В мае 2006-го года в одной из еженедельных газет в колонке "Мотивы преступления" появилась публикация, относящаяся к известному криминальному делу, которое получило название “Банное”. Публикация содержала текст, собранный из дневниковых записей одной из жертв. После этого в редакцию поступило множество писем. Были из них и письма странного характера, в которых звучали просьбы о пересмотре дела, и уверения в безнаказанности преступника. Широкую огласку эти чаще всего анонимные заявления не получили и вскоре были изъяты. На сегодняшний день нет никакой возможности ознакомиться хотя бы с одним из них.

 Колонку через некоторое время закрыли. Выпуск с текстом забраковали. На официальном сайте газеты, в архивах, его нет. Но есть сведения, что письма в защиту Юрия Черновского поступают до сих пор.

Остаются немногочисленные независимые печатные издания, одно из которых позволяет нам получить информацию о том тексте. Через десять дней эта информация будет удалена.

Для доступа к ней наберите в поле кода семизначное число. Чтобы получить его, отправьте смс на номер - ***

   Напоминаем некоторые подробности “Банного” дела. 

    Так было названо убийство, произошедшее в середине февраля 2006-ого года, в Московской области, в Тропарево-Никулино. Двадцатилетний Юрий Черновский закрыл в парной бани двух своих друзей и не выпускал час семнадцать минут (время назвал сам Черновский, без какого-либо давления со стороны обвинения). У Дмитрия Иншакова, первой жертвы, была установлена остановка сердца, у Ивана Шалимова, второй жертвы, установлено кровоизлияние в мозг. На суде Юрий Черновский сказал, что он был вынужден так поступить, что он был подвергнут тяжёлому моральному насилию. Подсудимый несколько раз в разных формах употребил слово - "глумление". После долгого разбирательства приговор был вынесен, и Черновский получил наказание: тридцать пять лет в колонии строго режима.  

    Дополнительную информацию о подробностях дела вы можете получить, вставив во второе поле кода семизначное число.  Чтобы получить его, отправьте смс на номер - ***.

    Текст, составленный из дневниковых записей Ивана Шалимова

    Склад кошачьего корма, что в маленьком подвале, я охраняю – если это можно назвать охраной – с Юркой и Димкой Дмитричем. Работаем мы – если это можно назвать работой – по двенадцать часов: днём Юрч, в ночь заступаю я, за мной идёт Дмитрич.

    Когда-то мы учились в одном классе и жили в одном дворе. А потом окончили школу, разъехались – Юра с родителями поселился на другой улице, Димка стал жить у страшной бабы, - я её, правда, никогда не видел, но какая ещё стала бы жить с парнем, у которого лицо как кирпич. Я никуда не уехал, остался на прежнем месте. При этом при всём общаться мы не перестали. Теперь нам по двадцать. Продолжил учиться только Юрка, он всегда был умником, зазнайкой – еврейская кровь - или же хотел таким казаться. Я учиться никогда не любил, как и Димка. Последние четыре класса Юрка делал за нас домашние задания. 

   Теперь у меня мопед, а у Димки музыкальная группа. Он играет cкверную музыку, от которой у меня после первого прослушивания разболелись уши и зубы. Думаю, что как они в гараже начали, так они в нём и кончат. Пели бы ещё на русском, а то гонят на западном. Дмитричу я сказал, но он как всегда – “ещё посмотрим”. А что там смотреть? Шум он и есть шум. Мой мопед по сравнению с ним – оперная певица. 

   На склад нас позвал Юрка, проработавший до нас уже месяц. Он пробовал работать один, но не смог. Везде ему стал ощущаться запах кошачьего корма. Но важнее другое: ему стало трудно совмещать работу с учёбой. Он, видите ли, сильно отстал. Совсем заучился. И зачем? Кому это нужно? Думает стать специалистом. Но пусть думает. Таких как он - тысячи, и всем подавай место под солнцем. Специалистов хоть отбавляй. Даже в таком деле, как медицина, нужно уметь толкаться, нужно быть боксёром. А какой из Черновского боксёр? Помню, как-то звал его в секцию, говорил – пойдём, пойдём, сильным станешь. Конечно же, он не пошёл. А мне в тот день нос разбили. Если бы я с Юркой спаринговался, то не разбили бы. В общем, шансов у него никаких, если только мама с папой не похлопочут. Но даже их, интеллигентов, кто cейчас слушать будет? Хотя... они же Черновские. Не Ивановы какие-нибудь. 

    Деньги на cкладе пообещали маленькие, но пошли мы с Димкой не из-за денег, а ради чего-то другого (втайне всё-таки надеемся, что заплатят больше, чем сказали). В этой охране есть что-то новое. Дмитрич – бывалый работник, но, я уверен, даже у него не случалось так, чтобы cразу: тёмный подвал, склад, кнопка вызова милиции у кровати, над кроватью график дежурств, чёрно-белый телевизор с двумя каналами и где-то серый кот, уже ненавидящий те сухие лакомства, что в огромных пакетах лежат во всех углах. Я постоянно промываю его миску, в которой набивается полчище муравьёв. Что же он ест? Иногда я с ним беседую, чешу за ушком. Он рычит. Видно, что наш мужик. Русский.

    Мне постоянно выпадает ночь. Я подолгу смотрю телевизор – интернет там не берёт – слушаю радио из плеера, медленно ужинаю, - в основном ограничиваюсь яблоком или бананом, - пью чай. Прошло уже пять ночей. Последние три я возвращался с видом человека, который не спал неделю или спал очень плохо. Два раза меня останавливали менты, принимали за наркомана. А я и выпиваю-то редко, не говоря уже о другом.

А вот Дмитрич заступает на смену то с пивом, то с вином, а ещё приносит с собой кучу еды, будто приходит на неделю. Его невкусные бутерброды, пустые булочки, сухие супы потом доедает Юрка, которого я  всегда вижу уезжающего с пустыми руками, без какой-нибудь даже маленькой сумки. А у меня аппетита нет... Ещё Юрч уезжает молчаливо. Молчать слишком много стал. Единственное, что он мне говорил, это “привет” и “пока”. Когда я появляюсь, он не задерживается – уходит сразу, оставляя в пепельнице гору cмятых окурков. И когда он начал курить? Это на него не похоже. 

    -  Плохо выглядишь, – говорит мне Димарик после пятой ночи. – Сны?
    -  Я вообще не спал, – отвечаю я...

Читать рассказ полностью