...Из «Улисса» вышла вся литература ХХ века, все, кого мы любим. Любой писатель послеулиссовской эпохи испытал на себе воздействие джойсовского письма – даже закоренелый реалист Голсуорси, который был старше Джойса на пятнадцать лет и начал свою литературную карьеру, когда Джимми под стол пешком ходил, под конец жизни все-таки попал под влияние джойсовского модернизма. Даже массолит нет-нет и выдает что-то вроде потока сознания, миметического стиля или подтекста – и значит, тоже должен Джойсу. Джойсу должны все, хоть на копейку: кто не читал «Улисса», читал тех, кто читал его – и вместе с ними усвоил то, что усвоили они.

Блумстивенсдей

«Улисс» – восьмисотстраничный роман – ограничен рамками одного дня, 16 июня 1904 года, и одного города – Дублина, родины Джойса, где он прожил первые двадцать два года из своей почти пятидесятидевятилетней жизни (остальные тридцать семь – эмигрант, добровольный изгнанник во Франции, Италии, Швейцарии, возвращаясь в Ирландию гостем, всего три раза и не более чем на два месяца).

Задуман «Улисс» сначала как еще один рассказ для сборника «Дублинцы», в 1906-м, о чем Джойс написал брату Станиславу 30 сентября, и в таком законсервированном состоянии хранился одиннадцать лет, пока писатель не взялся за него – уже роман – в марте 1914-го. Первая глава «Улисса» опубликована в мартовском номере журнала «Литтл ревью» за 1918 год, остальные – в течение следующих трех лет. Отдельной книгой роман вышел в 1922-м.

16 июня 1904 года называется Блумсдей – день Блума, Леопольда Блума, дублинского Одиссея (по-латински – Улисса) – тридцативосьмилетнего еврея, рекламного агента, который, проснувшись в восемь утра, завтракает, читает письмо от дочери, испражняется, читает письмо от потенциальной любовницы, идет в церковь, потом – в турецкие бани, присутствует на похоронах школьного товарища, идет на работу в редакции газет «Фримен» и «Ивнинг телеграф», для которых добывает рекламные объявления, закусывает в трактире, устраивает слежку за любовником жены, пообедав в ресторане, с шумом выпускает газы, сидит на пляже и, наблюдая за девушкой, которой ветер задирает платье, мастурбирует, затем заходит в родильный приют, где рожает (не от него) одна знакомая, далее, увязавшись за молодым человеком, к которому все отчетливее и сильнее питает отцовские чувства (родной сын Блума умер четырехлетним, дочь – единственный ребенок – учится в колледже и не живет с родителями), попадает в публичный дом, а после того как молодого человека избивают пьяные солдаты, помогает ему подняться и ведет к себе домой; когда новый знакомый, напившись какао, уходит, Блум целует в задницу спящую жену и сам ложится спать. Время – в районе трех ночи, 16 июня на страницах «Улисса» длилось где-то девятнадцать часов.

Однако 16 июня 1904 года можно назвать и Стивенсдеем, потому что «Улисс» одновременно – рассказ об одном дне двадцатидвухлетнего ирландца, поэта, который, проснувшись в восемь утра и слегка поцапавшись с приятелем, у которого живет, идет в школу, где работает учителем истории, потом гуляет по побережью моря, заходит за гонораром в редакцию газеты, ввязывается в спор о Шекспире, попадает в родильный приют, потом – в публичный дом, где устраивает пьяный дебош, а выбежав из борделя, получает по голове от двух солдат, расслышавших в его непрекращающемся словоизлиянии антипатриотические нотки, после чего Стивена подбирает незнакомый еврей и ведет сначала в ночную кучерскую чайную, потом – к себе домой, где, напоив какао, отпускает восвояси.

Самый обычный будничный день, четверг, все как всегда, город живет мелкими проблемами обывателей, сплетнями, интригами, завистливыми и подозрительными взглядами, нервотрепкой, суетой. Бегая по делам, Блум и Стивен встречаются с десятками дублинцев, у каждого из которых был свой реальный прототип (Джойс сверхдотошен: при написании «Улисса» он работал со справочником «Весь Дублин на 1904 год» и перенес оттуда в роман чуть ли не все).

