СЕРГЕЙ СОБАКИН. ГРИГОРИЙ-"БОГОСЛОВ" СНЕЖАНА ГАЛИМОВА. ТОНКИЙ ШЕЛК ВРЕМЕНИ ИРИНА ДМИТРИЕВСКАЯ. БАБУШКИ И ВНУКИ Комментариев: 2 МИХАИЛ ОЛЕНИН. ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ АНФИСА ТРЕТЬЯКОВА. "О РУСЬ, КОМУ ЖЕ ХОРОШО..." Комментариев: 3 АЛЕКСЕЙ ВЕСЕЛОВ. "ВЫРОСЛО ВЕСНОЙ..." МАРИЯ ЛЕОНТЬЕВА. "И ВСЁ-ТАКИ УСПЕЛИ НА МЕТРО..." ВАЛЕНТИН НЕРВИН. "КОМНАТА СМЕХА..." ДМИТРИЙ БЛИЗНЮК. "В ШКУРЕ ЛЬВА..." НИНА ИЩЕНКО. «Русский Лавкрафт»: Ледяной поход по зимнему Донбассу АЛЕКСАНДР БАЛТИН. ПОЭТИКА ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛИ: ПРОГУЛКИ ПО КАЛУГЕ "Необычный путеводитель": Ирина Соляная о книге Александра Евсюкова СЕРГЕЙ УТКИН. "СТИХИ В ОТПЕЧАТКАХ ПРОЗЫ" «Знаки на светлой воде». О поэтической подборке Натальи Баевой в журнале «Москва» СЕРГЕЙ ПАДАЛКИН. ВЕСЁЛАЯ АЗБУКА ЕВГЕНИЙ ГОЛУБЕВ. «ЧТО ЗА ПОВЕДЕНИЕ У ЭТОГО ВИДЕНИЯ?» МАРИНА БЕРЕЖНЕВА. "САМОЛЁТИК ВОВКА" НАТА ИГНАТОВА. СТИХИ И ЗАГАДКИ ДЛЯ ДЕТЕЙ НАТАЛИЯ ВОЛКОВА. "НА ДВЕ МИНУТКИ..." Комментариев: 1 "Летать по небу – лёгкий труд…" (Из сокровищницы поэзии Азербайджана) ПАБЛО САБОРИО. "БАМБУК" (Перевод с английского Сергея Гринева) ЯНА ДЖИН. ANNO DOMINI — ГИБЛЫЕ ДНИ. Перевод Нодара Джин АЛЕНА ПОДОБЕД. «Вольно-невольные» переводы стихотворений Спайка Миллигана Комментариев: 3 ЕЛЕНА САМКОВА. СВЯТАЯ НОЧЬ. Вольные переводы с немецкого Комментариев: 2 |
Просмотров: 1704
06 мая 2014 года
Картинка первая. Волшебство.
Из каждой поездки, пусть даже мимолетной, я стараюсь привозить домой какие-нибудь памятные вещицы. Например, желудь из Петергофа, шишку из Плеса, каштан из Киева… Все это знаки того, что путешествие оказалось удачным, запомнилось. Из Севастополя, где я был осенью 2013 года, я привез маленький серый камень, круглый и плоский. Я поднял его в Херсонесе, на берегу, где просидел, наверное, с полчаса, не в силах подняться и уйти – мне хотелось сидеть там вечно. Сейчас этот камешек, сточенный временем и трудолюбивыми волнами Черного моря, лежит вместе с остальными памятными вещами – на прикроватной тумбочке. Когда он попадается на глаза, передо мной сразу встает картинка: удивительной синевы море, блеск солнца на воде, песчаного цвета древние руины на высоком берегу… Картинка мгновенно оживает, завораживает и перебрасывает через сотни километров, в Херсонес Таврический. Для меня, человека сугубо городского, равнинного, море – это волшебство. По своей силе оно сравнимо, пожалуй, только с другим чудесным явлением – горами. В Севастополе, конечно, близость моря чувствуется во всем, в каждой детали – в запахах, в необычном, словно на стыке радости и тревоги, колебании воздуха, в звуках, которые рождаются только возле моря – крики чаек, тихий шелест волн, редкие гудки кораблей, сливающиеся в одну симфонию. Особенно остро эти чувства пронзили меня именно в Херсонесе – наверное, из-за ощущения античного простора, охватившего меня на высоком берегу заповедника. Море в Херсонесе, повторюсь, удивительно насыщенного синего цвета. Это тот случай, когда подобный цвет невозможно повторить искусственно, потому что он обязательно будет неживым, пластиковый. Такой цвет можно найти только в природе, естественно не терпящей повторений. У воды – невероятное спокойствие, отрешенность от земной суеты. Не мешали этому ни редкие туристы, которые ходили где-то там наверху, среди скромных руин древнего греческого города, ни рыбаки, мерно покачивавшиеся в своей лодочке, ни плывущие вдалеке корабли. Я чувствовал себя частью общей гармонии, слитной симфонии природы. Я – по своей давней привычке – стал представлять себе жизнь в Херсонесе в эпоху расцвета греческой колонии, много столетий назад. Наверное, жители города точно так же смотрели на море, на рыбаков, на какие-то суденышки и точно так же слушали крики птиц… Возможно, тоже думали о себе, как о части общего целого. Так похоже на нас, на наше время, будто не прошло и дня. Но все же есть разница: эти первозданные, библейские ощущения доступны сейчас все реже и реже. Чтобы достичь их, нужно пускаться в путешествие.
