*  *  *

Когда прольется первая гроза

И мы в немом восторге вскинем руки,-

Нам сердце врет о счастье в каждом стуке

Когда прольется первая гроза.

Когда уходим мы как навсегда,

Движенье рук уже не остановит,

И сжатость губ привносит запах крови

Когда уходим мы как навсегда.

Когда порою просят нас простить,

Скребут туман, подрагивая, ветки,

Прекрасно знают, что прощают редко,

Когда порою просят нас простить.

Когда опять вдруг станет хорошо

И нам с небес архангел заиграет,-

Так неотступно бездна манит краем

Когда опять вдруг станет хорошо.

Не возвращаться – вот искусство жить,

Возьмут свое приливы и отливы,

Пусть воронье преследует крикливо,

Не возвращаться – вот искусство жить.

* * *

Дрок еще не отцвел, улыбается жизнь,

Крыма сизые скалы в шутливом оскале.

Если хочешь – спеши, если хочешь – уймись,-

Их улыбки тебя навсегда обласкали.

Дрок еще не отцвел, не прошло забытье,

Мир еще не застыл, миф еще не развеян,

Не отъелось на склонах лесное зверье,

Не засохла смола, на стволах роговея.

Дрок еще не отцвел, жжет огнем желтый глаз,

Полыхает дорога как лента на свадьбе.

Строчки сосен сливаются в древний рассказ,

До конца довелось мне его дочитать бы.

Дрок еще не отцвел, вьется факел живой,

Ах, как трудно прогнать то, что теплится втуне,

Ах, как трудно в огне не уйти с осевой,

Отдышавшись навеки в душистом июне.

* * *

Когда весь мир щетинится загонами,

И к ним толкают обезумевшие люди,

То к небесам я поднимаю голову -

Там  для меня есть лучшая из студий.

Когда готов копаться кто-то в мусоре,

И землю рыть, златым тельцом влекомый,-

Лицо подставлю я небесной музыке,

Мне хорошо мелодия знакома.

Вставала Русь с карачек и спросония,

И шли полки с гримасами «доколе!»,

Нехитрую, но вечную симфонию

Играл оркестр над Куликовым полем.

Через века упали травы с росами

И над державой, вытянутой нервом,

Играл с небес оркестр над нами - россами

Солдатский марш в июне в сорок первом.

Теперь опять беда задела колокол

Народ еще безмолвствует, не ропщет,

Но слышится мелодия знакомая

Все ближе, и отчетливей, и громче.

Как встарь, мир на добро и зло дели.

Позволь часам тянуться стрелкой к счастью.

Ты покорись бесхитростной мелодии

Как предки покорялись в одночасье.

* * *

Листопад, что поделаешь, друг,

Многократно описанный выше.

Листопад, ничего я не вижу,

Не уйти, замыкается круг.

От повторов имен многократных,

От прозрений и даже надежд,

Так понятных, и все же превратных…

Листопад, только солнце чуть брезжит.

В этом желтом воздушном тоннеле

Ветер любит так быстро свистеть.

Есть покой не в лесу, так в постели,

Я на листья могу не смотреть.

Листопад все в охапку сгребет

И рассыплет как старые письма.

На круги возвращаются листья,

Листопад на полгода вперед.

И большие безумные птицы

Что-то бережно в небо несут.

И, конечно, кого-то спасут,

И страдавшим воздастся сторицей.

* * *

Пусть мы не прощались, но встреча – не завтра.

Струится поток уходящих минут.

И если я что-то забуду внезапно,

Цветущие вишни мне память вернут.

На круги своя возвращаются ветры,

Весна расставляет все точки над «и»,

Проходят жуки свои длинные метры

И сыплются капли твои и мои.

И я просыпаюсь от зимнего бреда

И я, просветленный, стою под дождем.

Еще не окончена наша беседа,

Но капли последней давай подождем.

Еще поиграем, над жизнью куражась,

Еще побезумствуем, - так повелось,

Лишь только придет время белых фуражек

И солнцем подпаленных женских волос.

* * *

Рваная облачность. Стертая память.

Ветер по комнате. Водка в стакане.

И говорить – будто камни ворочать,

Осень в двух метрах, если короче.

Серая занавесь. Солнце в опале.

Теплые руки куда-то пропали.

Жилка пульсирует. Сердце – за нею,

Я на распутье, если длиннее.

Темень бы мутную – выглянет солнце.

Дождь бы стегающий – нет, разойдется.

Комом забьет сострадание глотку.

Лучше уж ветер. Беспамятство. Водка.

* * *

Я в жизни много получал ударов,

И каждый ангел был внутри суров.

Дается счастье на земле не даром, -

Меняется на слезы или кровь.

Дается счастье на земле едва ли,

Ну, разве в виде считанных минут.

Но те уста, что нежно целовали,

Ушедших никогда не проклянут.

Ушедшие навеки будут с нами,

Их кровь на землю пролилась не зря:

Я научился плакать без стенаний

И обходиться без поводыря.

Я научился жить без предисловий,

Любить без жестов, погибать без поз.

Жизнь так боится рамок и условий,

Что часто обращается  в вопрос.