Дачные утра

Дима любил вспоминать солнечные утра на мининской даче.

Вот оно счастье: соседка, пышная украинка тетя Света идет на пруд с двумя своими детьми – Петей и Лерой. Петя и Лера – малыши пяти и трех лет, но Дима любит бывать у них на участке и играть с ними. Их бабушка, старая сгорбленная Мара Лазаревна, рассказывает Диме и Кирюхе о своей жизни, учит играм и карточным фокусам.

Сын Мары Лазаревны – Олег, с лысеющей головой и курчавыми волосами на груди, торчащими из вечно расстегнутой клетчатой рубашки. Кажется, даже на работу он ходит в обычных тапках и трениках, или это нашему герою так мерещится из-за того, что Олег постоянно сидит в этом своем наряде за столом и играет в карты с хозяином их съемной дачи - армянином дядей Костей Саргсяном, очень русским по сути человеком. У дяди Кости на участке всегда слышны народные песни, а ещё блатные, и вещают на всю округу из магнитофона известные юмористы.

Диму удивляет, что Петя и Лера говорят с небольшим акцентом. Да, он знает, что вся их семья приехала в Москву совсем недавно. Петя говорит «стОляр», а не «столЯр», и это Диму веселит.

Солнца на пляже уже стало меньше, но день все равно такой затянуто жаркий, что идти купаться просто необходимо. И таким взрослым чувствует себя Дима, которому около десяти лет или чуть больше, ведь родители отпустили его купаться на пруд почти одного, ну разве что немного с тетей Светой. Ведь Кирюху, который всего на полтора года младше, ни за что бы не отпустили!

Диме кажется, что тетя Света общается с ним совсем как со взрослым. Вот их маленький отряд приходит на берег пруда к лягушатнику и занимает на удивление оставшиеся пустыми самые лучшие места.

Тетя Света говорит своим детям, чтобы играли поблизости.

Сама большая тетя Света лежит на покрывале, и на ней зеленый купальник, а маленькие Лера и Петя в одних трусиках играют в песочек, разбросав чуть ли не по всему пляжу свои формочки и ведерки.

Дима сквозь кишащий людьми пляж проходит к воде и у самого берега встречает своего старинного товарища Борю. Боря – худой курчавый паренек. Они увлеченно беседуют, так что Дима на время даже теряет из вида окружающий мир, а ведь это его любимое занятие, наблюдать за людьми!

Потом он плавает и опять смотрит на купающихся и на такой яркий и удивительный солнечный закат. Какая-то грусть охватывает его при этом, хоть радует то, что день еще не закончен, и дома их с Кирюхой еще ждут интересные игры…

Старый армянин дядя Костя Саргсян, наслушавшись своих любимых песен и распив с Олегом и соседом дядей Марком водки, как-то вышел в трениках и белой майке на дорогу и долго занимался тем, что обкладывал цементом близлежащий люк. А когда дело было закончено, довольный, постоял возле творения рук своих, и даже крякнул от удовольствия, а потом ушел обратно в калитку продолжить карточную игру.

Дима с Кирюхой и приятелями, недолго думая, подскочили к неуспевшему засохнуть цементу и, не сговариваясь, понаписали на нем свои имена. Потом, переговариваясь, немного постояли, как дядя Костя, возле люка и разбежались играть. А через полчаса всю улицу огласил чудовищный вопль – Саргсян ругался и искал виновников.

Когда он нашел ребят, и они, опустив голову, стояли возле люка, старый армянин, не переставая, укорял их: «Я так старался, а вы! Куда только смотрят ваши родители! Кого они вырастили!» Ребятам было стыдно… Потом они дружно помогли дяде Косте замазать свои «художества» новыми порциями цемента. И дело это показалось им не менее занятным, чем предыдущее.

Эти манящие деревья

С возрастом ребята стали лазать по деревьям.

Дима любил это увлекательное занятие. Глядя на дерево, он мечтал о независимости, о чем-то своем, опять же об уюте, в котором будет недосягаем.

Ему страшно, но одновременно его тянет представлять, что когда-нибудь он не сможет забраться от кого-то очень злого на самые высокие ветки, и тот его схватит. Дима лазает по деревьям лучше всех и часто рискует – в Москве лучше него лазает только Вано, маленький добрый второклассник, которого хулиганы Федя и Сеня обзывают «Вано - г…но».