Картинка вторая. Люди и кошки.
Если двигаться по Большой Морской не ровными уличными тротуарами-стрелками, а петлять дворами, залитыми щедрым южным солнцем, то на пути обязательно встретятся кошки. Самые разные – черные, белые, рыжие, разноцветные, ухоженные и грязные, домашние и предоставленные собственной судьбе, активные и разморенные теплом… Впрочем, встретятся они не только во дворах, где обычно царят тишина и спокойствие, но и на самой улице. Кошкам ничего не мешает пройти по тротуару Морской, в самой гуще городской жизни, открыто показывая себя и лениво поглядывая на окружающих. Ведь такое чувство, что в городе хозяева именно они, а люди вокруг – моряки, военные, рабочие, служащие – лишь обслуга, необходимое окружение. Во всяком случае, кошек в Севастополе можно встретить где угодно, в каждом уголке. Вот они нежатся в солнечных лучах, лежа на крыше хозяйственной постройки недалеко от штаба Черноморского флота. Вот пристроились возле Покровского собора и поглядывают на редких прихожан. Вот прохаживаются на горке, возле тяжеловесного памятника Ленину. А вот одна из них немного дальше, сидит на балконе дома, что напротив последнего пристанища адмирала Октябрьского. Или вот другая, с короткими, обломанными усами, – в Артбухте, вызывающе равнодушно смотрит на голубей, беспокойно прохаживающихся по набережной. Наконец, вот целое кошачье королевство – штук двадцать, даже больше, их кормит сердобольная сотрудница заповедника в Херсонесе. Она шелестит пакетом и вываливает кошкам куски рыбы. Еду они воспринимают как должное, как некую дань, которую им платит человек – за их красоту, грациозность, неземную, потустороннюю таинственность и за то, что они вообще есть. Тут может возникнуть вопрос: ну, что такое – эти кошки, что в них особого? Вопрос логичный, но только не для жителей Москвы. В столице животные давно вытеснены цивилизацией с улицы и заключены в резервации квартир. Кошка на улицах мегаполиса воспринимается почти как чудо. Еще чуть-чуть, и уличным кошкам у нас начнут поклоняться так же, как поклонялись в Древнем Египте.
Картинка третья. 35-я батарея.
Немного в стороне от Херсонеса есть место – та же синяя гладь моря, уходящая куда-то за горизонт, тот же высокий, скалистый берег, тот же ветер, обдувающий лицо, те же чайки, что и на берегу в заповеднике. Только вот чувства и мысли здесь совсем, совсем другие, не как в Херсонесе… На 35-й батарее я побывал вечером. Лучи закатного солнца, отражаясь от зеркальной поверхности воды, били в глаза. Небо было свободным от облаков и бесконечным. Созерцая это возвышенное, пасторальное спокойствие природы, трудно было вообразить, что 70 лет назад, в годы войны, здесь творился ад, и людям, оказавшимся на этом пятачке исторической земли, было не до наблюдений за природой… По батарее я ходил в сопровождении гида, среди примерно сорока экскурсантов, пришедших в мемориальный комплекс, который возник в последние годы на месте страшнейших боев Великой Отечественной. Нас провели по основным помещениям артиллерийской батареи, расчищенным и приведенным в относительный порядок. Это были и помещения, где проживали бойцы, и лазарет, и бытовые отсеки, и пороховые погреба. В каждом помещении на стенах развешены фотографии людей, так или иначе связанных с батареей, служивших на ней или участвовавших в боях. О многих из них экскурсоводы рассказывали – и о погибших, и о тех немногих, кто остался в живых. Из подземных помещений батареи по длинному и узкому проходу, который словно сдавливает тебя, когда ты двигаешься по нему, мы вышли к берегу моря – это был совсем небольшой «балкон», вырубленный в скале. Я живо