Камень

Один человек вообразил, что он камень. Ну, камень и камень – булыжник просто. Лежит он на кровати, клубочком свернулся и ни с кем не разговаривает. А люди вокруг бегают, а ему хоть бы хны!

Камень!

Домашние возле кровати суетятся – докторам названивают, а ему до лампочки!

Булыжник!

Его покормить пытаются, а он зубы стиснул и не шевелится – прямо-таки гранитный валун, с одной стороны запачканный пролитым супом и измазанный в каше.

Доктора приезжают, выслушивают его по-разному, вопросы задают, лекарства выписывают – порошки с каплями, а один даже слабительного предложил – родные в ужасе!

А ему-то чего, он же камень – скала!

Он, перед тем, даже записку написал, что он мол – камень и желает мол, лежать так же смирно, как и все порядочные камни, и чтоб вот только так!

А вокруг суета и паника – вероятно, родственники записку не прочитали.

А ему чихать на суету, камням всегда чихать на суету и во веки веков, аминь. Пусть вокруг шелестят – ему-то что? Ничего – он камень.

Так возились вокруг него целый месяц, а потом привыкли. Постепенно так, не спеша, но привыкли. В самом деле, ну что такого: камень лежит – ну и пусть лежит, даже если он на человека похож. Они его даже в хозяйстве потом применяли: клали его на крышку кадки с квашеной капустой – прижимать.

А потом приехали рабочие, прочитали записку и отвезли его в гранитную мастерскую. В мастерской его пообтесали, подшлифовали  и пристроили в брусчатку на Красной площади – на ней как раз ремонт был, и одного камня в брусчатке не хватало, поэтому Красная Площадь была вот уже месяц закрыта для посещения, и все государственные мероприятия устраивались в ближайших подворотнях.

Нищие

Нищий с тросточкой идет по четной стороне улицы и просит милостыню. Ему подают, и к концу улицы он начинает побрякивать монетами в такт шагам.

По нечетной стороне улицы тоже идет нищий с тросточкой и просит милостыню. Ему подают, и к концу улицы он начинает побрякивать монетами в такт шагам.

Оба нищих шли в одну сторону, и ничего удивительного в том, что они встретились.

Кстати, у одного из них была новая шляпа, а у другого – новые ботинки. Шляпу нищий каждое утро тщательно полировал шелковой тряпочкой, а ботинки нищий начистил черной ваксой до блеска.

А еще оба были в темных очках. Не солнечных, а в таких, что линзы были темной бумагой залеплены. Тот нищий, что в шляпе, проскреб в ней дырочки внизу, а тот, что в ботинках, проскреб их наверху очков. Они хоть и слепые, и с тросточками, но спотыкаться не хотели.

И вот идут они, тросточками по асфальту постукивают, монетами в карманах брякают, и в конце улицы одновременно поворачиваются друг к другу и сталкиваются.

-Ох, простите! – говорит один.

-Ой, извините! – поддерживает второй.

Тут оба смотрят: один вверх, другой вниз. Один видит блестящие ботинки, а другой новую шляпу, и оба говорят:

-Подааайте!

И молчат. А звук монет они слышали, и каждый думает: вот жлоб-то!..

Читать полностью