Детский взгляд Димы вверх всегда оценочный: можно ли залезть на этот дуб? Не высоко ли нижние ветки? Он был так счастлив, когда залез на одно дерево, которое давно приметил. Даже засыпая, он мысленно выбирал какой-нибудь тополь или липу во дворе. На следующий день выходил и примеривался к нему.

В Минино Дима мечтал залезть на сосну, но как высоко находятся первые ветки!.. А ведь «Вано-г…но» залез бы и на сосну, и на столб, а ему, Диме, это не по зубам. Дима часто лазает на ветвистое дерево, что у самого забора соседа Саргсяна. Тот ругается, говорит, что когда-нибудь ребята свалятся прямо на острые штакетины. И вот, как-то дядя Костя приставил лестницу, забрался по ней и спилил все нижние ветки, но Дима успел – почти на самой верхушке до сих пор, должно быть, висят обернутые в бумагу фантики из-под жвачек и записка-объяснение в любви к Полине. Да, наш герой иногда представлял, что упадет с дерева, но так манил его этот взгляд вниз с каждой новой ветки, что выше предыдущей… Видеть все и иметь возможность сидеть бесконечно долго… Видно участок Коли Иванова по прозвищу Полено и свой участок… Дима наблюдает, как кто-то выходит из калитки, и получает удовольствие, волнуется оттого, что никто не видит его, и даже когда закричишь, позовешь своего друга с такой высоты, он только через какое-то время поднимет голову, и совсем не сразу увидит тебя в листве, если вообще увидит. Дима устраивает на ветке наблюдательный пункт и следит отсюда за Полининым балконом. А вот она сама проходит под Димой и не знает, что он смотрит на нее. Диме так хочется крикнуть ей про свою любовь…

И так охота проспать на ветке всю ночь, привязавшись к дереву веревкой, взяв с собой еду – Дима прочитал про такое в какой-то книжке, а, значит, такое возможно…

А главная мечта Карандеева – прыгнуть из своего московского окна на высокие березы и тополя, что рядом с домом; он уверен, что ему обязательно удастся уцепиться. И такие мысли были задолго до просмотра первой части фильма про героя Джона Рэмбо, который прыгал со скалы на деревья и всего лишь пропарывал себе руку. Дима же был уверен, что останется невредимым и будет спускаться по дереву с ветки на ветку, заглядывая в окна квартир своего дома, хоть это и не хорошо.

Как-то Диме снился очень страшный сон, в нем его собственная мама вдруг превратилась в кикимору, и, спасаясь от нее, сыну пришлось прыгнуть из окна и цепляться за деревья. А мама-кикимора во сне пыталась забраться рукой ему под ребра и хохотала… Дима не помнил, удалось ли ему спуститься по веткам вниз – от испуга он проснулся.                              

«Кир-ррилл!»

А после ночи опять счастливое утро… Дима и Кирюшка спозаранку играют. Тетя Вира выставляет им в сад раскладушки. Диме особенно нравится, когда раскладушка изголовьем стоит в кустах, которые растут вдоль длинной аллейки – от калитки до крыльца. У него опять чувство, что за кустами его не видно, а он видит всех, кто проходит мимо забора –  наверняка увидит и Полину, если она пройдет. Кирюхина раскладушка цветная, у Димы – брезентово-зеленая, она завалена все теми же «Веселыми картинками», книжками и даже пластинками, и он опять рассматривает своего любимого «Алладина»...

Бывает, что раскладушки ставятся в другой части участка под яблонями... Маленький Карандеев боится лежать в шортах – один раз пружиной сильно ущипнуло ногу, и ему даже хотелось заплакать, но он вспомнил о Полине и сдержался.

Дима с Кирюшкой играют, а вокруг солнце, звуки птицы со всегда одинаковой трелью – «ске-ке-кет-скет-скет», огромный участок с садом и грядками, яблонями, кустами малины и красной смородины… Яблони заслоняют от ребят крыльцо. Иногда они передвигают раскладушки почти к самым кустам смородины, но тогда вдруг пугаются, что хозяйка дачи пожалуется на что-нибудь тете Вире – хозяйка всегда чем-то недовольна, у нее такое строгое лицо, а сейчас ребята так близко к ее огороду…

И Диме даже иногда бывает обидно, что на совместных посиделках за большим столом на «хозяйской половине» Кирюхина мама, которую Дима зовет просто по имени и от этого чувствует себя взрослым, так улыбается хозяйке дачи, ведь та такая злая и недовольная. Но на совместных праздниках мысли эти отходят – так нравится ребятам всеобщая радость и веселье. Они долго сидят за отдельным столиком и пьют на всех посиделках только сильно разбавленный сироп, который называют «ром», чувствуя себя при этом самыми настоящими пиратами.

