***

На твоей земле мой застенчив след.
Вот он есть пока... Ан гляди - и нет:
То ли ветер стёр, уходя в покой,
То ли кто-то шёл позади другой...
Пред тобою быть - век в тени стоять!
Но пришла к тебе... И приду опять.

(Из цикла "В Михайловском", 11 августа 2017 года)

***

Какая чушь - гаданье по руке!
Ведь нам известно всё наверняка.
Но бес, увы, коварен и лукав,
А время - шут, идущий налегке... 
Однако Богу всё-таки видней, 
Когда и в чём отмерить нам края...
Рука к руке - и линия твоя
Моей на четверть кажется длинней. 

Полночь

Дом остыл...
У всех его углов
Завывание унылое ветров. 
Раскачав луну, 
уснувшую в яслях,
Заметались тучи низкие 
в клубах.
Вслед за тучами 
безропотно  ушла 
Заплутавшая в ночи 
глухая мгла...
И повисло 
от окна и до стены 
Мутной бледностью 
спокойствие луны -
Безмятежности 
немая пелена -
То ли явь, 
а то ли шалость полусна.
И ни шороха 
уже со стороны, 
Будто комната 
в ловушке тишины. 

Колдунья

Не ходи 
за мной -
Можешь и пропасть...
Я 
твоей душой
Поиграю всласть! 
Не гляди
в глаза -
Не гневи 
меня:
Застят путь назад 
Сполохи огня.
Будет боль 
и жар,
Злоба 
и тоска;
Не минуешь чар
В чёртовых 
тисках.

***

Как странно...
Как странно - 
гроза в октябре.
И кажется 
в сполохах света, 
Как будто не осень 
сейчас на дворе, 
А снова весна или лето. 
И груб, 
и раскатист 
бунтующий гром!
Отдёрнув 
к стене занавески,
Так хочется долго
в оконный проём
Смотреть отрешённо 
на дерзкий 
Шагающий ливень. 
О август,  не ты ль
Вернулся 
порадовать на день, 
Откупорив гроз 
дождевую бутыль
Волнующей памяти ради?..

***

Целый день по дворам опустелым
Кружит зябкий, больной суховей.
Тих мой город заснеженный,
                           в белом
Скаты крыш и скамейки аллей.

Небо сыплет холодную крошку,
И мерцанием жёлтых монет
В каждом пятом окне и окошке
Множит блики чарующий свет.

На площади

С томной горячностью южного пыла
То ли цыганка, то ли креолка
В танце на площади в вихрь закружила
Лёгкие складки красного шёлка.

Там, где стояли толпою зеваки,
Тонкие руки неистово жгуче
Вверх поднимали не алые маки -
Жаркие сполохи ткани летучей.

В дикой подвижности гибкого стана,
Кругом порхая под звуки напева,
Девочка-пламя наигранно пьяно
Резко бросалась то вправо, то влево.

Птица, горящая болью случайной
В крохотном сердце, лишённом покоя...
Чудо! Живое. Крылатое... Тайна,
Вмиг уводящая всё за собою.

Гнулись открытые смуглые плечи...
С каждым наклоном, внезапным порывом
Длинные волосы облака легче
Струйно метались, как дивное диво.

***

В сумерках гаснет полоска заката, 
Замер в огнях Александровский сад. 
Лето уходит, но эта утрата 
Утром июньским вернётся назад. 

Мрачно-спокойны кремлёвские стены, 
В отсветах красных собор Покрова.
Осень придёт неизбежностью тлена,
Только лишь август отступит едва...

Город накроет унылая морось, 
Станет брусчатка на Красной черна...
Небо,  к концу октября измусолясь,
В снег обернётся с круженьем вьюна.

И разнесёт канитель ветровая, 
Гулко срываясь в пронзительный вой,
Слухи о том, что погода дурная 
Будет в Москве и грядущей зимой.

***

Твои глаза - литая сталь...
О, нрав на суд и слово скорый!
Прости мне долгую печаль,
В ней нет обиды и укора. 

Мне просто хочется молчать. 
И в этой строгости не надо
Искать намеренно опять
Причины нашего разлада. 

Забудь случайную вину...
Я так люблю с тобою рядом
Смотреть безмолвно в тишину
Глухого действа снегопада.

***

Всё моё - тебе.
И душа - твоё...
Жить ли на арбе 
Или век взаём -
Ничего, 
             пускай!
Без тебя одно:
В сердце пёсий лай
И кругом темно.

***

Не верь моей ночной тоске.
В часы осевшей тишины
Она, как образ на песке
Для набегающей волны,
Не значит ровно ничего...
И на душе не маета,
Не боль от слова твоего,
А лишь немая пустота.

О себе

Гляжу на тебя
и всё время 
молчу.
Наверное, думаешь:
странная - 
то же
Вчера и сегодня,
уже чересчур...
А я лишь на сердце 
любовь,  
как свечу,
Стараюсь сберечь,
тишины не тревожа.