29 февраля 1920 года родился русский советский писатель Фёдор Александрович Абрамов. Кому же ещё рассказывать о нём, как не супруге - Людмиле Крутиковой-Абрамовой...

 Но прежде статьи - одна цитата: «Пора всем понять: перегрузка школьника всевозможными предметами и недогрузка его родным словом могут обернуться самыми серьезными последствиями, особенно в наш век всеобщей технизации и усыхания сердца. Ну будут, будут у нас физики, будут математики, будут иные специалисты, а Человек-то, будет ли Человек-то? Слово всегда было путеводной звездой человечества. В слове сокрыта самая великая энергия на Земле – энергия человеческого духа. Словом создавалась культура, словом ковалась вера, ковались идеалы...».  

 (Ф. Абрамов)

... Мало кто из современников Абрамова так понимал и ценил значение провидческого писательского слова, предостерегающего, очищающего и врачующего душу. Тому способствовала не только русская литература, но и услышанные в детстве молитвы, сказки, былины, легенды, поверья, скоморошины, чем так богат Русский Север – родина Федора Абрамова.

Родился Федор Александрович Абрамов 29 февраля 1920 года в далекой северной деревне Веркола Пинежского уезда Архангельской губернии, отгороженной от города бескрайними лесами, болотами, озерами. Только в 18 лет будущий писатель увидел город, железную дорогу, поезд, трамвай, театр.
Детство и юность были нелегкими. Большая многодетная, рано осиротевшая семья (отец умер, когда мальчику не было и двух лет). Спасали – трудолюбивая мать, взаимопомощь братьев и сестер, неутомимый крестьянский труд с его тяготами и радостями. А душу формировали суровая требовательная мать и особенно – добрейшая, набожная тетушка Иринья, которая за гроши обшивала всю деревню и вносила в каждый дом свет любви и благочестия. От неё получил Абрамов «первые уроки доброты, сердечности, первые нравственные уроки».

Навсегда поразил мальчика и местный святой – отрок Артемий Праведный, убитый молнией в двенадцать лет, известный своим благочестием, кротостью, трудолюбием. После обретения его нетленных мощей был создан Веркольский монастырь (17 век).

Поначалу Федор Абрамов хотел во всем походить на отрока Артемия. Но жизнь складывалась иначе. Школьные годы (учеба в Веркольской начальной школе, а затем в средней школе Карпогор), комсомольская юность заглушили на время детские устремления. Появились иные мечты, иные кумиры, иные идеалы. Романтика революции, героика Гражданской войны и первых пятилеток властно вошли в сознание подростка.

С отличием окончив школу, он поступает на филологический факультет Ленинградского университета. В первые же дни Великой Отечественной войны ушел добровольцем в народное ополчение защищать Ленинград. Был дважды тяжело ранен, второй раз чудом избежал гибели. Чудом уцелел в блокадном госпитале и при переправе по Дороге жизни через Ладогу.

После долечивания в госпиталях весной 1942 года он возвращается на родное Пинежье, где ему открылась ещё одна народная трагедия – «бабья, подростковая и стариковская война в тылу», где голодные, разутые дети, бабы и старики взвалили на себя всю мужскую работу – в поле, в лесу, на сплаве. Эти впечатления легли в основу романа «Братья и сестры» (1958). Но ещё пятнадцать лет шёл Абрамов к своему первенцу.

В августе 1942 года снова призван в армию: заместитель политрука роты запасного стрелкового полка, курсант военно-пулеметного училища. В апреле 1943 года был направлен в контрразведку «Смерш». Впечатления от работы следователем контрразведки отразились в неоконченной повести «Кто он?».

После демобилизации в октябре 1945 – учеба в университете, аспирантура, защита кандидатской диссертации по творчеству М. Шолохова, работа на кафедре советской литературы ЛГУ (1951 – 1958).

В 1949 году по воле партбюро филологического факультета он подписал вместе с Н. Лебедевым не им написанную статью «В борьбе за чистоту марксистско-ленинского литературоведения», посвященную итогам борьбы с космополитизмом. Сам Абрамов на собраниях выступал более мягко, не «громил», как иные партийные деятели, профессоров (Б. Эйхенбаума, Б. Жирмунского, И. Ямпольского, Г. Гуковского), а ограничивался критикой реальных недостатков лекционных курсов. За подобный «либерализм» подвергался внушениям по партийной линии.