Интересно, почему почти вся мининская детвора любит срывать смородину, крыжовник или вишню с чужих огородов, а Диме и Кирюхе это совсем неинтересно? У Пети и своих кустов на огороде достаточно, а его хлебом не корми, дай только перемазаться, напихав себе за щеки ягод с орехановского участка…

За качелями за невысоким кленом – две большие горы чернозема. Так тянет забираться на него, хоть это тоже запрещено хозяевами, но все равно скоро Дима и Кирюха будут играть, что эти кучи – бизоны и станут всаживать в чернозем стрелы из лука.

Или все тот же зеленый столик и пляжный раскладной стул бело-сине-коричневого окраса – это у Димы, у Кирюхи же маленький деревянный с прорезью у верха спинки. За столом этим ребята всегда что-то рисуют, раскрашивают.

А вот еще одна из их игр. Дима и Кирилл – рыцари, которые скачут куда-то на конях и до означенного пункта им надо проехать столько-то кругов вокруг зеленых кустов. Дима ездит на маленьком голубом «Школьнике» старой модели с двумя рамами, который купили еще его сестре, у этого велосипеда эмблема оленя на руле. Кирюха же едет на своем «Школьнике» новой модели. Конечно же, Кирюхин велосипед Диме нравится больше, потому что похож на маленькую сильную лошадку, которые были у татарских воинов, когда они двинулись завоевывать Вселенную. Ребята ездят кругами, и вот с крыльца раздается тети Вирино знаменитое: «Кир-ррил!» - строго, угрожающе и одновременно любя. Наверное, в то время у тетиного голоса уже была эта интонация, которая слышится Диме и сейчас…

Кирюхе нужно идти спать – он еще спит днем, а Дима уже нет и очень этим горд. Кирюха говорит: «Ща-а-а-асс, ба-а!», и наши герои продолжают ездить – уж больно много осталось кругов: нельзя спать, не доехав до пункта назначения.

Тетя не унимается и снова: «Кирр-ррилл!», и опять недовольное его: «Ну, щас-с-с-с, ба!..».

Но ничего не выходит – еще не приблизились к цели. Наконец Кирилл вынужден пойти спать, оставив свою «лошадь» у дерева, а Дима обещает ему, что как только отъездит нужное количество «миль» на своем коне, доездит столько же за него на его велосипеде. Кирилл уходит успокоенный, а Дима честно выполняет обещание, хотя Кирилл и с трудом доверил ему свое имущество.

Докатав круги, Дима ставит «лошадей» в сарай, что на дальнем конце участка и всегда запирается на замок.

Карандеев завидует Кирюхиной зеленой машине, похожей на настоящий «Москвич», с громкой кнопкой на руле. Машина кажется такой большой, и Дима счастлив, когда ему выпадает возможность в нее залезть. Он просит папу купить ему такую же, но папа говорит, что она для Димы мала, и он сам видит, что коленки его вылезают, с двух сторон обнимая руль. Зато Кирюхе в этой машине всегда хорошо, он умело фырчит ртом и жмет на клаксон. Потом ребята начинают катать друг друга по участку в зеленой траве, шишках и древесных корнях. Машина там плохо ездит, и они хотят выкатить ее за забор, но тетя Вира опасается за «охламонов» и пугает их настоящими машинами. А Диме даже перед сном иногда представляется, как он едет на зеленом Кирюхином «Москвиче» и вовремя успевает поворачивать руль.

Кудрявый Котя

В доме напротив проживало одно семейство. Сыном в семействе был кудрявый, скандальный, грассирующий мальчик Костя. За Костей бегали бабушка и дедушка, они постоянно ругали его, читали ему нотации, а Костя вырывался от них, улепетывал неизменными приставными шагами и кричал уже издалека, на секунду останавливаясь: «Бабка – дуга, дед – дугак!» А после опять продолжал свое специфическое движение по местности, но уже в более медленном темпе. Еще Костя часто пел песенку из своего любимого мультфильма: «А я солнышко нашел! А я солнышко нашел!», перемежая это другой фразой: «Что-то, что-то есть у бегемота».

Молодую маму Кости звали Виктория, она говорила очень быстро и, как и все в их семье, произносила имя «Костя» как «Котя».

