Камень

Один человек вообразил, что он камень. Ну, камень и камень – булыжник просто. Лежит он на кровати, клубочком свернулся и ни с кем не разговаривает. А люди вокруг бегают, а ему хоть бы хны!

Камень!

Домашние возле кровати суетятся – докторам названивают, а ему до лампочки!

Булыжник!

Его покормить пытаются, а он зубы стиснул и не шевелится – прямо-таки гранитный валун, с одной стороны запачканный пролитым супом и измазанный в каше.

Доктора приезжают, выслушивают его по-разному, вопросы задают, лекарства выписывают – порошки с каплями, а один даже слабительного предложил – родные в ужасе!

А ему-то чего, он же камень – скала!

Он, перед тем, даже записку написал, что он мол – камень и желает мол, лежать так же смирно, как и все порядочные камни, и чтоб вот только так!

А вокруг суета и паника – вероятно, родственники записку не прочитали.

А ему чихать на суету, камням всегда чихать на суету и во веки веков, аминь. Пусть вокруг шелестят – ему-то что? Ничего – он камень.

Так возились вокруг него целый месяц, а потом привыкли. Постепенно так, не спеша, но привыкли. В самом деле, ну что такого: камень лежит – ну и пусть лежит, даже если он на человека похож. Они его даже в хозяйстве потом применяли: клали его на крышку кадки с квашеной капустой – прижимать.

А потом приехали рабочие, прочитали записку и отвезли его в гранитную мастерскую. В мастерской его пообтесали, подшлифовали  и пристроили в брусчатку на Красной площади – на ней как раз ремонт был, и одного камня в брусчатке не хватало, поэтому Красная Площадь была вот уже месяц закрыта для посещения, и все государственные мероприятия устраивались в ближайших подворотнях.

Нищие

Нищий с тросточкой идет по четной стороне улицы и просит милостыню. Ему подают, и к концу улицы он начинает побрякивать монетами в такт шагам.

По нечетной стороне улицы тоже идет нищий с тросточкой и просит милостыню. Ему подают, и к концу улицы он начинает побрякивать монетами в такт шагам.

Оба нищих шли в одну сторону, и ничего удивительного в том, что они встретились.

Кстати, у одного из них была новая шляпа, а у другого – новые ботинки. Шляпу нищий каждое утро тщательно полировал шелковой тряпочкой, а ботинки нищий начистил черной ваксой до блеска.

А еще оба были в темных очках. Не солнечных, а в таких, что линзы были темной бумагой залеплены. Тот нищий, что в шляпе, проскреб в ней дырочки внизу, а тот, что в ботинках, проскреб их наверху очков. Они хоть и слепые, и с тросточками, но спотыкаться не хотели.

И вот идут они, тросточками по асфальту постукивают, монетами в карманах брякают, и в конце улицы одновременно поворачиваются друг к другу и сталкиваются.

-Ох, простите! – говорит один.

-Ой, извините! – поддерживает второй.

Тут оба смотрят: один вверх, другой вниз. Один видит блестящие ботинки, а другой новую шляпу, и оба говорят:

-Подааайте!

И молчат. А звук монет они слышали, и каждый думает: вот жлоб-то! Так одет, монетами звенит, а подать не хочет!

И так они разозлились, что нищий в шляпе плюнул на ботинки второму, а нищий в ботинках сбил тросточкой шляпу с первого.

Потом они дерутся, в пыль летят ботинки и грязью покрывается прекрасная шляпа. Устали.

Нищие поправляют очки, смотрят друг на друга, и один видит лохматую грязную голову, а второй рваные носки с торчащими пальцами.

Не знаю, что уж у них в душах зашевелилось, да только высыпали они друг другу по горсти медяков в подставленные ладони и разошлись восвояси, постукивая тросточками.

Вежливость

Видел я, как одним вечером очень вежливый человек хотел выйти из дверей магазина. А другой человек, не менее вежливый, хотел войти.

Человек очень вежливый берётся за ручку стеклянной двери магазина и тянет её на себя.

А человек не менее вежливый тоже схватился за ручку двери и тянет её на себя.

Надо сказать, что дверь открывается в обе стороны, а так как оба человека вежливы, то каждый из них старается другому дверь открыть, вот, мол, какой я вежливый да обходительный.

И тянут они эту дверь каждый к себе, вежливо друг другу через стекло улыбаясь, несколько вымученной улыбкой: дверь-то, понятно, ни в какую сторону не открывается, силы равны, а дёрнуть посильнее им вежливость не позволяет. 

Тянут и тянут, тянут и тянут. Уже и очередь собралась с двух сторон двери. Та часть очереди, что снаружи, - войти хочет, а та, что внутри – выйти.

Люди уже и шуметь начали, кричат, волнуются. Напирают друг на друга. Те, что внутри магазина - сумки еды набрали и домой спешат, а те, что на улице - боятся остаться без ужина.

А Вежливые тянут и тянут. Что им люди, им главное – вежливость. Тянут и всякие приятные выражения лиц делают.

Вроде как говорят беззвучно:

–После Вас!

–Нет, что Вы, что Вы. Исключительно после Вас!

–Ах, что Вы, я настаиваю!

–Нет, прошу Вас, это я настаиваю.

И продолжают дверь держать, хотя их уже и за рукава начинают дергать. Народ-то волнуется, звёзды уже зажигаются, кому-то нужно детей кормить, кому-то кота и всем – домой.

