Триолет

Эта твердая форма стихов,

С повторением снова и снова

С возвращением святочных снов

Перезвоном французского слова.

Эта жизнь, словно злой Триолет

По спирали, пружиной сжимая

Шаг один – и ты вышел в рассвет,

Шаг второй на закат возвращая.

Все застыло, все было уже

Сотни раз умирал, воскресая,

И всегда на одном рубеже

Та звезда надо мною мерцает.

И не ближе, дальше она,

И влечет, словно ведьмино имя

Триолет – голубая звезда

Завтра, в прошлом, когда-то и ныне.

*  *  *

Бабушкины сказки,

Странные слова:

«Воду на салазки,

Там была война…»

Падал на Садовой

Хрупкий старый дом,

Скрыли след багровый

Серым талым льдом.

Словно крошки хлеба,

Быстро со стола

Бабушкина небыль:

«Поздно, спать пора».

Из частного письма

1.

Мы говорим – метель взметает

Нам полы длинного пальто,

И каждый так друг друга знает,

Что много здесь предрешено –

Наш длинный путь и берег Леты,

Двенадцать встречных позади,

Когда-то так и шли поэты,

Среди сугробов, льдов среди.

Пронзенный пагубным тщеславьем,

Особой гордостью томим,

Он был, с решимостью к признаньям,

Готов стать добрым и дурным.

Быть может, чувство превосходства,

Быть может, слабости порок,

Но, несмотря на наше сходство,

Он смог перешагнуть порог.

2.

Часы застыли, мир уснул давно,

Мой город спит и спит мое сознанье.

Все во Вселенной славно сложено

Стараньем Бога, Верой без познанья

А мне что делать? Что же делать мне?

Давно беседуя с знакомым отраженьем,

Я исправляю строчки на письме

Перед последним утренним сраженьем.

И не договориться мне ни с кем

Без компромисса, страха и упрека,

Прекрасный крой, лекала твердых схем

На лицах бронза и хрусталь порока.

Не здесь, не с Ним, не с ними буду я,

Оставив вороным крылом посланье.

Я в этом мире не зажег огня.

Он спит, часы стоят, темно сознанье.

3.

Сиянье вечное беспечного ума,

Игра на воздухе, на сквозняке Вселенной;

За окнами смешная кутерьма –

Несенье к Рождеству даров смиренных.

Халва и финики на сахаре снегов,

На ткани драгоценного покрова,

Цветная рябь сочельниковых снов,

Сухая поминальная просфора.

Забывший мир и миром позабытый,

Под занавес морозного узора,

Укрыт театр радостей, обид,

Сомнения, смирения и спора.

Но иногда я подхожу к окну,

И грею пятаком кусочек света –

Там скоро праздник, здесь ты на ветру,

Волчком вращается забытая планета.

*  *  *

И смутный сон, и смутны времена,

Флажок двуцветный на копье играет,

Перо с крыла, ломаясь, улетает,

И влаге не достигнуть жажды дна.

Но как мы шли! Переходя в галоп,

Миры склоня к сухому разнотравью,

Крылатой стаей к злому пятиглавью,

Кровавой свадьбе, сдвинув шлем на лоб.

Речь Посполита – утренняя тень,

Луны бледнеющей предсмертное дыханье,

Мы спим, мы умерли, мы лишь воспоминанье…

Блаженна память и блаженна лень.

*  *  *

Под туманными днями, короткими днями

Страшно жить и легко умирать

И полки за полками, гвардейское знамя

Будут гордо, спокойно держать.

Эти снежные зимы – порок вдохновенья,

Эти легкие строки – свобода имен,

И свинцовые шарики – символ прощенья -

Тишине не наносят урон.

Как предсказано нам – умираем без боли,

От беспечности сонных идей,

В лимонаде щепоткою каменной соли

Растворяя любимых людей.

Павел Косов Москва

Дата : Пн марта 10, 2014, 16:53:17 Одно из самых сильных ощущений, которые возникают при чтении стихов Ильи, это - практически физические ощущения отношений лирического героя и Времени (именно с большой буквы). Это не столько даже сквозной мотив этой подборки или же его творчества вообще, сколько, наверное, "сквозной мотив" самого поэта. Даже по стихам подборки эти отношения можно легко представить, увидеть. Как мне кажется, для Ильи Время (оно же История) не имеет каких-то очерченных границ. То, что случилось 200 лет назад или 70 лет назад, в его стихах всегда воспринимается как нечто существующее и сейчас, только в параллельном временном потоке. Кажется, протяни руку и - потрогаешь его. Но только многие ли могут вот так протянуть руку?..

Наталья Баева Москва

Дата : Ср марта 12, 2014, 00:21:21 Согласна с Павлом. Мне кажется, что когда "Время не имеет каких-то очерченных границ", оно уже запечатлено в Вечности. Нужно находиться в состоянии очень глубокого самопогружения, чтобы не только ощутить эту вечность, но и передать эти ощущения в стихах. Отсюда и некая туманность, сонливость, сумеречность, загадочность поэзии Ильи ("Под туманными днями, короткими днями", "Часы застыли, мир уснул давно, /Мой город спит и спит мое сознанье", "И смутный сон, и смутны времена", "Речь Посполита – утренняя тень, /Луны бледнеющей предсмертное дыханье", "Как предсказано нам – умираем без боли, /От беспечности сонных идей"), и в то же время "эта твердая форма стихов" всегда присутствует, не дает расплыться и расслабиться. Как будто тебя ведет кто-то твердой рукой по лабиринтам своей души, не привязанной к этому миру, но чувствующей мир каким-то непостижимым образом. Обычно с возрастом поэты выныривают из этого состояния, стихи приобретают более резкие, дневные очертания. И, честно говоря, из стихов вместе с этим выветривается и поэзия. Илье же удается удерживать это углубленное поэтическое состояние. Это дорогого стоит.

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.