Во дворе Котя побаивался только хулиганов Федю и Сеню и вел себя при них тише воды ниже травы, но, как только опасность исчезала, Котя опять видел вышедших из подъезда по его душу дедушку и бабушку и снова становился скандалистом.

 - Бабка – дуга! Дед – дугак! – снова кричал он и улепетывал восвояси.

Однажды в зимнее время года Карандеев наблюдал следующую картину… Федя и Сеня, подхватив кудрявого Котю за руки и ноги, таранили им стоящую посреди двора снежную крепость и большого четырехшарного снеговика с морковкой вместо носа, а потом бросили его в сугроб.

Хнычущий Котя поднялся из сугроба и истошно на весь двор закричал:

- Бабуля! Дедуля! Милые! Вы где-е-е-е-е-е?!

Витя Куропаткин

В классе Саши Степанчикова самым сильным мальчиком считался Витя Куропаткин. Степанчиков то и дело живописал его подвиги, напоминавшие Карандееву подвиги Геракла. Витя постоянно заламывал каких-то старшеклассников, дрался чуть ли не с учителями мужского пола (даже как-то, по словам Степанчикова, побил учителя физкультуры и тот, здоровенный, так и не смог ничего Куропаткину противопоставить), был первым во всем. И Диме, поборовшему почти всех в импровизированных мальчишеских соревнованиях своего двора, было досадно слышать про такого супергероя. Он невольно представлял, какой же из себя этот непобедимый боец. То он виделся высоченным накачанным мужланом, чем-то напоминающим Шварценеггера, но только с детским лицом, то невысоким, но жилистым героем типа Брюса Ли. Без сомнения, он умел ломать кирпичи (в том числе и головой), садиться на все виды шпагатов и «вырубать» по пять-шесть соперников одновременно. Степанчиков подстегнул Димино воображение, рассказав, что Куропаткин недавно опять положил на лопатки сразу двух старшеклассников.

Через какое-то время должно было состояться празднование дня рождения Степанчикова. С тревогой Дима узнал, что приглашен и Куропаткин.

Дима впервые увидел его. Точнее, Саша сказал, что Куропаткин находится в числе гостей, и наш герой изо всех сил пристально вглядывался в трех присутствующих мальчиков, и даже в четырех девочек.

Знаменитый Куропаткин был небольшого роста, производил впечатление тихого и застенчивого.

 - Витя, - сказал он тихо, и, подавая руку, опустил глаза.

 - Дима, - ответил Дима и тоже немного засмущался. Через какое-то время в комнате за праздничным столом появился толстый, обожающий сало, жизнерадостный Петренко (сосед Степанчикова по лестничной площадке). Вел он себя, как всегда, бойко и развязно, умудрился поругаться чуть ли не со всеми присутствующими мальчиками.

 - А ты чего тут выступаешь? Чего вырубаешься? – спросил толстый Петренко Куропаткина.

 - Я ничего, я не вырубаюсь, - мирно и чуть испуганно ответил Витя.

 - Ну и все, – сказал Петренко.

Но это не помогло, и вот уже Петренко умудрился завалить Куропаткина головой куда-то под шкаф, с которого вдруг посыпались красивые статуэтки. Тетя Лиля бросилась разнимать мальчиков и отчитывать Петренко.

Потом Петренко опять к кому-то привязался, и Карандееву даже было неловко перед гостями Степанчикова за то, что мальчик с их двора ведет себя нехорошо с Сашиными одноклассниками.

Когда через какое-то время Петренко умудрился отдергать за волосы  всех присутствующих девочек, тетя Лиля выставила его со дня рождения, приговаривая свое коронное: «Ну, нельзя же так, зайчик! В следующий раз, пожалуйста, не хулигань!» И хоть Петренко жалобно просился назад и обещал впредь вести себя прилично, его не пустили, а наш герой продолжал наблюдение за главным хулиганом и силачом степанчиковского класса.

После окончания праздника Дима удивленно спросил у Степанчикова:

 - Почему твой Куропаткин слабый и беззащитный?

Степанчиков, нисколько не смутившись, ответил:

 - Нет, он сильный. У нас в классе все очень сильные. И я тоже. Наверное, Витек просто был не в духе. Но это очень даже хорошо, так как иначе он бы всех вас избил. И тебя тоже. А Петренко-салоеда вообще бы в больницу увезли…

 - Значит, повезло, - задумчиво протянул Карандеев.

