У каждого народа свои образы Родины. 

Образ России, благодаря гению Николая Васильевича Гоголя, вот уже вторую сотню лет сливается с образом Птицы-тройки, которая летит, несётся вперёд, не давая ответа, куда и зачем, и только:  «косясь,  постораниваются  и дают ей дорогу другие народы и государства».

Ужас движений, ражий оскал коней,  хоть  «и  не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом…»

В этой тройке  обычай русского народа не скоро запрягать, но быстро ехать, устремляясь  сломя голову за новой мечтой, за новой идеей переустроить  и осчастливить мир.

                                             Рванулись. И - деревня сбита,
                                             Пристяжка мечет, а вожак,
                                             Вонзая в быстроту копыта,
                                             Полмира тащит на вожжах!

                                                                    («Тройка»,  1933)

   Перед нами та же Птица тройка  - Русь!  Летучая и неугомонная:

                                            «Кто смог, сбираясь в дальний путь,
                                            К саням - на тёсаных берёзах
                                            Такую силу притянуть?»
                                                  
   Такой мечтой в 20 веке стала мечта о справедливом социальном государстве, в котором простой народ получил бы право на достойную жизнь и нерабский труд. Новое время всколыхнуло народные таланты, которые прозябали в своих неведомых «рассейских»  углах и потянулись в Москву учиться, чтобы, не мешкая, положить к ногам своего отечества свою волю и свой талант.

Одним  из таких самородков и был  сибиряк - Павел Васильев! В его стихах есть запах,  «ты пахнешь, как казацкая нагайка»,  цвет, плоть и язык – г у с т о й язык разноплеменного советского государства, российского народа.  Ключевым стихотворением к пониманию  неуправляемой авторской воли Павла Васильева может служить стихотворение «Тройка».
   Цвет: «И кажешь, морды в пенных розах», «И белозубый скалит рот, // И харя с красными белками», «Другая, рыжая и злая, // Вся в красный согнута калач».
   Плоть:  «Ты на ногах своих лохматых», «И коренник, как баня, дышит, // Щекою к поводам припав, // Он ухом водит, будто слышит, // Как рядом в горне бьют хозяв».
   Язык: «Ресниц декабрьское сиянье // И бабий запах пьяных кож, // Ведро серебряного ржанья - // Подставишь к мордам – наберешь», «Но даже стрекот сбруй сорочий // Закован в обруч ледяной. // Ты медлишь, вдаль вперяя очи, // Дыша соломой и слюной».

   Революция. Война. Смерть.  И лагерная неволя, которую он предрекал себе, смотрели на него звериными глазами, глазами «кобелей»:

И чьи-то руки в миг последний
С цепей спускают кобелей.
И коренник, во всю кобенясь,
Под тенью длинного бича,
Выходит в поле, подбоченясь,
Приплясывая и хохоча.

   В финале стихотворения поэт вочеловечивает образ тройки, его коренника он соотносит с собой, а, значит, с тягловым предназначением Русского Поэта, который, «приплясывая и хохоча», сам есть центральное звено Тройки, что, по сути, ново в русской литературе. У птицы-тройки уже был возница, возница, который «привстал, да замахнулся, да затянул песню - <…> и  вон она понеслась, понеслась, понеслась!...» Но новое время требовало новых песен, своих песен, яростных и неугомонных!

Только за сто лет к Тройке цепляют ещё и  «пол-России гиблой тачанкой»: гражданская война с её противоречивыми правдами не могла не отразиться в искренних стихах Павла Васильева.

Национальный колорит добавляет раскосый глаз коренного киргизского коня, прекрасно прописаны и  охарактеризованы две другие лошади тройки: «Одна - из меченых и ражих, //
Другая – краденая знать // – Татарская княжна да б....,  – // Кто выдумал хмельных лошажьих //
Разгульных девок запрягать?» 

 Русь по-прежнему мчится, волоча за собой полмира. Дерзкой удалью веет от этих строк, чувствуется, что сам автор мчится в этой тройке и управляет конями. Сам автор ощущает в себе силы стать новым – « первым поэтом страны советов», его слог лёгок, его язык вкусен, он «чертовски» талантлив. Он в самом начале своей писательской дороги, после ареста по доносу он ещё надеется на ссылку или лагерь, он жаждет продолжить писать, он ещё так молод, у него столько ещё впереди. Но он был приговорён к расстрелу и на следующий день убит.

Многие поэты революционного  поколения  по причине своей неподатливости и непластичности  к новой власти  даже «до шахт не дошли» (Б. Слуцкий). Прозаики уцелели, видимо, потому, что прозаику для творчества нужно много дополнительных аксессуаров в виде бумаги, а поэт опасен тем, что способен пустить в народ всего-то  десяток строчек, которые даже и записывать не нужно, сразу высекаются в памяти. Высекаются и косвенные доносы с дружеским рукопожатием: «Здравствуй, враг отечества!» – знаменитое пастернаковское в писательском клубе.

Эпоха лошадей в России, конечно, отжила своё. Трудно себе представить, что в начале 21 века поэт российский прицепит новую птицу тройку к «ладе калина», пусть и  в сто лошадиных сил. Скорости сейчас другие, многим всё больше по нутру фотонные ракетные двигатели… 

А Русь-тройка мчится себе вперёд, оплакивая своего погибшего поэта, и ожидает следующего, нового, коренного. Подождём и мы.

Лариса Ефремова Москва

Дата : Вт апреля 03, 2012, 20:27:32 Подумалось, что помимо образа Родины, у каждого народа есть и своя хорошо узнаваемая мечта (хотелось написать - несбыточная). У русского народа это мечта о справедливости. Финал какой безнадежно-обнадеживающий вышел у вас, Марина. Хорошая статья, исполнена без пафосных речёвок; удивительно, что в наши пёстрые времена некоторых литераторов привлекают не гламурные анонсы своих и чужих книг, а вот такие большие темы.

Марина Шамсутдинова Москва

Дата : Вт апреля 03, 2012, 23:45:53 Спасибо,Лариса... статью писала для конференции к столетиюПавла Васильева ... прошла она в Литинституте, приезжала дочь П.Васильева - Наталья. в это же время в метро написала вот это: НА СТОЛЕТИЕ ПАВЛА ВАСИЛЬЕВА Не в 37-ом, а в «две тыщи девятом» Он мог умереть на кресте не распятым. Мог стать патриархом от литературы, Отпетым лежать в «храме номенклатуры». Но был лишь расстрелян за час до рассвета Глазастым и чистым, улыбчивым летом, А гранки рассыпали, вырвали с корнем, Но время пришло, мы всех вырванных вспомним. Все песни отыщем и заново сложим, Пусть нам говорят – мир коварен и сложен. Коль слово – поэта приводит к расстрелу, То, значит, начальство то слово задело. Мы всех палачей назовём поимённо, Какие б над Красной не встали знамёна! Он к правде тянулся, был дерзким и сильным, Он был – и остался – наш Павел Васильев!

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Чт апреля 05, 2012, 10:55:22 "Но время пришло, мы всех вырванных вспомним". Потом других вырвем (ну не мы лично конечно),потом опять вспомним. Хорошо, если хоть вспомним. Уже большое дело. А статья хорошая, спасибо Марина.

Марина Шамсутдинова Москва

Дата : Чт апреля 05, 2012, 17:10:09 История самая справедливая вещь на свете... она все расставляет на свои места... и потом снова городят, а она дождется смерти всех фальсификаторов и опять всё расставляет...

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.