Давно, очень давно, совсем маленьким был, прижимался под свет керосиновой лампы на ночлеге в рыбацкой избушке к деду и просил рассказать сказку. Но какие сказки мог знать старый, просоленный, жизнь проживший в нескончаемых заботах старик? Всё больше истории рассказывал о жизни поморской, о шхунах да парусах, рукой показывал, кто, где утонул вместе со своим судном, или наоборот - кого, куда вынесло во время шторма и тем самым жизнь спасло. Вот и снова речь завёл, предвидя просьбу внукову:

- Ты вот всё о войне просишь рассказать, но что о ней рассказывать-то. Горе одно, и только. Ты амбар с бочками на мысу помнишь? А ведь не амбар это раньше был, - дом, люди в нём хорошие жили. Построил его Прокопий Калинин для семьи своей. Жена у него была, Марья, и доченька Настюшка. Прокопий матросом ходил на коммерческой шхуне в Норвегию, на Груманд, на Новую Землю и дальше. Завидится, бывало, парус на горизонте, - жёны, дети, сёстры бежали к пристани встречать судно. И Марья с доченькой на руках тоже бежит. Любила она очень своего Прокопия. А перед первой войной с германцами, за год или два, точно и не помню, не вернулась шхуна в срок. Знали, что из Архангельска вышла, на Соловки заходила и исчезла после. Искали по берегам да на островах, какие-то обломки нашли, и всё. Шторм сильный был в том месяце, видно, в шторм и погибли они все.

Марья - та сильно убивалась по мужу, а Настёнке года три было, не понимала ещё горя своего. По соседству Зубовы жили, парнишка у них был лет на пять старше Настюшки. Фёдором звали. Лет с десяти он стал на промысел ходить. Настюшку куколкой называл и играл с ней, несмышлёной. Как Прокопий утонул, перестала Марья на берег ходить, встречать шхуны, а Настюшка когда подросла, завидит баркасы с моря и родных, на берег спешащих, - тоже к пристани бежит. Чисто кукла - в платочке, сарафанчике да в лапоточках. Спросят её люди, дескать, ты-то кого бежишь встречать, остановится, задумается чуток и тоненьким голоском:

- Так Феденьку моего.

Так и бегала каждый раз. Было ей лет семнадцать, когда поженились они.

- Детишек у них долго не было. Потом сынишка родился. Марья, правда, внука не дождалась, Бог прибрал к себе. Ладно у них, у Фёдора с Настей, в доме было, пока снова война не началась, а как началась, Фёдора на фронт забрали. Письма от него часто приходили. Настя всё по домам ходила, соседям показывала.

На третий год войны в селе совсем плохо стало. Мужиков нет, парнишки одни. На них и промысел, и по хозяйству: дрова, скотина… И сыночек Настенькин, Ванечка, - тот тоже по хозяйству всё помогал. Лет десять ему тогда было. На дикий берег парнишки ходили, брёвна от плотов разбитых пилили, в село таскали на дрова. Простыл Ванюшка, жар был - лечить некому, промаялся дня три и умер.

Настя сильно тосковала, слегла - думали и не встанет больше, но оклемалась, только ни с кем не говорила, как слова все забыла, словно онемела. Я для фронта уже староват был, меня председателем колхоза оставили. Определил её в бригаду водоросли собирать да яйца птичьи на островах...

Читать рассказ полностью

фото Е. Гусева