Квартира находилась на четвертом этаже одной из старых хрущевок. Рядом выросла большая береза, ее ствол был крепок, кора шершава, и, выйдя на балкон покурить или просто помечтать, я могла дотянуться до нее рукой. И думала,  смогу ли я по этой березе спуститься вниз или, наоборот, наверх забраться. А мой двоюродный брат Егор рассказывал, что как-то по пьяному делу пробовал, но сорвался где-то между вторым и третьим этажом. Хорошо хоть, обошлось.

Мы часто стояли рядом на этом балконе: зима, весна, лето, пятнадцать, двадцать, двадцать пять, «девушек о возрасте не спрашивают»… Мы цинично хохмили, жаловались на жизнь, доверяли друг другу тайны, хвастались приключениями. На этом балконе Егор научил меня курить, но так и не научил харкать по-мальчишески. Рассказывая что-то, он почти всегда врал и преувеличивал, но ничуть не расстраивался, когда я в очередной раз ловила его на этом. «Жизнь не должна быть тухляком примороженным, всегда же можно краски добавить», – сказал он мне как-то. Это было не так уж давно: лет десять-пятнадцать назад. Всего лишь. А вот раньше…

            На балконе курил дедушка, он еле помещался там: все вокруг было заставлено большими трех и пятилитровыми банками с вишневым, сливовым, яблочным, крыжовенным и даже ревеневым, и одуванчиковым вареньем – запасы на зиму.

Читать далее