В середине XX века он познал новые беды и трагедии народные – не только крестьянские, но и городские драмы недоверия и подозрительности к военнопленным, к находившимся в оккупации людям. Его возмущал анкетный подбор кадров, когда люди с «чистой» биографией получали незаслуженные привилегии; его продолжало мучить бесправие крестьян, лишенных паспорта и права передвижения, плативших непомерные налоги. Он увидел резкое несоответствие народных бед и литературы, кино, где царила атмосфера всеобщего благополучия и ликующих празднеств («Кавалер Золотой Звезды», «Кубанские казаки»). В 1954 году он опубликовал в журнале «Новый мир» статью «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе», в которой восстал против лакокрасочной и тенденциозно идиллической литературы о деревне, против сглаженных конфликтов и упрощенных характеров, ратовал за подлинную неприкрашенную правду. Статья прогремела на всю страну, автора обвинили в нигилизме, антипатриотизме, критиковали в печати, на партийных собраниях, чуть не лишили работы.

После публикации первого романа «Братья и сестры» (1958) Абрамов ушел из Университета и целиком посвятил себя литературной работе.
Тетралогия – «Братья и сестры» (1958), «Две зимы и три лета» (1968), «Пути-перепутья» (1973), «Дом» (1978) – или, по словам автора, роман в четырех книгах – пожалуй, самое значительное произведение второй половины XX века. По охвату событий, по глубине и сложности проблематики, по многообразию характеров тетралогия Абрамова встает вровень с книгами Л. Толстого («Война и мир») и М. Шолохова («Тихий Дон»).

Объединенные общими героями и местом действия (северное село Пекашино), эти книги повествуют о тридцатилетней судьбе русского северного крестьянства. Более двадцати пяти лет создавалась тетралогия. Постепенно автор вместе с героями обретал мудрость, вглядываясь в судьбу страны, народа и человека, искал ответы на мучительные вопросы: да что же такое эта Россия? Что мы за люди? Почему мы буквально в нечеловеческих условиях сумели выжить и победить врага и почему в мирное время не смогли накормить людей, создать подлинно человеческие отношения в обществе, основанные на братстве, взаимопомощи, справедливости? Писатель призывал к социально-политическому и нравстенному прозрению, к духовному и экономическому возрождению России.

О замысле первого романа Абрамов не раз рассказывал в своих выступлениях: «не написать «Братья и сестры» я просто не мог… Великий подвиг русской бабы, открывший в 1941 году второй фронт, быть может, не менее тяжкий, чем фронт русского мужика, – как я мог забыть об этом?» Выражением любви, сострадания и восхищения русской северной крестьянкой и стал роман «Братья и сестры». Действие в романе происходит в самое тяжёлое время – в страду 1942 года, когда враг занимал города и села, подходил к Волге. А в далеком Пекашине шла своя война – за хлеб, за урожай, война с голодом, холодом, неутешным горем.

Но наряду с бедами и трагедиями Абрамов увидел в народе светящиеся души, пробуждение векового нравственного опыта, исконных начал терпения, взаимопомощи, совестливости, трудового энтузиазма, заботливой любви к земле-кормилице. Авторский голос звучит в словах одного из руководителей района: » Вот говорят, что война инстинкты разные пробуждает в человеке… А я смотрю – у нас совсем наоборот, люди из последних сил помогают друг другу. И такая совесть в народе пробудилась – душа у каждого насквозь просвечивает».

Абрамов-художник в первом же романе предстал как подлинный мастер создания разнообразных характеров, изображения природы, всего многоцветья жизни как в природе, так и в людских отношениях, вмещающих и лирику, и патетику, и бытовые подробности, и юмор, и скоморошину, и демагогию газетных передовиц, стихию невысказанных чувств.

Роман сразу получил всенародное признание, был одобрительно встречен даже критикой, которая все последующие годы зачастую подвергала книги Абрамова несправедливым и предвзятым обвинениям. Чего только не наслушался писатель в своей жизни, в чем только не упрекали его.

