СЕРГЕЙ СОБАКИН. ГРИГОРИЙ-"БОГОСЛОВ" СНЕЖАНА ГАЛИМОВА. ТОНКИЙ ШЕЛК ВРЕМЕНИ ИРИНА ДМИТРИЕВСКАЯ. БАБУШКИ И ВНУКИ Комментариев: 2 МИХАИЛ ОЛЕНИН. ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ АНФИСА ТРЕТЬЯКОВА. "О РУСЬ, КОМУ ЖЕ ХОРОШО..." Комментариев: 3 АЛЕКСЕЙ ВЕСЕЛОВ. "ВЫРОСЛО ВЕСНОЙ..." МАРИЯ ЛЕОНТЬЕВА. "И ВСЁ-ТАКИ УСПЕЛИ НА МЕТРО..." ВАЛЕНТИН НЕРВИН. "КОМНАТА СМЕХА..." ДМИТРИЙ БЛИЗНЮК. "В ШКУРЕ ЛЬВА..." НИНА ИЩЕНКО. «Русский Лавкрафт»: Ледяной поход по зимнему Донбассу АЛЕКСАНДР БАЛТИН. ПОЭТИКА ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛИ: ПРОГУЛКИ ПО КАЛУГЕ "Необычный путеводитель": Ирина Соляная о книге Александра Евсюкова СЕРГЕЙ УТКИН. "СТИХИ В ОТПЕЧАТКАХ ПРОЗЫ" «Знаки на светлой воде». О поэтической подборке Натальи Баевой в журнале «Москва» СЕРГЕЙ ПАДАЛКИН. ВЕСЁЛАЯ АЗБУКА ЕВГЕНИЙ ГОЛУБЕВ. «ЧТО ЗА ПОВЕДЕНИЕ У ЭТОГО ВИДЕНИЯ?» МАРИНА БЕРЕЖНЕВА. "САМОЛЁТИК ВОВКА" НАТА ИГНАТОВА. СТИХИ И ЗАГАДКИ ДЛЯ ДЕТЕЙ НАТАЛИЯ ВОЛКОВА. "НА ДВЕ МИНУТКИ..." Комментариев: 1 "Летать по небу – лёгкий труд…" (Из сокровищницы поэзии Азербайджана) ПАБЛО САБОРИО. "БАМБУК" (Перевод с английского Сергея Гринева) ЯНА ДЖИН. ANNO DOMINI — ГИБЛЫЕ ДНИ. Перевод Нодара Джин АЛЕНА ПОДОБЕД. «Вольно-невольные» переводы стихотворений Спайка Миллигана Комментариев: 3 ЕЛЕНА САМКОВА. СВЯТАЯ НОЧЬ. Вольные переводы с немецкого Комментариев: 2 |
Просмотров: 2130
23 декабря 2012 года
Женя сидел на балконе, закинув ноги на перила, и курил. Начался дождь, а поскольку балкон не был застеклен, то Женя стал промокать. Пока он мок сам, то терпел и не уходил, но дождь полил сильнее, и намокла сигарета. -Долбанный дождь, – сказал Женя, выплюнув сигарету. – Долбанная зима, – сказал он уже громче. – Долбанная жизнь моя! – заорал он с балкона в серую муть над домами. Жене было двадцать шесть лет, по профессии он был дизайнер, а по призванию – раздолбай, хотя сам себя считал художником. Краски Женя не любил. Его раздражала их приторная слащавость. Женя считал, что если писать красками, то мир получается не таким – слишком цветным и расплывчатым. Поэтому он писал свои картины тушью или карандашом. Зима для Жени началась гадостно: из-за кризиса его сократили на работе в холдинге, где он подвизался дизайнером рекламных рубрик, и одновременно от него ушла девушка, с которой он прожил два года. Девушка собрала вещи – шмотки, фикус и кролика Нюсю, сказала Жене, что он зануда и неудачник, что от его щетины ее тошнит и вообще ему место не здесь, а на другой планете – там его лучше поймут, раз он такой гениальный. Женя орал ей вслед, подогретый бутылкой виски, выкинул всё, что она ему подарила на праздники за два года отношений, месяц отжигал с друзьями на пати, переспал с рекордным количеством телок, написал две свои лучшие картины, и под конец впал в черную депрессию. День за днем Женя сидел с пивом на балконе, курил и чесал свою щетину. Когда кончились деньги, он стал занимать у друзей, родных, знакомых и соседей. Сначала деньги давали охотно, потом хуже, потом едва-едва. И все учили Женю, что надо взять себя в руки и найти работу, а Женя про себя посылал их куда подальше, и продолжал тухнуть на балконе, а по ночам дорабатывать свои картины. Одну он назвал «Дыра», а вторую «Портрет смерти». Однажды ночью, когда за окном вместо снега шел дождь, а до Нового года оставалась неделя, Женя понял, чего ему не хватает – зимы. До ломоты в костях глодала его тоска по снегам и льдам, по чистому морозному воздуху. Для того, чтобы проснуться и выползти из черной ямы, в которой он увязал все глубже, ему требовался ледяной мороз. Такой, чтобы вымерзла вся дурь в голове. В три часа ночи, маясь бессонницей, Женя