На глазах двух поколений происходит глубокая трансформация России. Пока трудно сказать, что будет на выходе. Чтобы толкать историю в «нашу» сторону, надо представить всю систему главных процессов и определить свою позицию.

Скажем о книге и чтении именно книги (а не с экрана). Рождение книги, сброшюрованной так, чтобы листать страницы (кодекса), было важной вехой в развитии цивилизации. Книга по-другому действовала на мозг, чем свиток, мобилизовала другие мыслительные процессы. Второй вехой было книгопечатание. Оно за полвека наполнило мир книгами, человек смог остаться наедине с книгой. Вместо коллективного чтения вслух (в основном, Библии в церкви), человек стал читать «про себя» и вести с текстом диалог, подолгу задумываясь над фразой и возвращаясь назад. Книга сделала мышление Нового времени диалогичным, и это был огромный шаг.

Этот шаг первыми сделали европейцы («Запад – цивилизация книги»), но в этом его быстро догнали другие культуры. Россия в чем-то вырвалась даже вперед со своей классической литературой и всеобщей жаждой чтения в начале ХХ века. В 1913 году в России вышло 34 тыс. названий книг тиражом 133 млн. экземпляров. Это почти столько же книг, сколько в Англии, Франции и США вместе взятых (35,4 тыс. названий). Несколько впереди России была только Германия (35 тыс.).

А после революции был сделан необычный шаг – матрица воспитания советского человека была построена на русской классической литературе (и народных сказках для детей). Все население приникло к этим книгам и было объединено высокими образами. Мы пережили исторический период, когда элитарная литература издавалась миллионными тиражами и была практически в каждом доме. История России ХХ века во многом была предопределена книгой – и революция, и Победа в войне, и, к несчастью, поражение СССР в «холодной войне». Созданный книгами образ мира и тип мышления были прекрасны, но и несли дефекты, которые были продолжением достоинств. Тут – вина старших поколений, не разглядели угроз.

Теперь и новые социальные условия, и давление идеологии, и реформа образования уводят людей от чтения книги. Разными способами соблазняют заменить книгу чтением с экрана – зная, что это чтение (как и телевидение вместо театра), блокирует внутренний диалог. Чтение книги должно было остаться уделом элиты, но дело повели так жестко, что новая «элита» первая перестанет читать.

Ясно, что утраты несет чтение гуманитарное, а не техническое. Получать информацию в сфере рационального знания успешно можно и с экрана, а совместное творчество читателя с автором в сфере эмоций и этики возникает при посредстве именно книги. Она создает условия для созерцания и медитации и включает мощный ресурс художественного воображения.

Велика ли доля этих ресурсов в интеллектуальном и духовном обеспечении человеческой деятельности? Измерить трудно, по моему субъективному мнению, роль художественного видения мира принципиальна, его деградацию не компенсировать умножением других потоков информации. Возможно даже, что без него и чисто рациональная информация не будет эффективно воспринята «человеком в футляре». Знание о мире и тем более о человеке – это система, и ее выхолащивание из-за утраты, казалось бы, не слишком важного элемента – чтения книги – окажется непропорционально тяжелым, даже катастрофическим. Так мне кажется. Это пока не вполне наглядно, поскольку велика инерция книжной культуры, но признаки угасания и отупления уже появились.

В новой России тиражи книг снизились в три раза, а доступ человека массы к чтению книги – еще больше. Лучше бы не рисковать, а переломить эту тенденцию. Значит, нужна карта расстановки сил, которые столкнулись в этом противоречии.

Cергей Георгиевич Кара-Мурза, "ПравКнига"