Между собой они громко называли её Крошка Цахес. А в глаза не звали никак. Как будто её, маленькой, круглой, в стареньком платочке на седых волосах, вообще не было.

В квартире, где она раньше жила с сестрой, а теперь, после её смерти, с племянником и его женой, было четыре комнаты. Она жила в одной из них, крохотной, и каждое утро, день и вечер видела перед собой одно и то же – старый табурет, свою раскладушку, шкаф с разными своими “сокровищами”, стены, заклеенные тёмно-серыми, почти чёрными обоями, и окно, выходящее на выложенную листами железа крышу.

Ночами в этой комнате ей снились сны о её беспомощности. Она видела, как на заснеженной железной крыше лежал крольчонок, жалкий, цвета инея, крохотный и круглый, а она всё боялась спросить у “своих” – Аркадия и Раи, можно ли ей взять его к себе. И живой комочек облепился снегом, и чётко стал виден лишь его голубой замерзающий нос и закрытые глаза. А как-то к ней билась огромная птица и глядела такими страшными и безжалостными глазами, что старушка потом весь день не выходила из своей комнаты, боясь, что от страха не сможет вернуться туда – в своё одиночество.

Читать далее