вышел на балкон и увидел, как вдали над чахлым леском отсвечивают странные огни. Женя курил и вспоминал, что про те места ходят слухи, будто там все время видят НЛО. Пока Женя курил, огни пропали. Женя выкинул бычок с балкона, и тут его обожгло озарение. Его так осенило, что ему показалось, что в голове у него щелкнуло, и он видит теперь весь мир с изнанки. И пока Женя упаковывал две свои лучшие картины, ему казалось, что у него светится голова. Втянув свою светлую голову в плечи, потому что капюшон куртки не спасал от бесконечного дождя, Женя шлепал в лесок, прижимая к себе плотно завернутые в оберточную бумагу и полиэтилен картины. Войдя в лес, Женя понял, что сглупил, забыв про фонарь, но возвращаться ему не хотелось. Он стал впотьмах пробираться по лесу и звать вполголоса: -Эй! Чуваки! Инопланетяне! Дело есть! Так он ходил около часа, пока случайно не вышел на поляну. На поляне Женя остановился и снял капюшон. Между деревьев мелькали странные огни. -Эй! – стал орать Женя, размахивая картинами. – Погодите, постойте! Дело есть! Важное! Очень важное! Вылазьте, я знаю, что вы там есть! Я в вас верю! Мне про вас соседка теть Галя рассказывала! При упоминании тети Гали огни заволновались, замигали, а потом Жене в глаза ударил ослепительный свет. Такой, что Женя ничего не видел, а только услышал скрипучий неприятный голос: - А чего она тебе рассказывала? - Что вы есть и вы тут тусуетесь, – ответил Женя. – А у меня к вам дело. - Какое? – с подозрением спросил Голос. - Деловое предложение, – заявил Женя. – Я хочу, чтобы вы меня переправили на какую-нибудь планету, где есть снег и лед, и оставили там жить. Короче, подкиньте на попутке, а я вам заплачу. - Хмм…. Однако… – задумался Голос. – А ты в курсе, что мы в контакт с землянами не вступаем и не нанимались всяких там по галактикам развозить? Нашел такси. - Да ладно, Элвиса-то до дому подбросили! – уперся Женя. – Что, трудно что ли? - Ну, вообще-то нет, – вздохнул Голос. – Но только если не далеко! Элвиса, кстати, мы просто попутно подвезли. И на халяву не надейся. - А я и не собираюсь, у меня вот что есть, – гордо сказал Женя и помахал картинами. - А что это? – заинтересовался Голос. - Момент, – Женя разорвал скотч и развернул оба полотна. – Это мои картины, – объяснил он и поднял к свету обе работы. – Предлагаю в качестве оплаты. Голос некоторое время молчал, а потом произнес, ощутимо изменившись: - Н-да. Похоже, ты прав. Тебе точно место не тут, а на другой планете. Куда хочешь? - Мне надо чтобы там толпы не таскались, а то работать неудобно, и чтобы там светло было, и – самое главное – чтобы там был лед и снег и вечная зима, – торопясь, перечислял Женя свои пожелания. - Ээээ… - голос замялся, – что у нас такого в Солнечной системе есть-то… н-ну…вот, например, Мимас – спутник Сатурна…там льда много…но он, в основном, метановый… - Ниче, ниче, мне сойдет, – заторопился Женя, – главное, что он там вообще есть. - Но только там кислорода нет, – осторожно добавил Голос. - А вы мне какую-нибудь операцию сделайте, чтоб я там мог жить. Вы ж можете, – предложил Женя. - Можем-то мы можем, - неуверенно ответил Голос, - но только ты после этого будешь выглядеть..