"Ты-и... здравствуй!.. Не признал?.. Я и сам себя, когда в зеркало, не очень. Другой-то глаз теперь без спички не раскроешь, но и в один жуть пробирает. Усох – через живот хребтину тронуть можно. От дома за угол не отойдёшь – ветром шатает. А куда деться?.. Вот по тому самому делу и ходил: спросили там, переспросили, бумажку под нос сунули, чтоб расписался внизу и гуляй...

...Ну, пригляделся?.. Точно, самый я – такой и буду, краше не стану.

По какому делу? Не слыхал, что ли – на Дальней улице, за мостом? Странно... Ну, шагай тише – расскажу. Место там тихое, было. Пока я у шурина не загостил, у Петра. Зазвал, пёс: заходи, говорит, я тебя как мужика уважаю. И лещей мне кидает, один другого жирней. Моей сеструхе, говорит, ты – что в лотерею выпал. До тебя, мол,  разные увивались, но все какие-то не те, малахольные: ни выпить с ними, ни за жизнь поговорить. А с тобой, говорит, выпью и с удовольствием. Ну, я это послушал, обмозговал – дел у меня было мало и те, знаю, подождут – и с вечера к шурину наведался.

Дверь, гляжу, приоткрыта, но он по-холостячьи всегда так и жил. В проходном дворе запираться – лишняя морока. Только когда входишь – петля скрипит. Дальше занавеска дырявая, за ней –  комната. Внутри Пётр над столом единолично зевает. Заметил меня, во всю красную морду осклабился. Пр-р-роходи, басит, присаживайся. На столе соления, копчения, сухари, полпряника, мутная четвертная бутыль.

- Припозднился, – говорит и на стенные часы кивает. Часы висели кособоко, ходили, я заметил, то в одну, то в другую сторону, и верил им он один.

Не успел присесть, а мне уже гранёный по края, штрафной, у Петра глаз намётан. Сразу рыбки.

Жую, на стол киваю: откуда, мол, богатство привалило? Шурин: угадай с трёх раз. Внимание выдержал и сообщает: из деревни, от тётки его. Так вот.

- Ну, раз так, – поднимаю, - за тётку твою!

-Ага, добрая она душа, – и головой мотает, смехом прыскает.

- Ты чего? – спрашиваю.

- Ничего. Расскажу счас. Там такое...

Чокнулись за такое, по рыбке повторили – хорошо!

Но как раз тогда Васька заявился. Кто он такой, я не знал, там и сознакомились. Сел между нами и давай нудеть. То ему плохо, это нехорошо, там его обломали, тут кинули. А остальным сквозь него говорить не получается. Я рот открою, он – своё. Я с тостом, он песню затя-а-анет. Я только мысль поймаю, а весь эфир забит. Но нудеть нудит, а тарелки за троих подчищает.

Вышел я покурить на балконе. С балкона было улицу видно, мост и речку с камышами. Велосипед прошуршал и звякнул где-то вдалеке, а так – тишина. Но спичкой чиркнуть не успел, Васька этот, гляжу, уже рядом. Угостился моей папиросой, сморщился весь, кашлянул.

"Будем откровенны. Какое, – говорит, - говно ты куришь."

Молчу.

На речку прищурился: "И вода в этом городе не вода, а отрава. Зараза на инфекции и эпидемией погоняет…"

Молчу.

"Да и вообще жизнь – несносное бремя". Затянулся, и окурок на асфальт пульнул...

Читать рассказ полностью