Пойманный вор

Однажды, когда Дима был уже достаточно взрослым, получилось так, что он застал ограбление дачи своего товарища Пети (сына дяди Пети Морева). Дело было так…

Дима возвращался с утра пораньше от знакомой доярки и, зайдя на Петин участок, увидел молодого человека примерно одного с собой возраста, залезающего в открытое окно.

Сначала Дима подумал, что это кто-то из Петиных друзей-футболистов, из команды, в которой Петя много лет играл, и даже радостно приветствовал незнакомого парня, который к тому времени благополучно впрыгнул в комнату. Ведь Петя, кажется, говорил, что кто-то из его спортивных ребят должен приехать к нему в гости.

 - Привет! - крикнул Дима.

Парень неожиданно засмущался.

 - Я тут… Я это… - почему-то сказал он, подойдя к оконной раме.

 - Да, ладно, не стесняйся! – продолжал Карандеев, - Я понимаю, Петька еще спит… рано ты приехал… Но ничего, сейчас мы его разбудим!

 - Я это…  - продолжал незнакомец, одетый в цветную майку. - Я сейчас спущусь.

И стал спускаться обратно через окно.

Дима только в тот момент обратил внимание, что рядом со стеной веранды стоит тележка, в которую собраны консервные банки, утюги, старые электрические чайники и прочие предметы.

 - Я все объясню, - начал спустившийся на землю «Петин друг», - все объясню…

Тут до Димы неожиданно дошла полная картина. Он еще какое-то время тормозил, потом сказал:

 - Чего-нибудь взял?

 - Нет, ничего не взял… Я больше не буду… Я больше никогда так не буду…

И тут Дима внимательнее вгляделся в вора. На нем, кроме цветной майки, были модные штаны-бермуды.

 - Я больше не буду, - продолжал парень, - я же ничего не успел взять!

Видно, у Димы был серьезный вид, так как пойманный и не думал униматься.

 - Поймите, у меня только одна мама, - продолжал он, когда Дима шел за ним по направлению к калитке (тачка с консервами осталась около дома), - отпустите меня, пожалуйста! Отпустите! – молил он, сжавшись, - в милицию мне нельзя! В милиции они опять будут бить! Они убьют меня! Пожалуйста, не отдавайте меня им!

Карандеев шел и удивлялся: ведь парень примерно его габаритов… Зачем он просит, зачем молит, ведь ему ничего не стоит броситься бежать, и Дима вряд ли его догонит, потому что бегает не очень быстро.

Дима и вор вышли из калитки и, не останавливаясь, пошли на перекресток дорог.

- Пожалуйста, пожалейте меня, я больше никогда, никогда не буду воровать!

Дима и парень остановились. Карандеев автоматически подумал, что, наверное, парень врет, а его мининские ребята и вообще все-все будут над ним, Димой, смеяться. Что надо бы схватить парня за шиворот… И Дима схватил сжавшегося и как бы сразу обмякшего воришку за шиворот.

 - Не надо… - промямлил парень, думая, что Дима сейчас ударит его.

 - Ладно… Иди, – выдохнул Дима.

Парень, казалось, не поверил своим ушам. Он стоял на месте, пока Дима не повторил:

 - Иди, но больше так не делай.

 - Хорошо, не буду, - сказал воришка, пятясь задом. – Я больше никогда так не буду. Правда! Верьте мне! Верьте! - И он пошел как-то так, пятясь, лицом к Диме. – Я больше никогда не буду! Верьте! Верьте! Мне можно верить!

Дима уже не слушал парня, он быстро шел по направлению к калитке.

А дальше…

Как Дима и предполагал, дядя Петя Морев сказал: «Зачем ты отпустил его? Надо было посадить его ж… на муравейник! Ты что, толстовец, что ли? Надо было, чтобы он запомнил на всю жизнь!»

Гоша Пузанков вторил Петиному отцу: «Надо было разбить ему харю, мы бы его два дня не выпустили, мы бы его над костром поджарили!»

Слышал Дима и пару выкриков других ребят, которые говорили примерно то же самое. И Дима на секунду даже ощутил себя дураком.

 - Он же развел тебя, как лоха, - говорил кто-то в самое ухо.

 - Он же потом сделает то же самое, будет воровать до бесконечности.   Выбить зубы - остановило бы…

 - В ментуру надо было гада! Там его уму-разуму быстро научат!

Дима продолжал невольно слушать выкрики с разных сторон, и все больше почему-то крепла в нем уверенность, что он поступил совершенно правильно, что только так и надо было поступить.