мн-э-э…ну непривычно… - Ниче, ниче, - перебил его Женя, - у меня там зеркала не будет, так что плевать. – «Все равно эта дура меня уродом обозвала», - подумал он про себя о своей бывшей девушке. - Ладно, уговорил. Но только учти, что это было твое добровольное и собственное пожелание, без всякого нажима с нашей стороны, без физического насилия и без воздействия гипнотического зеленого луча. - Да. Я сам так хочу, добровольно, – подтвердил Женя. И свет погас. Наступила тьма. Долгая, долгая тьма. А потом в ней неожиданно вспыхнули звезды. Женя стоял на льду, а в небе плыла огромная сияющая луна, почему-то с кольцом вокруг. Звезды мерцали близко, крупные и безумно много. Женя огляделся – вокруг, в ярком свете этой неземной луны сияли бесконечные просторы льдов: горы и поля льдов, моря и океаны льдов. - Кхм! – кашлянул у него за спиной знакомый Голос. Женя обернулся и увидел свет. Правда, теперь он мог смотреть на него без неудобства. - Короче, это Мимас. Мы там кое-чего в тебе изменили – кожу, кровь, нервную систему и все такое, по мелочи. Можешь тут жить. Для питания тебе подходит уран в стадии распада, причем обедать можешь где-то раз в сорок лет. Кстати, это не Луна, а Сатурн. Ладно, счастливо оставаться, – Голос заглох, а свет погас. Женя остался один среди вечной зимы и льдов, под подпоясанной Луной, которая оказалась не Луной, а Сатурном. Первое время Женя ничего не делал, а только обследовал свои владения. Владения оказались обширны, но однообразны – лед ровный и горы изо льда. Привыкая к новому месту жительства, Женя привыкал и к новому себе. Шкура с металлическим отливом, которая осталась у него взамен кожи, сначала причиняла неудобства, а потом он привык. Привык он и к новым звездам, и к урану в стадии распада. Освоившись, Женя избрал себе для постоянного жительства подножие ледяной горы, от которой начинался бескрайний ледовый океан. На этом белом бесконечном пространстве Женя рисовал картины – сотни и тысячи новых графических работ. Найденными в горах камнями, черными и оставляющими жирные следы, он писал свое новое небо. Ночью, под светом Сатурна, работал, а днем, когда темнело, лез на гору, садился там, обернув ноги хвостом, и смотрел в звездную пропасть на маленькую голубенькую звездочку – Землю. И был Женя счастлив, но не хватало ему одного – кого-то, кому можно показать картины. Женя окончательно затосковал и приспособился гнать из метанового льда самогон. Он его пил, заедая ураном, а потом страдал с похмелья и плевался ртутью. И тогда к нему в ледяной океан заплыл дельфин. Конечно, он вовсе не был похож на дельфина, но перемещался по льду так свободно и так дружелюбно вилял своим полупрозрачным телом, что Женя спьяну обозвал его «Дельфин». С появлением Дельфина все изменилось. Жене даже показалось, что с льды и снега стали не такими холодными, а небо над головой не таким темным. Между ними сразу возникла взаимная приязнь. Они уходили в далекие прогулки по ледяным горам, вели беседы. Дельфин пел Жене свои песни – долгие ультразвуковые стоны. Женя не совсем понимал их смысл, но радовался, что теперь его организму доступно воспринимать такие звуки. Наконец, Женя не выдержал и показал Дельфину свои работы – огромное пространство, покрытое черными рисунками. Дельфин внимательно рассмотрел каждую картину. Он долго плавал между ними, останавливался, выгибался под разными углами. - Ну? – не выдержал Женя. - Да, я понял, – повилял хвостом Дельфин. - И? – насупился Женя. - Вот что, мой земной друг. Тебе надо научиться пускать ментальные пузыри, – заявил Дельфин. - Чего? – открыл рот Женя. – Ты, это… - Поверь мне, если ты умеешь пускать ментальные пузыри, то ты можешь изменить мир, – заверил его Дельфин. – Я тебя научу, сам увидишь. Женя подумал, и согласился. Делать все равно было нечего. Дельфин привел его на горку, усадил в снег, завис рядом и сказал: - Смотри! После чего замерцал теплым, мягким светом и вдруг от него волнами пошли радужные световые всплески. Женя смотрел на них, и что-то с ним происходило необъяснимое. Собственно, само по себе вокруг ничего не менялось, но то, как это теперь