Мне хотелось знать о нём всё. Начиная с его детства, самого раннего. И он рассказывал. Чаще всего то, что слышал от других: от бабушки, от мамы. Что родились они с братом-близнецом семимесячными, он – на десять минут раньше. Что держали их в барокамере, кормили через нос пипеткой. А весу в нём было полтора килограмма. Медсёстры родильного отделения во время пересменок спрашивали друг у друга: «Ну что – мальчишки эти ещё не умерли?» Его брата, выписавшись из поселковой больницы, мать забрала в город, где у неё на двоих с мужем была комнатка в общежитии, восемь квадратных метров. А он остался в деревне у бабушки и деда. Они его и растили до двух с половиной лет.

Бабушка ему рассказывала. Дед с соседом – Иваном Петровым – сидели вечером за столом, пили самогонку. А он возился рядом на полу, и потом доложил бабушке: « Иван Питьёв сказал – вино куёвое!» Деду так это понравилось, что он забавы ради каждый день спрашивал у внука: «Что сказал Иван Петров? Какое вино?» – И тот бойко отвечал: «Куёвое!» А когда дочь приехала навестить сына и родителей, дед решил посмешить и её и задал свой привычный вопрос: «Что Иван Петров сказал? Какое вино?» Сын глянул с опаской на мать и, потупясь, ответил: «Пьяхóе!»

У деда была сухая нога, поэтому на войну его не взяли, и он председательствовал в колхозе, а в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году вышел на пенсию. Кроме него, одноногого Ивана Петрова и мрачного Поликарпыча, который сначала попал в плен к немцам, а потом угодил в сталинские лагеря, мужиков в деревне не было. Одни только вдовые бабы, лет за пятьдесят. Дети их выросли и разъехались. Малышей в деревне давно уже не видели. И тут появился он. Головка с яблочко, красненькая, пальчики, как спичинки, а ротик копеечкой прикрыть можно. Но в год он уже был крупный и щекастый. Все на него умилялись. Все его чем-нибудь угощали. Тётя Анна – свежим домашним творогом, тётя Анисья – карамельками, а тётя Поля солёными помидорами из деревянной кадки. Эти помидоры (их кисловатая мякоть, если прокусить тонкую кожицу, сама вытекала в рот) он очень любил. «Поцелуешь меня?» – спрашивала тётя Поля. «А помидорку дашь?» – отвечал он.

Бабушка говорила ему, что он никогда не плакал и не звал на помощь, даже в случае опасности. Однажды зачем-то забрался на высокую поленницу, сложенную у забора, и, зацепившись штанами за острую верхушку одной из досок, повис. Бабушка, хватившись его, пошла искать и обнаружила, что он покорно висит на заборе, с молчаливым интересом озираясь вокруг. В другой раз она с ужасом увидела, что внук, весь в крови, но опять же молча, сидит на ступеньках крыльца, а вскочивший ему на плечи петух клюёт его в макушку.

А сам он помнит корову, бурую, с белым пятнышком на голове между рогами. Корову бабушка почему-то зовёт: « извёстка». Позднее он догадался: не извёстка, а Звёздка. Из-за белого пятнышка, похожего на звёздочку. Он никогда не видел, как бабушка доила Звёздку, но помнит, что три раза в день его поили парным молоком: с утра, когда за окнами раздавалось щёлканье пастушьего кнута, днём, когда бабушка ходила в стадо доить корову, «на полдни», как она говорила, и вечером, когда она хворостиной загоняла Звёздку на двор, а та шла нехотя, то и дело останавливаясь, чтобы щипнуть ещё травки. Ему казалось, что бабушка вообще не спит. Когда он засыпал, – она стояла, склонившись над ним, когда просыпался, – уже хлопотала возле печи. Отбросив одеяло, он бежал к ней, и она подхватывала его на руки, усаживала на лавку за стол и совала в руки блин или очищенную варёную картофелину, сначала подув на неё. А пшенной кашей с топлёным маслом кормила сама с ложки.

Всю свою жизнь бабушка называла его: «сынок».

*  *  *

Я тоже называю свою внучку дочкой. У меня теперь вроде как две дочки: одна большая (хотя какая она там большая!), другая маленькая. Выписка из роддома обставлена теперь почти как свадебная церемония. Заранее рассылаются приглашения, закупаются цветы и подарки, заказывается праздничный банкет в ресторане, нанимаются фотографы, видеографы, затейники-аниматоры. В роддоме есть специальная выписная комната, а по сути, зал для торжеств. Когда в этом зале уже толпятся родственники и друзья, парадные двустворчатые двери распахиваются, и появляется молодая мать, нарядно одетая, со свежим мейкапом, а рядом идёт медсестра, неся на руках младенца в кружевном конверте...

Читать далее...