|
Просмотров: 1842
19 октября 2012 года
 Идёт одиннадцатый год. Дни, как всегда, тянутся плавно, неторопливо. Длинная их вереница теряется среди сосен на том берегу. Они приходят по-разному. Кто оказывается вежливым, постучится, заглянет, спросит, дома ли я – и только потом входит. Кто вломится нежданно-негаданно и тюкнет по темени. Одни приводят гостей, всё больше любопытствующих или желающих прокатиться на моторной лодке вверх и вниз по течению, до острова Мирного, вниз и вверх, до Чанска. Другие, одинокие и молчаливые, появляются на пороге с рассветом и делят со мной ровный, размеренный, правильный день. Они приходят по очереди, и, когда наступает следующий, отправляются в прошлое, каждый на свою полку. Сегодня, наконец, я отвёз зайца на материк и отпустил в лес. Он постоял-постоял у моих ног, поводил ушами, вглядываясь в чащу, прыгнул, остановился – и скрылся за деревьями. Я нашёл его девятнадцатого марта в растущем на острове ольшанике. Зима не свирепствовала, и лёд загудел рано и как-то осторожней обычного. Я услышал его только под утро и вышел, накинув на майку ватник, в жидкий туман. Река просыпалась и потягивалась, лёд трещал и ругался, и ветер, споткнувшись о дом, выплюнул принесённый издалека крик. Так начался день пятнадцатого марта, а девятнадцатого марта я нашёл в ольшанике у мшистого камня беляка, который по глупости или из трусости прискакал сюда по шаткому льду и сломал лапу. Принеся его домой, я увидел, что лапа прострелена. Видимо, охотники гнались за ним, прижали к берегу, и он пустился по льду, когда получил пулю. Охотники не решились ступить на лёд, и заяц доковылял до острова. К июлю он поправился, а седьмого сентября я, наконец, расстался с ним. Это было непросто, потому что девятого февраля какие-то хулиганы ночью застрелили Ганса. Я услышал выстрел, вскочил с постели, схватил ружьё и выбежал, но убийц уже не было, а бедный пёс тяжело дышал, высунув язык. Он посмотрел мне в глаза. В его лёгких булькнула кровь и тонкой струйкой вытекла в темноте на чёрную землю. Я похоронил Ганса за ольшаником, а через несколько недель в нескольких шагах от могилы обнаружил зайца, лежавшего на решетчатой тени голых ветвей. Заяц исчез за деревьями, и я впервые с тех пор, как поселился на острове, правил лодку к дому, где меня никто не ждал. Я правил лодку, как правил её одиннадцать лет назад, после того, как бандиты отрезали мне язык и взорвали машину, в которой Лиза везла Мишу в школу. Я правил свою лодку, как правлю каждый месяц вот уже одиннадцать лет. Я испеку сегодня хлеб, достану его, горячий, из печи, налью кофе в большую кружку, отрежу ломоть, и пар от стола будет подниматься к потолку и стелиться по потолку, и я съем хлеб, и я выпью кофе.
фото Юлии Токмачёвой
No template variable for tags was declared.
|
.jpg "Заказать третий номер")
Москва