воспринимал Женя, изменилось совсем. - Но я так не умею! – взмолился он. - Ну…- Дельфин запнулся, - ты делай так, как делаешь, когда чертишь свои линии. Женя решил не спорить, потому что понимал, что никаких ментальных пузырей у него не выйдет. Поэтому он просто стал смотреть, как пускает их Дельфин. - Вот, видишь, как хорошо? – показал Дельфин. Женя посмотрел на себя – от него во все стороны шли радужные круги. Теперь по утрам Женя рисовал только тогда, когда пускал ментальные пузыри. Картины получались такими, что даже Дельфин зависал перед ними надолго. Но сам по себе Дельфин стал беспокойным и суетливым. Его все время тянуло в дальние походы – благодаря ему Женя истоптал Мимас вдоль и поперек. Наконец настал тот день, которого Женя давно ждал и боялся. Дельфин, смущенно виляя хвостом, сказал, что ему необходимо «прогуляться до Нептуна». Быстренько, только туда и обратно. Женя не стал возражать, хотя в душе у него стало холодно и пусто. Не то, чтобы он не верил Дельфину, нет, он знал, что тот обязательно вернется, но оставаться опять одному с бездонным небом, под завязку набитом звездами, которые, не умолкая, источали свою переливчатую музыку, ему было печально. Он пошел провожать Дельфина на холм. Дельфин ударил хвостом, вскользь потерся о Женю своим мягким мерцающим телом, и плавно, кругами стал уходить к звездам, ввинчиваться в их слитный, плотный хор. Женя остался один. Раньше он бы, возможно, заплакал, но теперь сел и стал пускать ментальные пузыри. А потом поднялся и пошел рисовать. Рисовал, и ни о чем не думал. Линии ложились на снег сами, застывали в строгом порядке. Закончив, Женя вытер черные руки о свою металлическую шкуру и пошел на горку ждать Дельфина. Неожиданно ему в глаза ударил ослепительный свет. Скрипучий, неприятный Голос сказал: - Вот и верь после этого людям! Высадили одного маленького человечка, так он умудрился весь Мимас испортить. Ну вся ваша человеческая суть в этом! - Что? – переспросил Женя. – Как испортил? - Да грязь развел, черные каракули какие-то….Всю красоту и белизну запачкал, – желчно ответил Голос. - Но это картины! – возмутился Женя. - Это - продукты твоей жизнедеятельности, – строго оборвал его Голос. – Развел тут безобразие, а нам отвечай. Нет уж, погостил и хватит, раз вести себя не умеешь. Домой пора. - Постойте! Погодите! – закричал Женя. – Я не могу! Я должен дождаться… - Ага, конечно, – буркнул Голос, и упала тьма. Долгая, долгая тьма без звезд. А потом Женя открыл глаза и ему в лицо ударил сухой, пахнущий бензином и пылью, ветер. Он стоял на краю лесочка, а впереди над деревьями возвышались семнадцатиэтажки. Женя снова был в своей старой шкуре, и старой одежде – драных джинсах и балоневой куртке. - Вот твой район, бывай! – прозвучал сзади Голос и пропал. Женя сунул руки в карманы и попилил домой. Дома он понял, что ужасно хочет есть, порылся в кухне, нашел две луковицы и каменный кусок сала. Все это он пожарил на сковороде и съел с давно забытым удовольствием. Потом Женя собрался и пошел к одному из немногих друзей, которых еще можно было считать друзьями. Там его накормили, снабдили сигаретами и усадили смотреть телевизор. Женя посмотрел телевизор, понял, что прежнего удовольствия ему это занятие не несет, и ушел на балкон. Там он закурил и стал смотреть в очистившееся небо. Как ни странно, он снова услышал, как звучат звезды. Конечно, слышал он их хуже, чем в металлической шкуре на Мимасе, но слышал. Тогда он посмотрел на себя, и увидел, что от него идет мягкий рассеянный свет. Умение пускать ментальные пузыри также осталось при нем. Тогда Женя вернулся в комнату, включил хозяйский компьютер, и