Обмануло в этом году бабье лето: только день-два и было всего. А рядилось богато, слепило глаза, так, будто и нет на свете никакой осени. Пригреет макушки – зажмуришься, голову повернешь, как подсолнух, к свету, и всё уютно вокруг и так красочно кажется! И поверишь почти – будто ни мороси больше промозглой, ни ветра, ни дождя, ни серого цвета не будет. А только радостный и тёплый – жёлтый. Так нет же! Наползло серого, расквасилось, расплакалось и вымерзло…

Людмила Ивановна торопилась домой. Сегодня ей снова пришлось задержаться в школе: директрису предупредили об очередной внеплановой проверке, и всем классным  руководителям приказано было в экстренном порядке изобрести какой-то журнал по технике безопасности.  Абросимов – ознакомлен – подпись, Аникушин – ознакомлен – подпись, Блинова – ознакомлена, Байда – ознак… Три графы, тридцать фамилий, тридцать подделанных ученических подписей. На Чванове перестала писать ручка. Заменила, продолжила выводить – не пишет, и всё, что хочешь, то и делай. Испортила, в общем, страницу. Пока переделала…

Тихо треснуло под каблуком стёклышко лужи. Людмила Ивановна пошатнулась, взмахнула руками даже, но устояла. Не хватало еще и самой – в гипс. Две недели назад её муж отпраздновал на работе день рождения (и ладно бы юбилей!), ну, перебрал слегка, а во дворе у них снова канаву какую-то раскопали с трубами. И вот он решил не по мостку дощатому перебраться, как все нормальные люди делают (до него десяток метров пройти надо было), а перепрыгнуть.  Поскорее хотел, чтобы напротив подъезда сразу. Там канавы-то, и правда, смешно сказать…

Женщина вздрогнула: в кармане пальто ожил поставленный на  виброзвонок телефон.

– Марфина Людмила Ивановна? – услышала она незнакомый мужской голос.

– Да-да!

– Ваш муж просил вам передать, у  него деньги на мобилке кончились…

– Да, да…

Тридцать пять тысяч уже отдали за операцию. А еще лекарства каждый день, да сестрам, чтоб посматривали, ведь у него и сердце, не дай бог что, да санитаркам… А не то сама садись ухаживай, а жить на что? Кто теперь заработает?  Домой не привезти – опять же: кому смотреть? Бабку похоронили, и то до сих пор еще из долгов не вылезли, царствие небесное, дочке за семестр еще не заплатили, а не бросишь, четвертый курс, да и та каждый день: «мама-мама, денег-денег, дай-дай»…

Хлюпали под ногами пахнущие печалью прелые листья.  Сейчас, до конца короткой и голой аллеи, направо, мимо заброшенного стадиона, за общежитие, через железнодорожную линию перейти, еще проулочек – и дома.  Высвободиться поскорее из этого давно уже тесного заношенного пальто, из этих сапог старушечьих (правда, кожаные), освободиться от сумки с тетрадями и книгами, больше похожей на чемодан,  посидеть в тишине… Немножечко посидеть в тишине. И ужин Мише отнести в больницу. Да. Ужин и карточку не забыть.

Проходя мимо малосемейки-общежития, возле одного из подъездов Людмила Ивановна заметила младшего брата своей ученицы, Скориковой (её сегодня как раз не было в школе). Мальчик  замер на мгновение, что-то соображая, потом слегка покраснел и вдруг – шагнул  учительнице навстречу.

– Марфа Ивановна, здрасьте! – бодро начал он, стараясь не смотреть ей в глаза.  – А Лена заболела!

Людмила Ивановна едва заметно улыбнулась. Конечно, для неё вовсе не было секретом, как называют её ученики. Марфа… Это было самое простое и естественное прозвище, которое можно придумать по фамилии. В  конце концов, всё лучше, чем, например,  у биологини – «Брюшко»! Ах, нет, нет, у той это же  и в самом деле фамилия… 

«Эх, Скорикова! Лена, Лена… Даже не отрепетировала с братом, не подсказала!» – подумала Людмила Ивановна, но поправлять его не стала.

– Заболела? Снова? Как это некстати… Давай-ка я поднимусь к вам на минутку!

– Э-э-э… а дома никого нет, – растерялся мальчик. – Она  это… ну… в общем… в больницу пошла!

Людмила Ивановна понимающе кивнула.

– Участкового врача и я сегодня увижу, о Лене обязательно справлюсь. Может, что-то серьезное, а мы и не знаем…

Мальчик снова слегка покраснел, невнятно попрощался и убежал.

А ничего, пусть поволнуется Скорикова. Выпускной класс, и уже с первой четверти опять за своё! А ведь как просились в десятый, мать в школу каждый день как на работу ходила – «возьмите-возьмите девочку»… Девочка… с четвёртым размером, прости господи… какая школа! Шла бы, вон, хоть санитаркой, что ли. Нет, такая  в санитарки не пойдёт, чужие горшки выносить… Ну, продавцом в универсам, деньги бы зарабатывала.  И матери всё легче было бы, двоих поднимает одна, без мужика, упахивается совсем, вот тоже бедная…

Людмила  Ивановна очень жалела  старшую Скорикову. Но чем больше она думала о несчастной женщине, тем яснее вырисовывались перед глазами родные лица её собственных  непутёвых  домочадцев, и это было так странно, так… неприятно.

Заморосило. Зонт… забыт в кабинете на вешалке. Впрочем, как всегда. Она одним привычным движением подняла воротник пальто и ускорила шаг.

Читать полностью 

 Фото: http://club.foto.ru/gallery/27/photos/440390