Оба, Блум и Стивен, несчастны и одиноки, чужие на этом празднике похорон, рождений, пьяных споров и драк. Один мечтает о сыне, другой – об отце. У одного сын умер, у другого отец спился и стал городским посмешищем, Стивен его стыдится и избегает. В поисках духовного сына и духовного отца и пересекаются пути Джойса-Стивена и Джойса-Блума.

Так все-таки Блумсдей или Стивенсдей? Кто главнее в романе? Кто из них сам Джойс, носитель его мыслей и переживаний? Традиционно считается, что главный герой «Улисса» – Блум (и название романа вроде о том же говорит: «Улисс», а не «Телемак»); но, например, Набоков думал по-другому. К тому же до «Улисса» Джойсом были написаны еще два романа: «Стивен-герой» (1905–1907), впоследствии забракованный автором, и «Портрет художника в юности», вышедший в 1916-м. В обоих романах Стивен – главный герой, а «Портрет» вообще складывается с «Улиссом» в дилогию. Блум же появляется только в «Улиссе».

Стивен – ирландец, поэт, школьный учитель; Блум – еврей, рекламный агент. Джойс – ирландец, поэт и какое-то время школьный учитель – никогда не работал рекламным агентом. Стивен презирает опустившегося и побирающегося на стакан виски отца, Стивен мучим угрызениями совести за то, что – атеист – отказал умирающей матери, когда она просила его помолиться. Стивен принимает решение эмигрировать из Ирландии в Европу. Все это переживания самого Джойса. Даже в кульминационной сцене обретения сына отцом, а отца – сыном Джойс – это Стивен, а не Блум: вечером 22 июня 1904 года «художник в юности» Джеймс Джойс заработал «порезы, синяк под глазом и растяжение связок», неудачно пристав к чужой девушке, а подобрал-обогрел его некий дублинский еврей – Альфред Хантер: помог подняться, обчиститься и добраться до дома. Среди прочих автобиографических деталей Стивен унаследовал от Джойса страхи и комплексы: боязнь грозы, молнии, собак, воды.

И еще: Стивен – интеллектуал, умница, гений; Блум – рядовой обыватель с более чем средними мозгами. Стивен (Дедал – его фамилия) парит над повседневными физиологическими проблемами самой провинциальной европейской столицы: Шекспир, Аристотель, Платон, Фома Аквинский, Ибсен. Блум приземлен, все его заботы – поспать, пожрать, хорошенько сходить в туалет, потрахаться. «Эпосом человеческого тела» назвал свою книгу Джойс, снабдив пятнадцать из восемнадцати глав (он называл их эпизодами) «Улисса» сопроводительными символами органов тела: для 4-го эпизода это почка, 5-го – гениталии; 6-го – сердце; 7-го – легкие, и так далее до 18-го, о котором Джойс сказал, что тот «вращается, словно огромный земной шар, медленно, уверенно ровно, вокруг собственной оси, имея 4 кардинальные точки: женские груди, задница, матка и гениталии».

И вот тут мы подходим к очень важному моменту в понимании «Улисса» и человеческой жизни вообще, моменту, где Блум перевешивает в Джойсе Стивена, а «груди, задница, матка и гениталии» – Шекспира, Аристотеля, Платона и Фому Аквинского.

Что знает о любви и о женщинах двадцатидвухлетний Джойс-Стивен – романтичный, самоуглубленный книжник, в борделе читающий стихи проституткам, вместо того чтобы трахать их?

А тридцативосьмилетний Джойс-Блум знает о любви и о женщинах все. Но в то же время и рассыпавшиеся по подушке рыжие волосы, перехватывающий дыхание изгиб белых полушарий – двух впереди, повыше, и двух сзади, ниже, ресницы, щечки, ушки и губы, губы, губы – много и везде. И конечно, то святое место, где ад незаметно переходит в рай и все вместе образует чистилище.

Именно потому Стивен на втором месте в романе, что еще не встретил свою Нору Барнакл, а Блум – на первом: он уже встретил, женился на ней, она родила ему двух детей. Первое свидание у Норы (в «Улиссе» она Молли) и Джеймса состоялось 16 июня 1904 года. В романе этого эпизода нет, Стивен ни с кем не встречается и ни в кого не влюбляется.

Джойсдей

Почему Джойс выбрал днем «Улисса» 16 июня 1904 года?