за ночь написал все, что было: и как он попал на Мимас, и как там писал картины, и как познакомился с Дельфином, и даже все, что ему Дельфин рассказывал про Космос, и свое межзвездное хаотичное бытие. Написанного получилось много – целая книга. Женя подумал, попускал пузыри, и отправил файл в издательство. На следующий день, к вечеру, к Жене прибежал друг. Он сказал, что ему на почту пришло письмо от издательства, в котором автора рукописи просят срочно выйти с ними на связь. Женя, который в трусах курил на балконе и думал, куда бы ему пойти на ужин, решил на всякий случай съездить в издательство. События развивались молниеносно. Женю встретили редактор в драном свитере и сияющий белоснежными зубами бренд-менеджер. Ему предложили издать книгу и заключить контракт на следующую. Женя согласился. Книгу издали через месяц, и Жене выплатили гонорар. Книга пошла нарасхват, пришлось трижды допечатывать тираж. Женю возили на презентации, на встречи с читателями и на форумы. Его картины просили видные коллекционеры и музеи. Женя неожиданно разбогател и прославился. Он роздал долги, купил себе кой-чего, а на остальные средства оборудовал лабораторию. Втроем, с двумя фанатами своих книг, они принялись за дело. Один из фанатов, молодой выпускник МГУ стал инженером, второй, слесарь неопределенного возраста – лаборантом, а сам Женя – теоретиком. На все Женины доходы они строят космический передатчик, который должен донести до Мимаса один, но четкий сигнал Дельфину. В случае если того не окажется на Мимасе, сигнал должен отразиться от вековых льдов на всю Вселенную. Сигнал прост и короток: - «Жду на Земле, Женя». А по вечерам, вне работы Женя учит своих фанатов пускать ментальные пузыри и переводит им, о чем звучат звезды.
|
Ингвар Коротков. "А вы пишите, пишите..." (о Книжном салоне "Русской литературы" в Париже) СЕРГЕЙ ФЕДЯКИН. "ОТ МУДРОСТИ – К ЮНОСТИ" (ИГОРЬ ЧИННОВ) «Глиняная книга» Олжаса Сулейменова в Луганске Павел Банников. Преодоление отчуждения (о "казахской русской поэзии") Прощание с писателем Олесем Бузиной. Билет в бессмертие... Комментариев: 4 НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ. "СЕБЯ Я ЧУВСТВОВАЛ ПОЭТОМ..." МИХАИЛ КОВСАН. "ЧТО В ИМЕНИ..." ЕВГЕНИЙ ИМИШ. "БАЛЕТ. МЕЧЕТЬ. ВЕРА ИВАНОВНА" СЕРГЕЙ ФОМИН. "АПОЛОГИЯ ДЕРЖИМОРДЫ..." НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ. "ПОСЛАНИЯ" Владимир Спектор. "День с Михаилом Жванецким в Луганске" "Тутовое дерево, король Лир и кот Фил..." Памяти Армена Джигарханяна. Наталья Баева. "Прощай, Эхнатон!" Объявлен лонг-лист международной литературной премии «Антоновка. 40+» Николай Антропов. Театрализованный концерт «Гранд-Каньон» "МЕЖДУ ЖИВОПИСЬЮ И МУЗЫКОЙ". "Кристаллы" Чюрлёниса ФАТУМ "ЗОЛОТОГО СЕЧЕНИЯ". К 140-летию музыковеда Леонида Сабанеева "Я УМРУ В КРЕЩЕНСКИЕ МОРОЗЫ..." К 50-летию со дня смерти Николая Рубцова «ФИЛОСОФСКИЕ ТЕТРАДИ» И ЗАГАДКИ ЧЕРНОВИКА (Ленинские «нотабены») "ИЗ НАРИСОВАННОГО ОСТРОВА...." (К 170-летию Роберта Луиса Стивенсона) «Атака - молчаливое дело». К 95-летию Леонида Аринштейна Александр Евсюков: "Прием заявок первого сезона премии "Антоновка 40+" завершен" Гран-При фестиваля "Чеховская осень-2017" присужден донецкой поэтессе Анне Ревякиной Валентин Курбатов о Валентине Распутине: "Люди бежали к нему, как к собственному сердцу" Комментариев: 1 Эскиз на мамином пианино. Беседа с художником Еленой Юшиной Комментариев: 2 "ТАК ЖИЛИ ПОЭТЫ..." ВАЛЕРИЙ АВДЕЕВ ТАТЬЯНА ПАРСАНОВА. "КОГДА ЗАКОНЧИЛОСЬ ДЕТСТВО" ОКСАНА СИЛАЕВА. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ Сергей Уткин. "Повернувшийся к памяти" (многословие о шарьинском поэте Викторе Смирнове) |
Москва