В семидесятые он – давно признанный классик. Но имя его появлялось в скучных, дежурных публикациях, более походящих на партийный документ, нежели на живой рассказ о писателе. Награды и звания заслоняли лицо Шолохова, а в кругах столичной интеллигенции часто поговаривали, что «Тихий Дон» украден. К началу 1980-х это стало уже негласным общим местом: кто автор великого романа? – не Шолохов. Почему? Ответы были гадательны. И только повторялось с редким упорством: человек двадцати с небольшим не мог бы написать «Тихий Дон». Да и как могло случиться: почти мальчишкой пишет гениальный роман, а потом что? К тому же интеллигенцию не жалует, литературную в особенности. И очень диссидентов не любит… О «Поднятой целине» говорили как об «агитке» даже толком не прочитав. «Они сражались за Родину» почти и не упоминались. А Шолохов молчал… Лишь с середины 1990-х стало известно о рукописи первой книги. Она существовала.

«Дух дышит где хочет». Библейская мудрость сказала о романе Шолохова больше, нежели нескончаемые рассуждения критиков и назойливых «исследователей», хотевших лишить автора его произведения.

…Он входил в литературу стремительно, как и все это рано созревшее поколение. Почти детьми они оказались в той страшной смуте, которая охватила Россию, а после... Андрей Платонов. В двадцать шесть – двадцать семь – взрыв творческих сил: «Эфирный тракт», «Епифанские шлюзы», «Сокровенный человек», «Ямская слобода», первая редакция Чевенгура». Могло бы начаться раньше, но – уходил из литературы в инженерию и в «ремонт земли». Леонид Леонов. В двадцать два – двадцать три уже писал вещи исключительные: «Бурыга», «Петушихинский пролом», «Конец мелкого человека», «Записки Ковякина», «Туатамур». К двадцати восьми – автор шедевра, романа «Вор». Гайто Газданов. Пришел в литературу из «белых» – и тоже рывком. Уже в рассказах, когда ему чуть-чуть за двадцать, он выглядит зрелым. Знаменитый роман «Вечер у Клэр», – о России, о гражданской войне, о той тихой печали, которая сопровождает человеческую жизнь, – выйдет из печати, когда автору только-только исполнилось двадцать шесть. Аркадий Гайдар, «красный». Свой первый зрелый рассказ – «Р.В.С.» – напишет в двадцать два. К двадцати шести появится и большая проза, из лучших, суровая и «протяжная», – роман «Школа».

За настоящим произведением всегда ощутимо лицо автора. Ни Платонов, ни Леонов, ни Газданов, ни Гайдар не кажутся «молодыми». Каждому из них – даже когда на самом деле им лишь «за двадцать» – дашь лет тридцать пять. Данте такой возраст поставил «на середине странствия земного».

Шолохов был самый молодой. Леонов и Платонов старше на шесть, Газданов и Гайдар – на полтора. Но школа жизни всем выпала одна: братоубийственная война, кровь, увиденная глазом разом возмужавшего подростка. Он мог погибнуть в четырнадцать, в пятнадцать, в шестнадцать… Не просто «наблюдал» страшный русский раздор – участвовал в нем. И знал, что значит ожидать расстрела.

В Москву он приедет осенью 1922-го, семнадцатилетним мальчишкой. Через год начнет ходить в литстудию. Уже о первом серьезном рассказе (позже он будет назван «Продкомиссар») услышит от редакции: «Ни нашим, ни вашим». С декабря 1924-го – начинает печататься. Чтобы увидеть, что автором «Тихого Дона» был Шолохов и только он, чуткому читателю не нужны никакие рукописи. Достаточно прочитать «Донские рассказы» подряд, ощутить, как крепнет писательская рука.

Над «Тихим Доном» он начнет работать двадцатилетним. Первые страницы – совсем не то, что увидят перед собой первые читатели. Позже куски ранней рукописи попадут во второй том эпопеи – его слишком торопили с продолжением. Через многие годы Шолохова станут не просто корить за «слабины» второй книги, но поставят под сомнение его авторство в первой, «лучшей»...

Читать далее...