

Читать рассказ полностью