У меня есть друг Серёга, с редкой фамилией Горте. Его прозвали Французом. Недавно и не только из-за фамилии. Просто, в нашей школе почему-то больше любят французский язык. На первом в жизни уроке французского, учительница Клара Викторовна попросила каждого представиться. И когда очередь дошла до Серёги, он встал из-за парты и сказал:

- Сег-гей Гогте.

Ну, картавил немножко Серёга, будто маленькая горошинка у него в горле перекатывалась. Так: г-г-г.

- Как, как? - удивлённо переспросила Клара Викторовна.

- Сег-гей Гогте, - чуть сердито повторил Серёга.

- О, - пошутила Клара Викторовна, - у вас просто идеальный французский прононс, то есть произношение. И фамилия самая настоящая, французская.

- Серёга, так ты француз? – удивленно вытаращил глаза  Венька Квасов из-за соседней парты. И все засмеялись.

- Никакой я не француз, - огрызнулся на него Серёга, - у меня бабушка в деревне живёт.

Все опять засмеялись.

Но Клара Викторовна строго посмотрела на всех и стала рассказывать, что раньше в нашей стране России жило много французов, немцев и даже голландцев. И поэтому нет ничего странного, что у кого-то может быть иностранная фамилия. И совсем не обязательно, что если у кого-то фамилия Горте, то он француз. Но все же, как бы Клара Викторовна не объясняла, а прозвище Француз за Серёгой закрепилось основательно. Первое время он сердился, когда его так обзывали, но потом привык и просто перестал обращать на это внимание. Другой бы на его месте постоянно бы дулся и обижался, но не такой был Серёга.

Он вообще был не такой как все. Он был выдумщик. Но не просто выдумщик, а выдумщик-самоделкин. Однажды он позвонил, и мне показалось, что голос у Сереги был загадочным. Он попросил срочно прийти к нему. Когда Серёга открыл мне дверь, вид у него был торжественно-сосредоточенный. Он хмурил свои брови и мял пальцами мочку уха. Он всегда так делал, когда задумывался или волновался.

- Пошли! – коротко бросил Серёга, когда я вошёл.

Мы прошли с ним в маленькую комнатку, в которой размещалась мастерская. Рядом с горячим, дымящимся тонкой струйкой паяльником, лежало на верстаке какое-то приспособление: на тонкой фанерной дощечке была прикреплена бумажная гильза от охотничьего ружья.  А на гильзу намотана медная проволока и какие-то детальки. Ещё от неё тянулись два цветных проводка к наушнику.

- Видишь? – указал Серёга глазами на приспособление.

- Что это? – спросил я.

- Детекторный приёмник. Сам собрал. Послушай, - Серёга протянул мне наушник.

Я приложил его к уху. Наушник пел. Чуть слышно, но пел.

- Вот это да! Ты точно сам сделал? – недоверчиво спросил я.

- Конечно сам! – обиделся Серёга и загорячился. - Тут ведь всё просто. Смотри. Вот в книжке всё нарисовано, даже дураку понятно.

Мне было совсем не понятно, но я промолчал и даже разозлился на Серёгу, за то, что он знает такие вещи, в которых я ни бум-бум.  

Отец  Сереги, дядя Глеб тоже постоянно что-то паял, клепал, возился с приёмниками, телевизорами и даже компьютерами. Оттого, наверное, их квартира была похожа на маленький склад. Тут и там лежали какие-то радиодетали, кинескопы и много другого, чему я даже не знал названия. В мастерской у них стоял небольшой верстачок с тисочками, а вдоль стены были приспособления для напильников, плоскогубцев, проводов.  Паяльник пристроился на деревянной подставке, и от нее всегда пахло как будто смолой. Серёга мне сказал, что так пахнет канифоль, без которой ничего нельзя запаять...

Читать полностью