Только Вежливые никуда не торопятся, хотя уже и приглашающие жесты через стеклянную дверь делают. Вроде как говоря:

–Ах, оставьте! Ах, позвольте, пропустить Вас первым!

–Нет, нет, нет! Ни в коем случае, сначала вы!

И оба за ручки двери держатся, один внутри, другой снаружи.

Их уже за руки хватают, которыми они приглашающие жесты делали. Того, что внутри, одна старуха клюкой за шею зацепила и от двери оттаскивает, а того, что снаружи, двое грузчиков за шиворот держат и пальцы от дверной ручки оторвать пытаются.

При этом Вежливые молчаливо выражают друг другу через стеклянную дверь своё недоумение от действий граждан и всяческое сочувствие, скорбно опуская уголки губ и страдальчески собирая морщинами кожу на лбу. Вроде как говоря:

– Позвольте извиниться. Народ, видите ли. Тёмный, невежливый. Но, всё равно, только после Вас!

–Ах, оставьте! Конечно же, вы первый, а народ… Что и говорить – такой у нас народ!

И тянут, тянут, тянут.

Пока я вам всё это рассказывал, их уже от магазина оттащили. По шее каждому надавали, на землю повалили, извозили в грязи. Всё это Вежливые перенесли, даже не пикнув, только уголки губ у них скорбно дрожали. От обиды на сограждан. Вот люди по своим делам разошлись, а Вежливые решили по домам пойти. И друг-друга поднять пытаются.

–Разрешите Вам помочь!

–Нет, простите, это я должен вам помочь!

–Нет, нет, нет и речи быть не может, разрешите Вас поднять!

–Что Вы, что Вы, после Вас!

До утра они так возились, и надоели мне порядочно. Ничему жизнь дураков не учит! Пойду и я домой.

После Вас!

Звуковые волны

– Ой, – сказала Наташка, – смотри, собака в машине! – и пальцем вперед тыкает, чтобы я посмотрел, и за рукав дергает, чтобы я посмотрел.

А из этой машины пятью минутами раньше парочка высадилась. Он с левой стороны, а она с правой. Она – пассажир, а он за рулем, и ничего странного, у нас же не Англия, чтоб наоборот. Вот так – высадились они, у Него лицо настолько серьезное, что скорее на морду похоже, а на Ней синие джинсы в резиновых сапогах. Он в руках ключи держит от машины, а Она дверью хлопает, и оба уходят. Уходят в магазин.

– Смотри, – говорю я Наташке, – какая морда серьезная!

А она говорит:

– Где морда, в руках?

–Нет, – говорю я, – в руках у него ключи и бумажник, а морда на голове.

– Да ну тебя, – говорит Наташка, – ты лучше смотри – собака в машине! – и пальцем вперед тыкает, посмотри, мол. И готовится за рукав дернуть!

Я посмотрел. В машине пред глазами виляла хвостом собачья задница.

– А ты знаешь, – говорю я, – что эта собака сейчас подохнет? Смотри, как у неё задница дергается, наверное, лает собака, а машина закрыта.

–В закрытом пространстве, – сказал я, подняв для важности указательный палец на руке и значительно им помахивая, – в закрытом пространстве, – продолжил я,  – звуковые волны не рассеиваются, а имеют свойства накапливаться, что постепенно приводит к звуковой перегрузке и через определенное количество лаев у собаки лопнет голова. Давай считать будем?

Мы досчитали до десяти, а собака не лопнула. Зато появились Она в синих джинсах в сапогах и Он, уже ну откровенно с мордой вместо лица, а в руках пакет пельменей и ключи с бумажником. Он обвел мордой вокруг себя и значительно посмотрел на нас – я показал ему язык. Морда сделал вид, что ничего не заметил и сел в машину, где уже сидела Она в резиновых сапогах и синих джинсах, а на спинке заднего кресла у них до сих пор махала хвостом собачья задница.

– Так ты про эту морду говорил, – сказала Наташка, – а я про другую говорила, про ту, что от машины отстегивают! – и засмеялась.

А я выплюнул жевательную резинку в проезжающую мимо коляску с ребенком и закрыл окно.

– Да, – сказал я, – совершенно неприличная морда. И мы поехали.

А собака так и не узнала, что чуть не лопнула.

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Ср июня 13, 2012, 10:48:38 В продолжение традиции Хармса. Может, я тупая, но так и не поняла, что это за морда такая, которую "от машины отстегивают". Хотя, может это при абсурде и не столь важно :). Вот думай теперь, то есть соображай :).

Лариса Ефремова Москва

Дата : Ср июня 13, 2012, 23:36:27 Может быть, это "морда" брелока, если "в руках"? Какой-то брелок необычный? Дело в том, что из абсурда я уловила здесь, пожалуй, разве что интонацию и некоторую композиционную манеру, этакое авторское баловство, когда сопоставлены 5 разных историй, происходящих одновременно: двое выходят из машины, идут в магазин и возвращаются обратно, собака в машине, двое глазеют - каждый на своё, а разговаривают, будто видят одно и то же. Отсюда и комизм)) Но материал совершенно реалистический, просто настоящая картинка из жизни. Грубовато, но весело. Мне, всё-таки, больше всего из этого цикла "Нищие" понравились. Хотя, и новое прочтение старого мотива о "вежливости", особенно финал, не может не вызвать живого отклика, да и "Камень" особенно веселит, если учесть все коннотации слова "Камень".

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.