Главное, конечно, что тогда произошло первое свидание у него с Норой (а познакомились они почти за неделю до того – 10 июня).

Во-вторых, в тот день Джойс принял окончательное решение об эмиграции.

В-третьих, в тот четверг он придумал очень важную теорию – отдельные предположения и версии сложились в цельную картину – о том, что по переживаниям и их осмыслению Шекспиру в «Гамлете» близок не мальчишка-принц, а его отравленный отец.

Увековечив дату первого свидания, Джойс вроде как посвятил роман жене и еще раз признался ей в любви. Но это не совсем так. Вторая – после обретения сына отцом и отца сыном – тема «Улисса», а может, и первая по силе, глубине и важности, – это тема предательства и измены. Все формы человеческих взаимоотношений в романе так или иначе сводятся к одной – предательству. Все персонажи, кому Джойс дает право на слово и действие, либо предают (намереваются, сожалеют о сделанном, сомневаются, решаются и т.д.) друзей, себя, жен, родину, мужей, свои принципы, свою молодость и пр. и др., либо им изменяют жены, дети, лошади, коровы, память, руки, ноги, мысли, глаза. Стивена предает друг Маллиган, национального героя Ирландии Парнелла – его соратники; Блуму изменяет жена. В свою очередь, Стивен предает мать (умирающую) и отца (спивающегося), Блум заводит шашни по переписке и мастурбирует на «девушек в цвету», а Парнеллу устраивают обструкцию (то есть натурально – закупорку) после того, как вскрывается его скандальная связь с замужней женщиной. Не говоря уже о мелких пятистепенных персонажах. Такой вот круговорот измен в природе.

Все три решающих фактора, определивших выбор даты для «Улисса», не просто чреваты, а надломлены, сочатся мотивами измены и предательства. Первое свидание, любовь с первого взгляда и на всю жизнь, а влюбленный Джойс продолжает волочиться за чужими барышнями (за что и получит, кстати, тогда, 22 июня). Решению об эмиграции предшествует отречение: в «Портрете» Джойс устами Стивена (эпизод автобиографичен) произносит «Не служу» (слова Сатаны во время изгнания из рая) – «Не служу» отечеству, религии, семье, а только одному искусству; и в том же романе называет Ирландию грязной свиньей, пожравшей свой выводок.

Наконец, Шекспир. В пользу своей гипотезы Стивен-Джойс (теории Стивена отведен девятый эпизод «Улисса», сам же Джойс в эмиграции – в 1912–1913 годах в Триесте – прочитал цикл из 12 лекций на ту же тему) приводит следующие доводы: сына Шекспира звали Гамнетом (он умер в одиннадцатилетнем возрасте), в постановке «Гамлета» Шекспир всегда играл только Призрака. Но суть даже не в этом: в «Гамлете» все происходит по вине изменщицы королевы Гертруды, все остальные предательства и измены – последствия ее измены мужу. Стивен говорит: это – Энн Хэтэуэй, жена Шекспира, что была старше на восемь лет и сама совратила его, восемнадцатилетнего, подчинила себе, а затем изменила ему с двумя его братьями. Шекспир, боявшийся и ненавидевший жену (и завещавший все свое имущество друзьям и родственникам, а жене только «вторую по качеству кровать»), рассказал «Гамлетом» о своих навязчивых страхах: если что – вы знаете, кто виноват.

Шекспиру, возможно, было чего опасаться. Но Джойс – чего боялся и о чем хотел предупредить он, посвятив дню первого свидания с Норой роман об изменах и предательствах? Боялся, что шекспировская семейная ситуация повторится в его отношениях с Норой? Брат, жена… Но все биографы как один уверяют, что Нора была исключительно верной и преданной женой. Боялся и провоцировал? Увезя Нору в Европу, подальше от всех ее бывших приятелей и знакомых, Джойс, вместо того чтобы успокоиться, вдруг вызывает к себе из Дублина младшего брата Станислава, и тот остается с Джеймсом и Норой, эмигрантствуя вместе с ними. «Странно, что можно быть морально храбрым – каким я, безусловно, являюсь – и низким трусом физически» (из письма к брату 18 сентября 1905 года) – с одной стороны; и ничем не сдерживаемая игра воображения – с другой. И хочется и колется, но хочется больше, чем колется: скучно датскому королю без Клавдия.