представил себе, как в 1943 году проход был забит раненными солдатами, в которых не угасала надежда выбраться из немецкого окружения на спасительных кораблях. Но корабли так и не пришли… Последний пункт экскурсии – Пантеон, мрачное бетонное здание с классическим куполом. Все обставлено, как ритуал. Группа, разбившись на две части, заходит в здание. Одна половина идет налево, другая направо – смотреть имена павших героев на стенах. Каждый интуитивно ищет свою фамилию – не родственников, но однофамильцев. Нашел их и я, несколько человек, хотя фамилия достаточно редкая. Дощечек с фамилиями великое множество, тысячи и тысячи, и за каждой – судьба человека, погибшего от рук фашистов. Но самое, наверное, страшное то, что каждый год количество табличек увеличивается – устанавливаются личности, открываются новые имена. Количество жертв войны растет даже после 70 лет с момента ее окончания. Далее – апофеоз – всю группу проводят в центральное помещение и закрывают дверь, так что внутрь не проникает свет. Пара минут в темноте, чтобы напитаться мистической атмосферой этого места, и вот по стене проступает звездное небо. Из него медленно, под патетическую музыку, выплывают фотографии погибших солдат и офицеров Севастополя. Придумка не особенно сложная, но это та простота, которая берет за душу, пронимает. Дело в лицах людей, которые смотрят на тебя сверху, с неба, в том, что посетители батареи, выслушав уже рассказы экскурсоводов, откровенно рассказывающих не только о героизме защитников города, но и о предательствах, могут при помощи своего воображения дорисовать адовы картины боев. Впрочем, хватит ли нам для этого воображения, даже самого богатого? Не уверен. Но проверять практикой не хотелось бы.
Фото автора |
Ингвар Коротков. "А вы пишите, пишите..." (о Книжном салоне "Русской литературы" в Париже) СЕРГЕЙ ФЕДЯКИН. "ОТ МУДРОСТИ – К ЮНОСТИ" (ИГОРЬ ЧИННОВ) «Глиняная книга» Олжаса Сулейменова в Луганске Павел Банников. Преодоление отчуждения (о "казахской русской поэзии") Прощание с писателем Олесем Бузиной. Билет в бессмертие... Комментариев: 4 НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ. "СЕБЯ Я ЧУВСТВОВАЛ ПОЭТОМ..." МИХАИЛ КОВСАН. "ЧТО В ИМЕНИ..." ЕВГЕНИЙ ИМИШ. "БАЛЕТ. МЕЧЕТЬ. ВЕРА ИВАНОВНА" СЕРГЕЙ ФОМИН. "АПОЛОГИЯ ДЕРЖИМОРДЫ..." НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ. "ПОСЛАНИЯ" Владимир Спектор. "День с Михаилом Жванецким в Луганске" "Тутовое дерево, король Лир и кот Фил..." Памяти Армена Джигарханяна. Наталья Баева. "Прощай, Эхнатон!" Объявлен лонг-лист международной литературной премии «Антоновка. 40+» Николай Антропов. Театрализованный концерт «Гранд-Каньон» "МЕЖДУ ЖИВОПИСЬЮ И МУЗЫКОЙ". "Кристаллы" Чюрлёниса ФАТУМ "ЗОЛОТОГО СЕЧЕНИЯ". К 140-летию музыковеда Леонида Сабанеева "Я УМРУ В КРЕЩЕНСКИЕ МОРОЗЫ..." К 50-летию со дня смерти Николая Рубцова «ФИЛОСОФСКИЕ ТЕТРАДИ» И ЗАГАДКИ ЧЕРНОВИКА (Ленинские «нотабены») "ИЗ НАРИСОВАННОГО ОСТРОВА...." (К 170-летию Роберта Луиса Стивенсона) «Атака - молчаливое дело». К 95-летию Леонида Аринштейна Александр Евсюков: "Прием заявок первого сезона премии "Антоновка 40+" завершен" Гран-При фестиваля "Чеховская осень-2017" присужден донецкой поэтессе Анне Ревякиной Валентин Курбатов о Валентине Распутине: "Люди бежали к нему, как к собственному сердцу" Комментариев: 1 Эскиз на мамином пианино. Беседа с художником Еленой Юшиной Комментариев: 2 "ТАК ЖИЛИ ПОЭТЫ..." ВАЛЕРИЙ АВДЕЕВ ТАТЬЯНА ПАРСАНОВА. "КОГДА ЗАКОНЧИЛОСЬ ДЕТСТВО" ОКСАНА СИЛАЕВА. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ Сергей Уткин. "Повернувшийся к памяти" (многословие о шарьинском поэте Викторе Смирнове) |
Севастополь