Рассказ-дипломант литературного конкурса "Город у моря"

Солнце уже начинало припекать, и на море было больно смотреть. Словно сверкали, играли и переливались тысячи слепящих зеркалец, которые пытались поймать его, Вадима Петровича, в потный фокус, чтобы прогнать с набережной пить пиво.

      Но на пиво еще надо заработать. А он с утра не продал ни одной книги. Не помог даже магический ритуал с «бычком» сигареты «Davidoff», ко-торый нашел возле отеля «Ореанда» и берег для вот таких безнадежных случаев, чтобы по феншую привлекать богатство.

      Нет, сегодня не его день. И эти люди на набережной - ни его. Такое впечатление, что все они сознательно обходят его стороной, словно боясь заразиться вирусом, имя которому - лох.

      Потому что только лох может на набережной продавать книги. Только лох может быть врачом и сидеть без работы, которая вроде бы и должна любить дураков, но выбрала в дураки совсем другого.

      ...Лишь один поэт-шатун остановился полистать книгу «Архаические техники экстаза», пока ни наткнулся на загадочное слово: «пудак», от которого  в его голове что-то замкнуло, и он совсем трезвым голосом сказал:

     - Мы только вероятные пространства, меж них, меж точек, въедливых в ничто...

     И, обнаружив в этом «вероятном пространстве» его, Вадима Петровича, небритый морд, счел нужным напомнить главное:

     - Не забывай о заброшенных самолетах в снегах...

      Это было что-то новое. О «заброшенных самолетах» (в снегах) поэт-шатун ему еще не говорил. А вот о калощадке* рассказывал... Обещал даже показать, где она живет, хотя, в принципе, это тайна, которую знают всего двое**, и теперь будет знать он, Вадим Петрович, если даст два рубля.

      Почему-то тайна всегда стоит денег.

     *Калощадка – это огромный кролик тридцать метров в длину и метров... восемьдесят в высоту, который живет в Ялте и ему, поэту, приходится кормить ее своей праной, которую он начал добывать из пива. Хотя можно и из портвейна, но портвейн стоит дороже.

     Еще две калощадки живут – одна в Намибии, другая в Новой Зеландии.  А так как все калощадки между собой связаны, то, возможно, он в Ялте одновременно кормит своей праной и других калощадок.

      ...И уже уходил в туман «Ореанды», где начинается седьмой «пудак» - последняя ступень перед нисхождением в аид (он, Вадим Петрович,  потом нашел это место в книге), где живет бог Эрлик Хан, с которым надо выпить (чтобы задобрить). И тогда Эрлик Хан исполнит любое его желание.

      Об этом своим криком: «Наингак! Наингак!» сообщит птица... по всей видимости, чайка, от крика которой туман превращается в дождь и начинают плакать дети.

      Туман и в самом деле надвигался, а значит, надо собирать книги.    Кроме «Архаических техник экстаза» Мирча Элиаде, на парапете лежали: «Психология бессознательного», Зигмунда Фрейда, «Половые болезни», Маврова, «Кодекс японских самураев», «Глубокое замораживание и длительное хранение спермы производителя», «Эволюция сифилиса» Милича и «Китайский календарь» по дням до 2020 года.

      Вот и все, что осталось от его библиотеки, которая прямо на глазах исчезала в никуда. И сейчас, расставаясь со своими книгами, он незаметно из врача превращался в кого-то самому себе неизвестного и чужого, с которым все труднее и труднее становилось вступать в контакт.

      Первой это почувствовала жена Нина, которая теперь далеко - где-то на третьем уровне «пудака», а точнее, в штате Иллинойс, где она, вместо картин, раскрашивает ногти, потому что за это платят «маню». А на «маню» можно себя в любой стране чувствовать человеком, даже если рядом окажется мужчина по имени Дик...

Читать рассказ полностью

илл. А. Крученых