ИВАН ИВАНОВИЧ ПУЩИН  

- Когда о прошлом вдруг заходит речь,                                                                                                                                               

о сколько раз я в мыслях ужасался:                                                                                                                                             

что было б, если Пушкин оказался                                                                                                                                 

 на площади, где вьюжила картечь?!                                                                                                                           

Смертельно ранен был? Как я, живой?                                                                                                                              

Судим, развенчан и наказан строго,                                                                                                                                 

как  шёл бы он по нерчинским дорогам                                                                                                                        

с покрытой снегом, скорбной головой?                                                                                                                                    

И здесь, в краю неведомом досель,                                                                                                                                                  

 среди острогов, на путях угрюмых                                                                                                                                                   

 какие бы пророческие думы                                                                                                                                                        

 навеяла даурская метель?                                                                                                                                                                

Какая бы летучая строка                                                                                                                                            

 взволнованно, таинственно и свято,                                                                                                                                                    

как солнце, осветила казематы                                                                                                                                                             

и в памяти осталась на века.                                                                                                                                                       

Но боже мой, о чём я говорю?                                                                                                                                      

Спасибо провидению и небу,                                                                                                                                                            

что пылкий Пушкин на Сенатской не был,                                                                                                                                  

 что я свою судьбу благодарю.                                                                                                                                         

Благодарю за то, что, словно вихрь,                                                                                                                                            

в Михайловское в ссылку приезжая,                                                                                                                                             

усадьбу колокольцем оглашая,                                                                                                                                                                

не огласил я замыслов своих.                                                                                                                                                

 И за бутылкой пенного клико,                                                                                                                                           

лицейской дружбой, как дитя, согретый,                                                                                                                                  

сдержался я и не увлек поэта                                                                                                                                                                   

в путь гибельный для гения его...

ЛУЧШИЕ СТИХИ О ДРУЖБЕ НАРОДОВ

 Русский я. Русью болел. Отболел. Вновь болею.

 Пью вот с бурятом и тайно бурята жалею.

 Он "архивариус",варит в честь друга архи,

 Пишет при этом трезвейшие в мире стихи:

 "Пассионарность народов нельзя торопить.

 Если вдруг русский помрёт - с кем бурят будет пить?"

 - Пить? С кем попало, -  еврей пошутил, как всегда.

 "Пить! С кем попало буряты не пьют никогда!"

*  *  *

Утихло весь день бушевавшее озеро,

 но глубже не стало оно.

 И в бликах заката, рассеянно бронзовых,

 открылась не бездна, а дно.

Читать подборку полностью

Фото О. Мерзлякова