Не отводила глаз

                   «Все равно уходит каждый 
                   На свою звезду»
                                      Х.Р. Хименес

В начале лета первый лист слетел
С кленовой кроны, только что рождённой,
Где ветер быстрокрылый  и зелёный, 
Поймать его в ладони не успел.

То опрокинув ветви к небесам,
То ворохом шумящим их бросая
И в тот же миг со свистом настигая,
Он рвался вместе с ними к облакам.

Редела крона, и  в просветах неба
Был каждый лист и красочен, и зрим, 
В отливах осени, как сон, неповторим.
И глаз не оторвать... 

Я  много лет  не отводила глаз
От тех, кто есть, и лишь к часам заката,
К исходу дня, потерями богата,
Я обернулась к тем, кто бросил нас.

И вместо всех увидела - одну
Под бесконечной  синевою  свода: 
Вся эта жизнь – лишь таинство ухода,
Лишь взгляд вослед - не в даль и  в высоту. 

Вся жизнь – пролог к высокой драме Смерти,
Нет сотоварищей, путь к ней – по одному.
На подвиг право – выйти самому
И высший миг судьбы достойно встретить -
Дается каждому. 

А до того как час пробьет последний,
Внимая шуму крон или лесов,
Среди звучащих тысяч голосов
Возможно ли услышать вздох осенний
Слетевшего листа?

Как зримо тайное... 
Но слабости не выдав,
Его отринем в жажде мишуры.
И так же явь, гонима и опальна,
Не высказав ни слова, ни обиды,
Прозренья ждет - до знака, до поры. 

Петербургу

И если сбылось всё и всё состоялось,
Осталась для счастья лишь самая малость:
Все бросить и выбрать свободу пути,
Паломником в город заветный войти.
Дворцовая площадь, Сенат и Нева,
Кронштадт, Исаакий, гранит, острова...
И чтобы быть с прошлым на "Вы" и на "Ты",
Здесь Время разводит и сводит мосты.

И если судьба, обманув, не сложилась,
Ты городу этому сдайся на милость -
Туманам, скульптурам, чугунным узорам,
Державным колоннам, высоким просторам -
Проступят сквозь синь и полёт облаков
Крылатые птицы других берегов,
И отрок кудрявый, и Анна, и Блок
Тебя поведут лабиринтами строк.

И вздрогнувшим сердцем почувствуешь вдруг:
Навек в твою душу вошел Петербург.
Ты станешь иным, чтоб вернуться к себе,
Ответить как равный всё той же Судьбе.

Этот дьявол Пиросмани

Высота, как пропасть, манит,
Вновь зовет из забытья,
Этот дьявол Пиросмани,
Это робкое дитя…

Нет конца у белой кисти -
В синеве растаял след,
Караваном черных истин
Проплывает вновь  рассвет.

Кутежами плачут кисти
Виноградной молотьбы,
И причуды бескорыстья
Утоляют зев судьбы.

Росчерк имени как рана,
Кисть и капли – заодно.
Пью за ангелов обмана,
За пустое полотно.

Линий ломаных фаланги
В сердце бьются и в висок.
Это снова  Пиросмани
Принял смерть от Пикассо.

Дай отстояться слову

Дай отстояться слову, как воде,
Дай помолчать, уйти и раствориться.
Что нужды помнить о чужой беде,
Когда своя под рёбрами таится?
Перемолоть ее немую плоть,
И одолеть недуг, как вязкость ила, 
И искус слова вновь перебороть,
Его надеждам вспарывая  жилы…

Так глубоко слова уйдут на дно,
И спрячут от меня мои напасти,
Но если  им родиться суждено,
Никто над их явлением не властен,
Что ж… Размыкаю круг своей беды,
И выжившее слово возвращаю.
Морская соль, травинка лебеды –
И снова жизнь наградой  ощущаю.

Я еще не падчерица – дочь

Я еще не падчерица – дочь. 
От тепла ладони не остыли.
В изголовье прикорнула ночь,
Чтобы отдохнуть от звездной пыли.

Я еще пишу – последний стих
После сотен, о любви нездешней.
Что же ветер над строкой затих,
За моим обманом прилетевший?

Занавес готовится упасть, –
Было все, но не было героя.
Я лгала неистово про страсть,
Чтобы скрыть отчаянье изгоя.

Я еще не падчерица – дочь,
Но судьба не ведает предчувствий.
Надо мной склонившаяся ночь
Дарит стих, как тайное сочувствие.

Не спрашивай

Я еще не знаю твое имя,
и потому уступлю краешек места. 
Все равно имена не имеют значенья.
Когда я слушаю ропот сердца,
то называю морем,
чтобы сохранить его.

Не спрашивай меня ни о чем,
я просто подвинусь еще немного.
Все равно ответы ничего не значат.
Я называла сердце душой,
От этого ничего не изменилось,
только снег перестал таять под ресницами

Мне больше некуда подвинуться.
Не смотри мне в глаза,
я отдала твое имя ветру,
когда он спросил о любви.
Если ты – мое сердце -
Не обязательно говорить мне об этом.

Я уступлю тебе все,
Что не имеет названья.
Только ты не называй себя тоской,
И пока у меня остались воспоминанья,
Я допишу это стихотворение.

Наверно, я назову его морем…