Летними ночами, дурея от запаха раскрывающихся цветочков-табачочков, малочисленные девицы деревушки Грибовки, не в силах более противиться завораживающей любовной истоме, срывались, очертя голову, летя и трепеща во тьме мотыльками-однодневками на волшебный свет офицерского клуба лётного гарнизона – не разбирая дороги, думая только об одном – туда, туда, где неокольцованный ещё бравый молодой пилот-лейтенант прижмёт к себе страстно, и закружит в яростном танце любви, и может быть, может быть...

Так и случалось порой – не со всеми, конечно… Чаще – горечью оборачивалось... Извечная, чуднАя мозаика, головоломка судьбы – поди-ка, собери её… Калейдоскоп, где не все, не все стёклышки мы сами складываем – разноцветные, капризно-непослушные… Кому чёрно-белые всё больше попадаются, а кому – радужное разноцветье. Но таких… Увы… Маловато.

Проживал в Грибовке Коля-оборОтень. Пришлый он был – прибился невесть откуда. И прилепился к одной такой же, которая все от судьбы получала черно-белые калейдоскопинки, все не умела по жизни узор повеселее пособрать. Окрутил ее, заставил жаркой истомью изливаться не кто-нибудь свой, привычный, а фриц самый настоящий. Оккупант. Середина войны – а на дворе черемуховый май. И немец – безусый, голубоглазый, жалостливый. Вот и родила – немчонка. А после войны – строгости разные, полицаев прямо на сельской площади вешали. И на нее – искоса, "подстилка фашистская, овчарка сучья". Ни работы, ни пайка. Выживай, как хошь...

Вот покосил Коля бурьян в огороде, испил за работу воды колодезной из ковшика - и остался. Пожалел, видно... Немчонка обласкал, все грубой ручищей по голове гладил... Больше детей у них не было – почему не было, вся деревня знала и тайну эту не скрывала – оборотень потому как... не полагается им человечьих детей иметь. А ей вроде и дела нет – как будто в другой конец калейдоскопа смотрела на него – где стеклышки, наконец, цветными стали. Так до старости и дожили.

 ...

Бело-седой он уже был весь, а глаза – чёрно-угольные. И сельчан сторонился, ни в баньку местную не ходил, ни с мужиками за жизнь под домашнюю самогоночку не общался. А банька там была в деревне одна на всех – соберутся в ней, бывало, бабы женские, какие имелись в наличии, на предмет помыва телес, разные такие бабы – и тощие, как селёдки, и селёдкой же пахнущие, и сдобно-пухлые, как буржуйские подушки, да давай пытать Колину жену – а есть ли у мужика твово хвост? Потому как доподлинно известно всем и повсеместно – оборОтень – он и должон быть хвостатый. И видели все не раз, без сомнений – как Луна в силу входит, наполняется – Коля из дому шмыг – и всё…

Полнолунными ночами не спала крошечная Грибовка. Наблюдали. Из бельмоватых окошечек, замирая от ужаса, зажимая рты, видели, видели – смерчем ночным нёсся из лесу огроменный чёрный кабан, клыкастый, с пеной белесой на морде, храпом распарывая бледнолунную тишь, круша всё на своём пути – перепахивая огороды, проламывая сквозняком ветхие плетенёчки, развеивая по округе стожки сенные…

«Видели – не отвертисьси… Как раз оттедова и бёг кабан тот треклятый, куды Коленька твой под вечер зигзагами опрометью удирал – в рощицу… Всё видим, всё знаем. Вот и интересуемся – как бы нам у мужика твово хвостик тот осмотреть, а ещё бы сладкожеланней – пошшупать…?»

Доведённая до исступления вопросами, несчастная Колиха хватала то веник, то шайку, и, гоняя по бане притворно визжащих баб, советовала им больше за хвостиками своих мужиков присматривать, и шшупать – их же… Если повезёт и обнаружится, что там есть что – шшупать.

