ДОМОВОЙ

Улетаешь опять… Стало скучно со мной?
Погоди, не спеши, я ведь твой домовой.
Я сегодня на ёлку повешу
Старый лапоть, потерянный лешим.

Я весь год хлопотал, собирая добро:
Семена трын-травы и петушье перо.
Двух солдатиков, порванный мячик
То туда, то сюда перепрячу.

Ну, зачем улетать из такой тишины?!
В новогоднюю ночь снятся лучшие сны.
Этот год промелькнул не напрасно.
На душе дедморозно и ясно.

До утра будешь где-то летать на метле,
Из хлопушек стрелять, танцевать на столе.
Ты сегодня, хозяйка, устанешь.
Не забудешь меня? Приласкаешь?

О тебе буду думать и слушать сверчка,
Буду ждать. Ты вернёшься, нальёшь молочка
Мне в щербатую древнюю чашку.
Хохотунья…певунья…
Бедняжка…

ПОДСНЕЖНИК

Где весна намечала прогалы,
Вновь ложился, казалось, навек, –
Нескончаемый, запоздалый,
Сновидений моих тихий снег.

Но когда затерялись тропинки,
И бродить больше не было сил,
Вешний ангел дохнул на снежинку,
Растопил и душой наделил.

Как непросто быть маленьким богом,
Как непросто быть первым цветком,
Раздвигать плотный снег, быть прологом,
Говорить на наречье людском.

Та весна обещала, томила,
Той весной так хотелось тепла, –
Посмотрела в глаза, поманила,
И цветком по губам провела…

ЭРОС

В путанице сновидений, в ласковом плеске прибоя
Солнце в сетях рыбацких рыбкой плывёт золотою.
Утром на цыпочки встанешь, тянешься к спелой черешне,   
Тянешься к поцелую, – вот он, твой первый, вешний.
Эрос, тебя мы не звали, мы не мечтали стать старше.         
Белый платок на верёвке нам на прощанье машет.
Даль в перламутровых бликах. Моря и чаек всевластье.
На циферблате крылатом ветреный полдень. Счастье.
Парус, как пёрышко в море. К нам не вернётся детство.
Как о тебе не думать, есть ли такое средство?
Что я посмею поведать той, кто стала богиней?   
Небо, храни эту лодку. Парус растаял в сини.
Линии совершенства. Бёдер прохладных лекала.
Буря, минуй нашу гавань. Туча. Предвестие шквала.
Бог беспощадный, прекрасный, Эрос, тебя мы не звали,
Что же ты мчишься над морем с песней, полной печали?
Ах, золотые стрелы! Сколько смятенья и боли!
Волны, их сердцебиенье. Нежность.  Желанье.  Безволье.
Счастье, разбитое к счастью. Форточек слабые нервы.               
Путаница в поцелуях: сотый становится первым.
Эрос, ты победил нас. Будет ли добрым семя?
Волны следы смывают, волны смывают время…

ЧАСОВЩИК

Это тема для валторны, двух фаготов, клавесина,
Двух свистулек, двух снежинок, колокольчиков зимы.
Открывается шкатулка, где Щелкунчик с балериной, –
Музыкальная шкатулка, где с тобой кружились мы.

Флейте – петь, снегам – искриться, нам – разгадывать загадку:
Неужели мы вернулись, неужели влюблены?
А над нами две снежинки, и несут нас две лошадки
В наше кукольное царство и игрушечные сны.

Мы – две сущности, две ноты царской радостной охоты.
Нас с тобой не испугает волчий вой из детских книг.
Позади большая вьюга, и ликуют два фагота.
Бунтовавший тёмный ангел нынче – тихий часовщик.

Чёрный пластырь вместо глаза на лице его совином.
Словно крылья старой птицы, свисли полы сюртука.
Заржавели зодиаки, и растянуты пружины,
А в сердцах так мало счастья, тут работы на века.

Фея-флейта гасит свечи. Бьют часы, но как-то странно.
Надо смазать шестерёнки износившихся миров.
Спит усталый старый мастер, сполз парик его стеклянный.
Осторожная кукушка не выходит из часов.   

Часовщик сердец бесплотных, часовщик миров полночных
Спит, а облако, как птица, звёзды бледные клюёт.
Пусть кружиться нам недолго, наше счастье пусть непрочно,
Но счастливая валторна начинает свой полёт.