Яна Джин родилась в Грузии в 1967 году. Училась в русских школах в Тбилиси и Москве. В 1980-м переехала с родителями в США. Обучалась на философских факультетах в Нью-Йорке и Вашингтоне. Кроме поэзии, в печати появляются также её эссе на философско-литературные темы. Пишет только на английском языке. В США сборник её стихов “Bits And Pieces Of Conversations” увидел свет в 1993 году. В русском переводе стихи Яны Джин появились впервые в 1997 году в “Литературной газете”, затем публиковались в журналах “Дружба народов”, “Новая Юность”, “Новый мир” в переводах на русский отца, писателя и философа Нодара Джина, а также Владимира Гандельсмана, Бахыта Кенжеева, Ефима Бершина. В 2000 году издательством “Подкова” в Москве была выпущена на английском и русском книга стихов “Неизбежное”, а в 2002-м в издательстве ОГИ вышла третья книга “Realm of Doubts”. Яна Джин также вела авторскую социально-политическую колонку "Letters from America” в газете Moscow News.

В журнале “Дружба Народов” (№ 12 за 2007 г.) Олег Чухонцев представил поэта читателю так: “Когда распадается географическое пространство, а вместе с ним и культурная общность, что от этой общности остается? Язык?

Яна Джин сбросила с себя уже не один язык (грузинский, русский)... И хотя она прямо говорит:

Я не имею родины. Спасибо.

Или родного языка. А жаль... —

стихи её все-таки русские по духу: не верить в трезвый выход, но верить при этом, что в мире есть смысл, и искать этот смысл...

Оказывается, есть что-то более прочное, чем язык. Веяние каких-то невидимых пространств, тонкий эфир не выразимого никакой частью речи.

Может быть, это и есть поэзия? Может быть, именно она и остается там, где нас уже нет?”

Иосиф Бродский о поэзии Яны Джин:

“Читателю предстоит самому разглядеть в этих стихах откровения Духа Истинной Поэзии в его наиболее чистой форме, — того исключительно своенравного духа, который заманить невозможно, ибо он и выбирает всегда, в кого воплотиться.

В данном случае он избрал своим носителем девушку, которая пишет на английском, удивляя английский слух уже своим именем.

Необычной для этого слуха является её поэзия.

Отметая всякие метрические каноны, выламываясь из любых лингвистических рамок, Яна Джин выказывает такую языковую оригинальность, которую почти не в состоянии вынести слух, замученный сплошь и рядом повторяющимися неточностями. С лингвистической, то есть поэтической, точки зрения, — это абсолютно точный голос. Безупречный, ибо точность и есть главный атрибут совершенства.

Гений поэта измеряется его способностью подчинять время языку, умением преодолевать время внутри себя. Ещё точнее, преодолевать то, что время проделывает с языком. Стихи Яны Джин поражают меня тем, что время в них не присутствует. Эту победу над временем она обеспечивает его невпущением в свои стихи. Так, очевидно, побеждает и пророк свое время. Тем, что смотрит сквозь него, — в будущее.

Контекстуальная виртуозность поэзии Яны Джин не нуждается в сертификате — она очевидна. В этом отношении у нее лишь один соперник — поэзия усопшего У. Одена. Однако молодой возраст этой поэтессы обещает, что она вырастет в высочайшее древо в лесу. Будучи автором многих предисловий, я не без удивления для себя хотел бы заметить, что использованные в них слова тут неуместны, ибо налицо — совершенно особый материал. Стихи Яны Джин представляют собой редко нащупываемое единство мудрости, мастерства во владении словом и виртуозности в сочетании звуков…”