Я не знаю, был ли у Коли хвост. Не знаю, где именно и какой там величины. Остальное знаю доподлинно. Так вот. Стало быть, после ночных разрушений ускакивал тот кабан чернющий обратно в лес. А наутро и Коля домой возвращался, к родным, так сказать, берегам. Тихонечко так приходил, скромненько, отдыхал дома до обеда, эдак умиротворенно наблюдая на копошащуюся у печки супружницу, иногда касаясь ее белой голой руки... вздыхал...  и спокойненько принимался обратно стожки распотрошенные собирать в первоначальный вид, лозой плетенёчки заделывать-переплетать, в общем – урон деревенскому хозяйству возмещал полностью. И был он при этом – такой тихий, просветлённый, и улыбался молча, поглядывая на мелькавший в огороде затылок с косой соломенной...

Андрей Самарин Феодосия

Дата : Пт марта 09, 2012, 18:59:29 Только приготовился историю слушать и рот раскрыл, а, все кончилось.)) Ну бегал этот коля кабаном, а может и,не бегал. Действие где?

Любовь Гудкова Москва

Дата : Пт марта 09, 2012, 22:32:05 Как мило ))) И нечего в чужую семейную жизнь вмешиваться ;-)))))))

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Сб марта 10, 2012, 17:20:33 Андрей, так это же реальная байка, выдумка народная :), а не авторская сюжетная страшилка. Замечательная история про жизнь и про любовь, а уж был он оборотнем или не был - одному Богу ведомо.

Марта Валлерс Москва

Дата : Пт марта 16, 2012, 12:07:23 Мне кажется, что это - незавершенная вещь.. потому что у Ингвара связующий цемент прозы - это не действие, как таковое, а эмоции, переживания, легкая ирония.. в общем то, что не поддается логическому анализу..

Лариса Ефремова Москва

Дата : Пт марта 16, 2012, 21:26:25 Ох, вот только заметила! ЧУдная история, даже и без уверенной финальной точки, такой этюд к большой работе; зачастую такие этюды даже ценнее полновесного "полотна". Деревенский импрессионизм, Господи, просто настоящий антидепрессант. Affettuoso, Ardente, Innocente))

Марта Валлерс Москва

Дата : Сб марта 17, 2012, 22:06:39 Лариса, а почему - импрессионизм ? и ведь, наверно, соглашусь))) но интересен ход Вашей мысли)))

Лариса Ефремова Москва

Дата : Пн марта 19, 2012, 17:40:57 Может быть, из-за брызжущих позитивом сюжетов, из-за образов, создаваемых "крупными мазками", крупными деталями, из-за того, что для такого стиля "не важно что, важно как")) Такая, знаете, фиксация впечатлений художника, а впечатление - оно ведь субъективно; произведение впитывает энергетику автора, его отношение к предмету изображения - от этого и получается так ярко, даже если это кусочек текста, этюд.

Елена Фиссер Moscow

Дата : Чт октября 16, 2014, 16:45:50 Этот рассказ мне очень понравился. Читая, я по-настоящему переживала за немчика, и хотелось подсказать Колихе: "Отправь парня учиться в другой район, где вас никто не знает и где ни одна сволочь не упрекнет, что его отец - немец!". То, что он нелюдим и избегает общения с соседями, подкалывающими его, хорошо дополняет его "немость" ("немец" в русском языке - однокоренное с "немым"). Самый красивый абзац рассказа (какое умелое пользование суффиксами!): "В полночь же рванула злобно полотнище небес глухо-черных молния слепящая, на полнебосвода, разодрала так, что каждую былиночку высветила, каждую спящую букашечку, не говоря уж обо всех до единой душах людских..." Ливень и последовавший за ним пожар от молнии, в котором сгорает дом бухгалтерши - катарсис, возмездие ей за подлость. Но жизнь несправедливо - и погибнуть должен Колька.

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Чт октября 16, 2014, 16:57:42 Лена, здесь сокращенная версия, с сыном Колихи - это из книжки уже, Ингвар этот рассказ дополнил и доработал. В общем, господа, книжку читать еще интереснее, чем тут на сайте отдельные рассказы.

Елена Фиссер Moscow

Дата : Пт октября 17, 2014, 00:02:07 Да, я читала книгу бумажную, а отзыв написала сюда. Не знала, что здесь недоработанный текст. Читать продолжаю.

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.