Ничей

Спеют, словно вишни, в небе звёзды.

Ты присядь с дороги и остынь.

Вытряхни из сумки горький воздух

Жадных и безжалостных пустынь.

Выпей нашей северной прохлады,

Вспомни ежевичный вкус ночей.

Знаешь сам – для счастья мало надо,

Если ты давно уже ничей.

Здесь как прежде всё: уклад старинный,

Снег – зимой, по осени – дожди.

Выйди в сад, поешь с куста малины,

Берегом к источнику сходи.

У реки на мостике дощатом

Эхо передразнивает шаг.

В этот час голодные щурята

Ищут живность в чёрных камышах.

Сонный лещ, наевшись звёздных ягод,

Тычет лбом в купальщицу-луну,

А луна ныряет под корягу

И не собирается тонуть.

Скоро полоснёт крылом зарница,

Выклюет небесное зерно.

Хочешь в старой лодке прокатиться

С кроткой предрассветной тишиной?

Спящая в тумане колокольня,

Заросли бушующей травы...

Снова оказаться в прошлом больно,

Если возвращаться не привык.

Где-то ждут нехоженые дали,

Манит неизвестность новых мест…

Ну а здесь родители заждались –

Сгнил и покосился мамин крест,

У отца заржа́вела ограда,

Холм размыли вешние ручьи.

Мало старикам для счастья надо,

Если старики уже ничьи.

Богово – Богу

Если неясным светом давно ведом,

Здесь, на краю вселенной, построй свой дом.

Влагу полюбишь, станет привычной хмарь.

Утром проснёшься: вместо камней – янтарь,

Слышно, как зреет сосен смолистый сок

И, напитавшись солнцем, течёт в песок.

Море с тобой повсюду – и здесь, и там,

Льётся навстречу, бегает по пятам.

Если идёшь куда-то – бери с собой,

Если забудешь – тут же поднимет вой.

В небе клокочет пенное молоко,

Выпить нельзя, зато утонуть легко.

Только заметишь – тянет куда-то ввысь,

Ты не держись за землю, за свет держись.

Глянешь, а в небе снова зияет брешь,

Богово – Богу, этим себя и тешь.

Если боишься – в прежнюю тьму беги.

Море повоет и уплывёт к другим.

Бог у себя за облаком прячет тех,

Кто осознал, что жизнь – это смертный грех.

Дети дождя

                   В них жабы гнездятся, в них змеи свистят

                                                      К.Бальмонт

Пойдём, я сегодня тебе покажу 
Болото, на всех наводящее жуть, – 

Там илисто, топко и вязко,

Там солнце затянуто ряской.

В низине, за высохшим старым прудом,

Где в землю вгрызается хищный  бетон,

Со дна водосточной канавы

Стеной поднимаются травы.

Они – длинноногие дети дождя,

В них жабы гнездятся, в них змеи свистят,

В них прячутся скользкие слизни

От шумной иссушенной жизни.

Но в рыбьем зрачке неподвижной воды

Видны стрекозы голубые следы,

Тумана молочные слёзы

И облака профиль курносый.

Мохнатая тина чернеет на дне,

Волнуется сонно, а прямо над ней –

Клубок комариного роя

И лютика рыльце сырое.

Пойдем же, не бойся, забудь о делах –

В стоячей воде растворяется страх.

И памяти пыль золотая

Сквозь камни травой прорастает.

Девушка из Ельца

Любушка, Любушка, девушка из Ельца,

Локон ковыльный треплется на ветру.

Мать причитала, мол, воду не пить с лица,

Женщину красят скромность и честный труд.

Любушка, Любушка, мама была права:

Больно густы ресницы, изящна бровь,

Губы припухлые – ими бы целовать,

Ими шептать в ночи: "Я любовь, любовь..."

Любушка, Любушка. Каждый в тебя влюблён.

Место ли розе там, где растёт бурьян?

Хочется туфли, колечко, духи, бельё,

Хочется всё… Но муж постоянно пьян.

Любушка, Любушка. Бог приказал терпеть.

Счастье – в тебе, не надо его искать.

В синих глазах – бесконечный простор степей.

Что же так манят эти шесть букв – Москва?

Любочка, Люба… Машины, поток огней,

Город зажат в тиски четырёх колец.

В грязном кювете за МКАДом лежит пять дней

Люба... Любовь с билетом «Москва – Елец».

Берендеево лето

У дачной жизни праздничный уклад,

здесь каждый дом распахнут и крылат,

до самых звёзд плетётся виноград,

пылают астры.

Здесь так легко – босым, как берендей,

идти к пруду по тёплой лебеде,

потом пугать в задумчивой воде

мальков глазастых.

Здесь ночью прилетает птица-тишь,

и слышно, как спешит в ловушку мышь,

как лунный свет стекает с жарких крыш

в кусты сирени.

Здесь каждый день – входной и выходной,

здесь каждый дачник – новый летний Ной,

кусочек суши под его ногой -

его спасенье.

Баю-баю

Баю-баю... снов не видит
Старый хутор по ночам.
По дворам, заросшим снытью,
Бродит лунная печаль.
То, вздохнув, уронит грушу,
То прольёт вишнёвый сок,
То из бурой вязкой лужи
Смачно сделает глоток.
То водой в колодце булькнет,
То возьмётся в окна дуть.
А устанет – ляжет в люльку,
Позабытую в саду.

Ветер люлечку качает,
Осторожный, словно вор.
За плетнями, нескончаем,
Стелет простыни простор.
Заглянула в люльку птица –
Ищет гнёздышко птенцам...
Седовласый пар клубится
У прогнившего крыльца.
Речка звёзды привечает,
Привечать чужих – не грех.
Над заброшенным причалом
Вьётся иволговый смех.

Волк, свернувшийся в калачик,
Спит у чёрного куста.
Баю-бай.
Никто не плачет.
Ночь.
И люлечка
пуста.