Теплый воздух упруго толкал его в спину через дырявый  спальник, найденный им в куче тряпья возле дома, который ремонтировали в Рего-Парке, затем равномерно стекал к стоптанным, когда-то рыжим, а сейчас выцветвшим до неопределенного цвета тяжелым ботинкам, обтекал грязную куртку, забирался под обмотанную шарфом шею, и ему становилось хорошо и приятно. Три дня назад, когда вдруг совершенно нежданно в Нью-Йорк пришла сибирская зима с сугробами и зверским ветром с Гудзона,  ему повезло найти в узком, почти не видном с улицы закутке эту решетку. Длиной приблизительно метр двадцать и шириной сантиметров пятьдесят, она тихо урчала, выдыхая теплый воздух откуда-то снизу, где работали мощные кондиционеры.                            

            Он открыл глаза, посмотрел вверх. Громада небоскреба вавилонской башней отвесно уходила  в тусклое рассветное небо, с которого, кружась, сыпалось снежное конфетти. Потянул за змейку спальника, повернулся на правый бок, поджал ноги в коленях и, упершись ладонями в землю, встал на четвереньки. Потом поднялся на ноги. Последний месяц у него сильно болели колени, и ему было легче вставать так.

            Украденная в магазине "Key Food",  металлическая продуктовая тележка стояла рядом. Он свернул спальник, уложил на дно тележки возле синей майки с логотипом какого-то университета, складным ножом, вилкой, ложкой, куском вчерашней пиццы, завернутой в половинку газеты "Нью Йорк Таймс" и четырьмя  большими толстыми целлофановыми мешками. Эти мешки были его пропитанием, его энергией, его жизнью. В каждый из них влезало множество пустых бутылок от пепси, кока колы и спрайта, железных банок из-под энергетиков, содержимое которых поглощали миллионы жителей  огромного города. А потом выкидывали их в мусорные баки, оставляли возле магазинов, на автобусных остановках, газонах или аккуратно ставили под деревьями  или на обочинах тротуаров.

            Пустые бутылки и банки он собирал каждый день, стараясь до отказа набить ими свои мешки. И если выпадал удачный день, долго-долго, по одной, всовывал их  в черную пасть автомата, в обмен на чек, чтобы можно было купить еду, пару банок пива, а зимой, в лютый мороз, заплатить за ночевку в шелтере. Душным летом, он ночевал на скамейках в парках. Весной или осенью, когда на Нью-Йорк проливались обильные дожди, спал в сабвее, а если гоняли копы, залезал в спальник и коротал ночь под каким-нибудь навесом...

Читать далее...