Особенно разносной была критика повести «Вокруг да около» (1963): озлобленный клеветник, очернитель, смакует недостатки, искажает жизнь. Было сочинено обвинительное письмо от имени односельчан «Куда зовешь нас, земляк?». Вместе с тем повесть принесла Абрамову мировую известность. Она была переведена в Англии под названием «Хитрецы», затем издана во многих странах. Повесть ставили в один ряд с повестью А. Солженицына «Один день из жизни Ивана Денисовича». А на родине Абрамова не печатали пять лет. Но сломить писателя не удалось. В эти годы он работал над вторым романом тетралогии – «Две зимы и три лета».

Роман долго и трудно выходил в печать. Отклоненный по цензурным соображениям журналом «Звезда», он после долгих сражений в московской цензуре был опубликован в «Новом мире» (1968). Но сразу появились проработачные статьи в «Огоньке» и «Литературной газете». В защиту романа выступил критик Борис Панкин – «Живут Пряслины!».

Действие романа происходит в послевоенные годы (1947 – 1948), но по-прежнему царят голодные дни, займы, налоги, лесозаготовки, труд на земле за «пустопорожний трудодень».

<...>Третий роман – «Пути-перепутья» (1973) – ... пожалуй, самый социально острый и публицистически страстный роман Абрамова. Почему царит нищета и бесхозяйственность? Почему крестьянин, кормящий страну, сам остается без хлеба и молока? Кто подлинный хозяин в стране? Народ и власть. Экономика, политика, человек. Совесть, долг, самосознание и фанатизм, демагогия, приспособленчество, цинизм, трагедия народа, страны, личности – вот круг жгучих проблем, поставленных в романе, над решением которых мы бьемся ещё и сегодня.

События в романе разворачиваются в начале 50-х годов, время дальнейшего разъединения и даже ожесточения людей, все ещё полуголодных и охваченных страхом. Пытался найти выход Лукашин, выдал строителям коровника по 15 кг. ржи, да и был арестован.

Сцены сбора подписей Михаилом в защиту арестованного Лукашина и собрание районного актива, где снимают с должности главу района Подрезова – центральные в романе. Многие пекашинцы отказались подписывать письмо, безоговорочно подписались только овдовевший фронтовик Илья Нетесов и сестра Лиза. Это окрылило Михаила. Он впервые почувствовал «свою причастность к делам всей страны». Но это только проблеск гражданского самосознания Михаила. Впереди – ещё немалые испытания. О том – завершающий тетралогию роман «Дом» (1978).

«Дом» – лучшая книга Абрамова, взывающая и сегодня к нашей совести, уму, к соразмышлению о жизни страны и каждого из нас, к поискам путей праведной, достойной жизни.
События в романе происходят в 1972 году, через двадцать лет после ареста Лукашина. Отстроилось, обновилось Пекашино, техника пришла на поля, лучше, зажиточнее стали жить люди, и Михаил появляется как довольный хозяин в своем новом доме. Но лучше ли стали люди при материальном достатке? Даже в семье Пряслиных распалось былое братство: Михаил отрекся от Лизы, Татьяна живет в столице и редко вспоминает родных, Федор кочует по трудовым колониям и тюрьмам, Петр не покидает больного Григория, но связан с ним не сердцем, а оковами долга. И только Лиза верна прежним устоям, она остается хранительницей пряслинской совести, родного очага. Но и она не в силах уберечь от гибели завещанный ей ставровский дом.

Судьбы Ставровского дома, Михаила и Лизы – центральные в книге. А рядом – десятки других домов и судеб. В домах по-разному живут, дома строят и разрушают, о них спорят. Разнолики дома, разноголосы люди. Дела и поступки персонажей выверяются именно домом – большим и малым, духовным и материальным, который мы создаем на земле и в душах наших.

Народ и Россия – на распутье и в выборе жилья, и в уровне достатка, и в выборе жизненных ценностей, духовных ориентиров – идей и идеалов. Ни в одном другом романе Абрамова не было такого философского накала, столько рвущихся к истине героев, которые спорят о домах, о душах, о смысле жизни. Не фабульно-событийный сюжет организует повествование, а боль и думы автора о России, народе, человеке.

Русский народ… Русский характер… Русская женщина – сквозные темы русской литературы. Они главенствуют и в романе «Дом»...

