Недавно, в середине октября, в издательстве «Эксмо» вышел почти 300-страничный том под названием «Обещание», – полное собрание написанных на данный момент стихотворений Дмитрия Воденникова, одного из немногих современных поэтов, чьи живые выступления на клубных и театральных сценах наэлектризовывают собравшихся, как на рок-концертах.

Мне это не удивительно: в этих нервных, изломанных, порою позерских стихах я узнаю себя и свое поколение - поколение столичных интеллигентских мальчиков конца шестидесятых – середины семидесятых годов рождения. И судя по ажиотажу на выступлениях Дмитрия, так кажется не мне одному (хотя, конечно, как всегда в подобных случаях, ажиотаж создается в основном девочками). Впрочем, я уже некогда писал об этом поэте в восторженных тонах и не буду повторяться.

 Интересно другое.

Сейчас эти «мальчики» (и их более юные, но более активные «девочки») находятся в расцвете сил, обладают максимальными возможностями в разных сферах, от покупательских до медийных. И что, стал ли первый большой том «их» поэта событием? Ни в малейшей степени, если выйти за пределы замкнутой тусовки, по прежнему, по старой памяти, собирающейся в «огах-пирогах» и «Билингве». Да и трудно рассчитывать, чтобы резонанс вызвала книга с тиражом в две тысячи экземпляров...

Врученная за несколько дней до выхода книги Воденникова Нобелевская премия, до которой дожил наконец 80-летний шведский поэт Тумас Транстрёмер, событием, безусловно, стала. И в силу разного масштаба, и хотя бы просто в силу уникального статуса этой премии. Но событием демонстративно «альтернативным», как бы призванным утвердить незыблемость «вечных ценностей». «Нобелевская премия по литературе 2011 года - это удачный способ напомнить о том, что лирические стихи есть даже в мире комиксов, мультика про "Симпсонов" и сериала "Доктор Хаус"», – объясняет решение Нобелевского комитета Александр Поливанов (способный, счастливец, читать шведского поэта в оригинале). Всего лишь напомнить, а не стать его частью? Неужели ни на что больше один из крупнейших (по компетентному мнению шведских академиков) поэтов современности не способен?! Да и насколько эффективно такое напоминание? Боюсь, в мире анимированных карикатур на современные нравы и небритого доктора никакого Транстрёмера как не было, так и нет.

Значит ли это, что лирическая поэзия окончательно заперлась в башню из слоновой кости, дверь в которую для обычного человека приотворяется только тогда, когда Нобелевку получает поэт? То есть, в среднем раз в три года (за последние 40 лет – 13 раз).

Трудно согласиться. И о том, что это не так, свидетельствует не столько далекая во всех смыслах Нобелевка Трастрёмера, сколько более близкие факты окружающей действительности. Например, перформанс в непривычном для нас формате «клубного спектакля» под названием «Любля», идущий с этой осени в таком «трендсеттерском» месте, как «Цифровой октябрь». Это, конечно, никакой не психологический театр по Станиславскому. Просто два хороших молодых актера и одна актриса по очереди выходят на сцену в разных смешных одеяниях и орут стихи о любви Тимура Кибирова, Игоря Иртеньева, Дмитрия Быкова, Елены Исаевой и других современных русских поэтов – с матом, черным юмором, зубодробительными шутками и таким же беспросветным отчаянием. И при этом – с лирической грустью и с вполне настоящей — нет, не «люблей», а именно любовью. А зал, заполненный не обычными завсегдатаями поэтических тусовок, а людьми, явно пришедшими из соседних хайтековских офисов, безотрывно внимает им в течение полутора часов!

Но и это еще далеко не все. Даже те, кто не ходит в театр, знать не знает ни Воденникова, ни Кибирова и живет исключительно в мире Симпсонов и доктора Хауса – пожалуй даже, особенно те, кто живут в этом мире, – прекрасно знают, например, злые считалки Ивана «МС Нойза» Алексеева и уморительные рифмованные фельетоны «граждан поэтов» Быкова-Ефремова.

Ценители классической литературы с негодованием отвергнут подобное уподобление. И будут совершенно правы. Как правы были ученые мужи, смаковавшие в Александрийской библиотеке благородные латинские гекзаметры и с презрением отводивших слух от жонглеров и акробатов, горланивших на площадях куцые рифмованные вирши. Но мы-то сейчас знаем, что именно из этих на простонародном наречии виршей суждено было вырасти всей европейский поэзии Нового времени. Которая к настоящему времени сама стала чем-то маргинально-элитным.

Сейчас снова смена эпох. И снова резкая смена языка, на котором принято выражать свои чувства. Но сама потребность выражать их при помощи ритмически организованных «лучших слов в лучшем порядке» заложена в человека изначально. Вместе с потребностью в сексе (то есть продлении рода) и в поисках смысла жизни (известных также под именем религии). И поэтому все три инстинкта – не редко и не случайно переплетаясь – будут сопровождать нас вечно. Во всяком случае – покуда мы остаемся людьми.

Михаил Визель, "Частный корреспондент"