Рассказы Лиса

  Любимая песня лис была протяжна и плавна. Она породилась из вечернего воя, которым лисица так любила услаждать молодую Луну.

  Но Лис, — ленивый уже по одному тому, что он лис и считал себя старым, — каждый раз так долго потягивался, ворчал, пряча нос хвостом и не желая выбираться на росу, что лисица в один прекрасный момент больно укусила его и с тех пор ходила петь в вечерний лес одна.

  А Лис... Но что, Лис... Лис повёл себя, как нормальный лис: пискнул, чихнул, полизал укушенный бок и спокойно заснул. Так и нужно было, видать.

  ЛЮБОВЬ И АСТРАЛ

  Излюбленным было поднять лицо и глядеть, щурясь, на солнышко. Лиса, мечтательная, и, оттого носившая очки, даже раненько утром вставала и шла — лапы рыжели от росы. На реку шла, на высокий берег, солнышко смотреть. Лис, ленивый, и, оттого остроглазый, спал допоздна, чтобы потом, зевая, выбраться к позднему уже, слепящему до синих пятен диску. Он полагал, что он, Лис — орёл, ведь только орлы глядят на высокое солнце.

  — Какой ты орёл! — укоряла жена, когда он, в пижаме и шлёпанцах влезал в нору и снова бухался на кровать — до чаю.

  — Ну какой ты орёл!...

  Сама Лиса, солнышко осмотрев, успела лисучка накормить, завтрак согреть, и, к моменту, уже вчерне заканчивала уборку норы.

  — Какой ты, ух..., — она не договаривала, набивая еловыми шишками самовар с тиснёным пояском медалей, наследие лисова дедушки. Шишки падали в медный живот, глухо гремя.

  — Орёл-то,... — бормотала Лиса, трудясь, — ...он по всему орёл! Небось, орёл, вместо, чтобы на солнышко зря зевать, он спозаранку со свежатинкой и жену свою, клюв-вастую дуру кормит...

  — ...До-осыта, — через паузу оканчивала Лиса, потому что ей требовалось шмыгнуть носом. Носом она шмыгала, чуть сворачивая его вбок, на что не раз справедливо указывалось. Мол, не по статусу супруге самого Старого Рыжего мало что шмыгать, но и набок сворачивать!.. Да разве ж послушала? В ней же одно упрямство, одно упрямство только, сказать, вот и всё. Вот.

  ...Не, так жить нельзя, нет, — думал Лис.

  В это время, говорившая Лиса тыльной стороной лапы автоматически отмахивала рыжую прядку, давно уже выбившуюся из-под косынки в красный горошек, и раз за разом застившую глаз. Со стороны автоматические движения чёрной лапы казались кукольными, что еще более раздразило бы, до лаю и невыносимости, только Лис — не смотрел. Закрыл глаза и не-смот-рел.

  -...Он, небось, ла-асковый, орёл, — продолжала трудиться Лиса, — он потому что не лежебока рыжий, — ор-рё-ол. Сам и самова-ар-чик запалит, сам и жену свою клюва-астую кормит, он не заста-авит её, как рас-последнюю ду-уру рыжую, самоварчик себе вздувать...

  Говоря, Лиса со всей силы качала хромовым сапогом воздух в короткую самоварную шею, заднею лапой одновременно подтягивая одымлённую у множества ржавых дырочек, самовара трубу. Тот нагло блестел.

  -...Распоследняя ду-ра! — тяжело дыша, повторила она, отбрасывая прядку, и всхлипнула...

Читать далее...