...Федор Абрамов всегда трезво смотрел на народ, не идеализировал его, но и не преуменьшал его достоинств: «И в народе есть великое и малое, возвышенное и низменное, доброе и злое». Так и в русском характере он видел великие достоинства и недостатки, часто причудливо переплетающиеся, – например, великое долготерпение и рабская покорность, нравственный максимализм, порыв к горним вершинам духа и пренебрежение будничным, кропотливым трудом. В книгах Абрамова нет однолинейных героев. В каждом персонаже – сплав достоинств и недостатков, высоких устремлений и заблуждений.

На примере Калины и Евдокии Дунаевых (главы «Из жития Евдокии-великомученицы») писатель предостерегает от одностороннего, поверхностного понимания прошлого, героев гражданской войны и первых пятилеток, и задает главный вопрос: можно ли созидать Дом-страну фанатичным подвижничеством, не заботясь о благополучии отдельных людей?

Судьбы других героев подводят к иным вопросам: можно ли созидать личное благополучие, дом-семью, малый дом в отрыве от общих проблем Дома-страны и всего общечеловеческого Дома?

«Дом» – книга эпохальная, книга о поисках нового сознания, новых плодотворных путей в развитии страны, человека и человечества...

...Не уступают романам повести, рассказы, публицистика Абрамова. В них тоже – не только скорбь и плач о России, но и поиски истины, путей возрождения России, выявление здоровых сил нации.

О том – лучшие повести: «Вокруг да около» (1963), «Пелагея» (1969), «Алька» (1972), «Деревянные кони» (1970), «Мамониха» (1980), неопубликованная при жизни «Поездка в прошлое», незавершенная повесть «Кто он?». В названных повестях, как и в рассказах, предстают талантливые русские люди, труженики, взыскующие правды и справедливости, страдающие и нередко погибающие под гнетом суровой действительности и собственных заблуждений, но и прозревающие, находящие ответы на трудные вопросы времени, постигающие смысл бытия, свою ответственность за всё происходящее....

...любимая героиня Абрамова – Милентьевна («Деревянные кони») – «безвестная, но великая в своих деяниях старая крестьянка из северной лесной глухомани». Она поражает и заражает автора-повествователя (а с ним и читателей) своей неизбывной добротой, жизнью-служением, верностью данному слову.

Сродни Милентьевне многие герои из рассказов Абрамова – те подвижники, трудники , праведники, которые, по словам писателя, «никогда не переводились на Руси. Ими всегда жила и будет жить Россия».

По обету прошла пешком с берегов Пинеги в отдалённый Пустозерск Соломея («Из колена Авакумова») и через всю жизнь пронесла веру в слово Господне, только им спасалась от бед и страданий. И лишь в конце жизни обрела признание односельчан: «святая меж нами жила».

Другой тип подвижнической жизни – в рассказе «Сказание о великом коммунаре». Это сказание о крестьянине, который сорок лет в одиночку, порой под насмешки земляков, осушал болото и победил: отогнал ранние заморозки от деревни, заморозки, убивающие урожай.

Путь подвижников не всем под силу. Они – светящиеся маяки, духовные ориентиры, доказывающие, какие потенциальные возможности скрыты в нас, через какие муки и страдания может пройти человек и остаться при этом человеком долга, добра и совести.

Заслуга Абрамова в том, что он широко ввел в литературу людей неприметного, непоказного, «будничного» героизма, который, по его словам, «ещё мало понят и оценен нами». «Сосновые дети», «Михей и Иринья», «Золотые руки», «Самая счастливая», «Слон голубоглазый», «Куст нерукотворный», «Жарким летом»- это всё сказания о неприметных, обычных людях, которые живут без шума и горделивой позы, каждодневно умножая на земле добро, красоту, справедливость.

Автобиографичен исповедальный рассказ «Слон голубоглазый», где звучит апофеоз тем зачастую безвестным людям, которые в годы произвола, жестокости помогали обиженным силой любви, доброты, состраданием, милосердием. Это о них сказал Абрамов в воспоминаниях о музыковеде Н. Котиковой: «Таланты бывают разные… Но есть высший талант, высший дар… – дар доброты и человечности». Почти о том же – запись от 1 декабря 1974 года: «Мудрость так называемых простых людей более великая, чем мудрость так называемых великих. Ибо эти простые люди освобождены от тщеславия, творят жизнь и добро, не рассчитывая на бессмертие, на славу, на вознаграждение. Тогда как так называемые великие часто утверждают лишь себя… Истинно великие люди – простые, безымянные».

