- Ольга! – услыхала она чей-то оклик.

И обернулась, хоть заранее  знала, что некому позвать её в этом городе.

- Да, да, это я вам крикнул, - подошедший мужчина был ей незнаком, правда, и память на лица всегда была у неё плохой.

- Понимаю, что вы меня не помните, виделись-то давно и единожды…

... С большого телевизионного экрана что-то говорил Л.И.Брежнев. Вещал он под хохот сидевших за  празднично накрытым столом. Ещё бы, мало того, что дикция руководителя партии и правительства была не из лучших, в народе его прозвали «гундосым», но что-то видимо болезненное было в его речи, в преодолении «каши» во рту. Это и  вызывало взрывы громкого  смеха. «Только у людей нечутких к человеческому страданию» - определила  для себя Оля.

Надо сказать, что на это застолье попала она случайно, и потому, кроме Леры, хозяйки квартиры, никого не знала.

Самым разговорчивым за столом был атлетичного сложения  парень, лет двадцати пяти.

- Как уже надоели эти геронтократы у власти!  Не оставляют молодым ни единого шанса!

Шамкает, стоит на трибуне, тошно, - вещал он.

- Как  вам  всем не стыдно! – возмутилась Ольга. – Смеяться над больным человеком, да ещё и пожилым!

- О, защитница «несчастного» отыскалась! Да посмотрите на его обвешанную звёздами Героя грудь?! – завёлся парень.

- Здоровые часто бывают жестокими! Им сложно представить мучения другого, с воображением нелады!

- Да просто  надоела власть выживших из ума стариков!

- Нет в вас жалости к человеку! – ответила Оля, изумившись тому, что повторила это вослед за Достоевским!

- Я за  справедливость! Нашим руководителям надо либо к психиатрам обращаться, а они диссидентов в психушки сажают, либо идти в дом инвалидов!

- Вот я и говорю, - на этот раз полностью повторяя  Достоевского проговорила Ольга, - «нет в вас жалости к человеку, одна только правда. А отсюда и несправедливость!»

С этими словами Ольга и покинула застолье.

На следующий день звонила Лера и рассказывала о том, что гости обсуждали вопрос,  не «стукачка» ли она, Ольга, но  тот парень, что спорил с нею, уверил их в том, что это полная чушь, тем и успокоил публику. И просил у хозяйки номер Олиного телефона. Та ему  отказалась дать.

Случившееся когда-то было давным-давно, будто в другой жизни. Но вот стоял сейчас перед нею крупный, ещё не старый мужчина, в которого превратился тот парень. И происходило это всё на одной из главных улиц большого европейского города.

- Разрешите представиться, - церемонно говорил он, - меня зовут Виталий!

- Ольга! – зачем-то сказала она, забыв, что он её позвал по имени.

- Я вас хорошо помню, с того давнего вечера у Леры. Да что же мы стоим, давайте зайдём, хоть в это кафе, - махнул он рукой в сторону двери. - Не каждый день встретишь соотечественницу, да ещё  давнюю знакомую…

Они сидели за столиком, радостные, разговаривая  и удивляясь своей неожиданной встрече. А  виделись-то в той прежней жизни всего раз?!

Ольга, не стесняясь, рассказала, что работает одновременно медсестрой и сиделкой  в семье известного адвоката, по уходу за его дочерью, ставшей глубоким инвалидом в результате автокатастрофы.

Виталий рассказал, что служит в банке, программистом.

Оба жили заграницей больше двадцати лет.

Только у Виталия была семья и дети, а Ольга осталась одинокой

По случаю их встречи Виталий, несмотря на возражения Ольги, заказал шампанское!

Выпили «со свиданьицем»! Потом «за ушедшую молодость», потом он ещё хотел за что-то, да вдруг вспомнил:

- Ой, совсем память отшибло! –  сегодня же 19 августа! 25 годовщина победы над ГКЧП! Провал  путча! Предлагаю выпить за победу, одержанную нашей молодой демократией четверть века назад!

- Победу?! – раздумчиво вопросила Ольга, разглядывая игру пузырьков, поднимавшихся со дна на высоту бокала для шампанского.

- Да! –  Виталий, держал свой бокал за тонкую ножку.

- Если это была победа, то отчего мы с тобою сидим здесь в этом городе Центральной Европы, далеко-далеко от родины?!