 - Да, я отпустил его, - сказал громко Дима и все вокруг затихли, даже дядя Петя Морев, - и я поступил правильно.

Несколько голосов еще раздалось в противовес, но длилось все недолго. Ребята заметили трофейную тачку с консервами и прочим барахлом, и вот уже они засели за столы посредине участка, стали трапезничать и заедать пиво соленым.

 - Я правильно поступил, – почему-то еще раз повторил Дима.

Советская святая

Отдельно хочется рассказать про родную тетю Николая Полено Иванова, тетю Галю. И хоть Дима ни разу не слышал про ее набожность, не наблюдал, чтобы она постоянно читала молитвы и ходила ко всенощной, но именно такой, как она, он представлял себе святых людей.

Тетя Галя и сейчас красива очень спокойной светлоглазой русской красотой.

Всю жизнь она проработала в научно-исследовательском институте, но, честно говоря, совсем не походила на обычную сотрудницу НИИ.

У нее никогда не было мужа и детей, но она всегда была добра ко всем окружающим, а особенно к детям. И не раз Дима или кто-нибудь из компании пытались выспросить у Коли Иванова, почему она одинока. И как-то Коля сознался, что давным-давно за его тетей ухаживал какой-то офицер, но она так и не вышла за него.

Летнее время года после работы тетя Галя проводит на огороде. Она беспрерывно трудится. Юные Дима и компания, уже фанатеющие от поднятия тяжестей и накачивания мускулов, за спиной шутили, что из-за огорода у тети Гали выдающиеся икроножные мышцы. Хохотали – сколько не упражняет кто-то из атлетов тяжеленными штангами икры, а голени «как у Шварценеггера» почему-то получились у русской женщины, пропалывающей грядки и окучивающей яблони.

Тетя Галя никогда ни на что не жалуется. Для окружающих, для Димы и его товарищей на лице у нее всегда искренняя улыбка и большая человеческая любовь ко всем.

Со временем тетя Галя как-то совсем не меняется, только вот седыми стали ее волосы.

И еще раз: она не набожный человек, по крайней мере, Дима про это никогда не слышал, но всю жизнь она живет для других людей. Простая, скромная труженица, настоящая русская женщина, умеющая радоваться за других больше, чем за себя. Какое счастливое у нее было лицо, когда она смотрела на то, как ребята играют, хулиганят и шутят. Она смотрела на них своими красивыми голубыми глазами и Дима знал, что перед ней, под ее взглядом, он никогда не сможет сказать гадость, совершить подлость, ударить кого-нибудь, даже думать о злом и нехорошем не захочет.

Не только Дима расспрашивал Колю про его тетку, вопросы о ней задавали многие.

Тетя Галя чаще всего появлялась вместе со своей матерью. Особенно к старости они стали совсем неразлучны – седая старенькая бабушка, пережившая войну, и тетя Галя, отдавшая всю жизнь одной из важнейших отраслей Советского Союза.

И она не роптала, когда в девяностые сменилась эпоха. Дима видел ее немного грустные глаза, возмущение в них, но никогда не слышал хулы в адрес правительства или кого-либо еще.

А недавно она подходила к уже взрослому Диме Карандееву на свадьбе Коли Иванова и передала привет от своей старушки-матери, она сказала, что этот привет именно ему, что девяностолетняя женщина помнит его, и Диме это было очень приятно.

Елена Фиссер Moscow

Дата : Чт ноября 23, 2017, 15:48:57 Воспоминания ставшего взрослым человека о детстве, летних (и не только) днях, проведенных им на даче, - очевидно, самой счастливой поре его жизни, оставшейся в прошлом и потому недосягаемой. Отдельные лица и истории, с ними связанные, не дают единого сюжета. Объединяет их место действия и детская дружба мальчиков. Ценность текст представляет прежде всего для самого автора, поскольку содержит дорогие воспоминания. Оценить же сможет его только тот читатель, кому знакома дачная жизнь, но не дачная жизнь в целом, а вот такая - в те годы и в подобном садоводческом товариществе. Те, кто сам, как Дима, бегал в трусиках по участкам соседей и наблюдал за жизнью их обитателей, лазил по деревьям, ходил купаться на пруд и загорал в саду на раскладушке. В тексте есть неточности, орфографические, стилистические и фактические ошибки, а фраза "Дима возвращался с утра пораньше от знакомой доярки" улыбнула особенно.

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.