Заблуждения

         Вдохновение: Ю. Пундик "Лампадка"

Молчала. Притворялась, что не слышу

слова,

                слова, которые горчат.

Вышагивали голуби по крыше,

тяжёлыми подковами стуча.

И ветер разрастался понемногу,

и что-то там насвистывал, когда

я тихо умирала, но, ей-богу,

ни капельки не жаловалась.

                Да,

я их любила, ложь и заблужденья,

и вечер, дурно пахнущий бедой.

По улочкам, до головокруженья

в два счёта доводящим, за тобой,

сама себя калеча и врачуя,

бежала, мой придирчивый герой.

И облако отбрасывало в Чую,

кривлявшуюся прямо подо мной,

замёрзший дождь, пустой, остроконечный.

Что сеешь, тем и будешь после жив.

...Я ничего не сеяла, конечно,

помимо заблуждения и лжи. 

Придумайте

свой скорбный лес и в нём туман предутренний

как вы придумали?

как

         вы

                придумали?

глухие восклицания  ворон

и заячьи следы в просветах крон

на только что случившемся снегу?

позвольте мне.  

пусть я туда приду,

а кем я буду -  сами уж  придумайте.

ключом к земле? с деревьями угрюмыми

чтоб огибать саксонский старый дом.

пускай история поведает о том,

как вдоль меня, выламывая лёд,

мой сон мой стон мой бог идёт, идёт.

и хочется молиться Богородице,

покуда ваш сентябрь окрест разносится

и шершни  забиваются  в траву,

погибнуть дабы. Можно я приду

вот в эту смерть? и спрячусь, как изгой,

под старым домом с каменной трубой,

где тонкий бледный дым стекает в бездну,

сползает вверх под радостную песенку

какой-то птахи. мне и невдомек,

что это я лечу наискосок,

наискосок, в осоковую тень,

чтоб вместе с нею кланяться земле.

пока он догорает вместе с осенью,

пообещайте, что о нём вы позаботитесь.

не пустите по ветру ничего:

ни теплое дыхание его,

ни радость осторожную.

Ну что ж,

спасибо вам,

спасибо вам

за ложь. 

Головокружение

Когда к тебе тянулась из земли,

хватаясь за колышущийся воздух,

чуть слышно перестукивались и

потикивали собранные в гроздья

рябиновые яблоки.

                Они,

наполненные горечью и сталью,

ныряли в зиму,

                плыли,

                из зимы

выныривали.

                Всё перерастали.

Я тоже целый мир переросла,

тобою год больная (это много).

И чёрствый день от первого числа,

голодные потёмки от второго.

Блуждала на негнущихся ногах,

негнущиеся пальцы колоколен

обсматривала. Веки на веках

приподымала.

                Мир многоугольный

всё вытерпел и всю белиберду

изведал.

               Аллилуйя!

                К сожаленью,

когда-нибудь я, видимо, умру

не потому что вечер воскресенья

несётся на меня на всём пару,

а по законам головокруженья.

Высотка

Серая промокшая высотка

как фрегат плывёт, плывёт за нами.

Пусть уже отстанет иль потонет!

Ведь когда туман её скрывает,

вёслами скрипя как будто,

в лодке -

                мы,

                две серебристые форели,

криком не владеющие, - только

очень жадно слушаем постели

этой нескончаемой постройки,

на которых, похотью играя,

жёны и мужья, как неустойку,

семь потов снимают.

                Ты всё знаешь,

нервно не прикуривай.

                К балкону

подступают белой канителью

дождь с туманом.

                Лучше бы у дома

ты метро прорыл, как крот-туннели.

Сколько ты ни кутайся, не смогут

отогреть уже ни шарф ни шапка.

Плащ с подкладом тоже нечто тоги -

в нем, увы, не будет слишком жарко..

Цветы умирают тихо

Цветы умирают тихо,

без вымученных "о боже".

Священники и врачихи

не едут к цветочным ложам.

Цветы погибают стоя.

Становятся сухостоем.

Цветы погибают молча.

Немного погибнут ночью..

Туманом сырым прикрывшись,

немного погибнут утром.

Цветы выключают жизни

как мы выключаем люстры.

А все потому что осень

приходит в любой Сорренто.

пусть даже они об этом

навряд ли когда попросят -

цветам

      поклонитесь

                в корни.

Бэмби

Сгинет, но вернётся эта дрожь:

двигается поезд под ногами?

или, Бэмби, ты ко мне идешь,

осень подготавливая как бы?

как бы подзадоривая дождь

более не прятаться и грозно

по резному контуру березы

пробежаться?

Ты ко мне идёшь.

Крутится твой радостный ветряк,

от его движения стареют,

меньшатся в размерах, в полумрак

вдавленные здания. Наверно,

что-то есть в тебе от журавля,  

твой привет летит  из тропосферы

в этот вечер, что непреднамерен

и в котором яростно горят

после погружения в сентябрь

яблони, рябины и желтеют

брошенные в небо якоря

тополей.

о, бэмби, неужели

сказка скажется и следом, обгорев,

станут антрацитами деревья?

чувствуешь:  земное притяженье

нарастает? слышишь, как борей

крутится, ворчливый и дурной,

в белой, неземной своей постели?

Бэмби, ты смеёшься надо мной?

Что со мной случилось, в самом деле...