Примечательны в этом смысле короткие рассказы из цикла «Трава-мурава». Это – малая энциклопедия народной жизни в отличие от эпоса романов и повестей. В них – тоже многоликая Русь, но с акцентом на ее добрые, жизнестойкие силы. В цикле «Трава-мурава» писатель создал целое созвездие чистых, праведных душ. Готовя к изданию этот цикл, Абрамов записал в дневнике 16 ноября 1980 года: «Я-то думал всё, пропала Русь, одна шушера осталась, а читая «Траву-мураву», вдруг понял: жива Россия, и выживет. Какие прекрасные люди населяют мои рассказы! Ведь не выдуманы же они. Из жизни взяты»...

Абрамов не уставал повторять: социальные, экономические, экологические проблемы неотрывны от духовных, нравственных. «Нельзя заново возделать русское поле, не возделывая души человеческие». «Социальная перестройка, не подкреплённая душевной работой каждого, не может дать должных результатов».

Много размышлял Абрамов в последние годы о значении слова в борьбе за умы и души людей, и не раз говорил об опасности обнищания языка, об опасности растущего пустословия, рекламы, политической и моральной демагогии, спекуляции словом...

Увлекшись социальной проблематикой, критика почти не заметила главного достоинства абрамовской прозы – самобытного абрамовского слова, негодующего и врачующего, радующего и окрыляющего, того многоцветного и мудрого слова, которым особенно богат русский язык да ещё в его народном, северном звучании. Сам Абрамов постоянно восторгался народной речью северян. Он утверждал: «язык народа – это его ум и мудрость, его этика и философия, его история и поэзия».

Из многочисленных незавершенных произведений писателя надо выделить повесть «Кто он?», путевые заметки о пребывании во Франции, Германии, Финляндии, Америке и роман «Чистая книга».

В путевых заметках Абрамов постоянно сравнивал экономику и духовное состояние общества в передовых странах и России. Отдавая должное западной и американской демократии, высокому уровню жизни, успехам в технике и экономике, деловитости и инициативности людей, он вместе с тем провидчески предупреждал об опасности однобокой буржуазной цивилизации, где зачастую господствуют прагматизм, эгоизм, бездуховность.

Всевластие банков, капитала, рекламы, все негативные стороны современной технической цивилизации особенно поразили Абрамова в Америке. «Америка задала тон предельной рационализации всему миру… Неужели по этому пути идти всему человечеству? Неужели у людей нет другого пути?» – вопрошал он в 1979 году.

Тогда же он провидчески рассуждал о крайностях «рыночной экономики»: «нельзя доводить принцип частной инициативы, частной собственности до крайности. Полное разъединение людей. Духовное обнищание. Помешательство на копейке. Превращение человека в свою противоположность, надругательство над человеком. Все коммерция. Все бизнес. Нет литературы, искусства, кино и т.д. Регулирование государства необходимо».

Лучшим и главным своим произведением Абрамов считал «Чистую книгу». Материалы собирал 25 лет. К сожалению, набело написаны лишь первые 18 глав. Остались тысячи страниц набросков, заметок, развернутых сцен и размышлений...

...Абрамов постоянно внушал себе и читателям: мы не бессильны. Каждый из нас может противостоять злу словом, делом, добротой, чистотой помыслов и устремлений. «Все мы – убеждал писатель – растим и поливаем духовное древо человечества; как только кончится эта духовная работа, как перестанем взращивать духовное древо, так человечество погибнет»...

...Умер Федор Абрамов 14 мая 1983 г. Похоронен в родном селе Верколе...

...Самая точная и мудрая оценка творчества и личности Федора Абрамова принадлежит академику Д. С. Лихачеву: «… До конца дней своих он сохранил в себе что-то от деревенского паренька и одновременно становился мудрым судьей человеческих судеб <…> И в писателе, и в человеке жило в нём трагедийное начало – начало почти титаническое, делавшее его драматургом в повествовательной романной форме. Он был и поразительным оратором, оратором-публицистом, слушать которого было порой почти потрясением»...

Библиотека писателей Архангельского края