Или мстил? Биографы Джойса раскопали такое: в один из его приездов на родину старинный друг Джеймса Винцент Косгрейв рассказал писателю, что в тот святой для него июнь 1904-го, когда Нора встречалась с ним через день, потому что через день работала – дежурила в отеле; она на самом деле не сидела на работе, а гуляла с ним – Косгрейвом. Биографы также выяснили, что Косгрейв был сволочью и лжецом: никто с ним не гулял, он пытался подъехать к Норе, но получил от ворот поворот, и когда Джойс навестил Дублин – европеец, выскочка, писатель, – отплатил так обоим.

Но Джойс принял слова друга за чистую монету. Чистый и непорочный образ Норы и – шлюха, двуличная сука. Ад.

(Примерно в это же время другой основоположник модернистской прозы – Марсель Пруст – пишет роман «По направлению к Свану», в котором изображена точно такая же ситуация, что и у Джойса: мучимый любовью к Одетте Сван неожиданно узнает, что вечер самого счастливого дня его жизни – дня, когда он, рыская по Парижу в поисках Одетты, вдруг осознал, что его тревога переросла в любовь, – Одетта на самом деле провела не в ресторане, а с бароном Форшвилем.)

Потом уже разобрались что к чему, и мерзавец Косгрейв был выведен на чистую воду, а репутация Норы, очистившись от сплетен, вновь стала непорочной. Но то время – от и до, что Джойс жил, снедаемый страхом, болью, ревностью и ненавистью – к удачливому сопернику, жене и всему миру, – навсегда отпечаталось раскаленным черным клеймом в душе Джойса, и воспоминания о нем всю жизнь заставляли его страдать. Великий писатель Джойс был великим ревнивцем, великим эгоцентристом и великим мстителем, – пишут его биографы. Мстить Джойс умел и любил, его второе имя – граф Монте-Кристо. И мстил, разумеется, по своим правилам и на своей территории («и низким трусом физически»).

«Улисс» – это не только роман об изменах и предательствах, но и роман мести: к началу работы над «Улиссом» в душе писателя накопилось такое количество обид, оскорблений, издевательств и претензий к миру – и особенно к Дублину и его жителям, – что все это перехлестнуло за края книги и образовало над ней сверхсюжет, в котором каждый дублинец, дальний или близкий знакомый Джойса, высмеян, спародирован, поглумлен и изгален. Приятель-поэт, издатели и газетчики, не разобравшие в свое время талант Джойса, соседи, дублинские девушки, что отказали, и шлюхи, что не отказывали, приятели отца, церковники, патриоты и антипатриоты, все-все-все, весь Дублин за 1904 год.

Роман и начинается с отмщения (накопилось, долго ждало, бродило), с первых строк – «Сановитый, жирный Бык Маллиган…» Редкая скотина этот Бык в романе: фальшивый друг, завистник, предатель и интриган, издевается над Стивеном, изживает из башни Мартелло, где они вместе живут и за которую платит Стивен. Биографы же говорят, что на самом деле за съем жилища платил Гогарти – прообраз Маллигана. Последней каплей терпения, переполнившей чашу гнева в сердце Джойса, стал следующий случай: однажды, когда будущий классик спал, Гогарти – частично спьяну, частично сдуру, частично от переизбытка жизненных сил – начал палить из револьвера по чашкам, что стояли на полке над головой Джойса. Перепуганный, униженный и оскорбленный Джойс мгновенно оделся и ушел, пообещав себе когда-нибудь написать текст, где расквитается по заслугам с Гогарти так, что мало не покажется. И действительно, когда вышел «Улисс», Гогарти – в общем-то неплохому человеку, талантливому поэту, знатоку античной литературы и патриоту, много сделавшему для ирландской независимости, а потом, с 1922 года, сенатору – мало не показалось.

Вот и для Норы, изображенной в «Улиссе» в образе примитивненькой пошленькой Молли, изменяющей мужу со своим импресарио (она певичка, сопрано), роман стал не песней о всепобеждающей любви, а назиданием, предупреждением: смотри, не балуй, вот я, а вот мое разящее перо.

И все же, все же… Какая разница, из чего вырос гениальный, лучший в ХХ веке роман?

А.П. Краснящих, "НГ-EX LIBRIS"