Как он проходит, отрезок от первого «привет» до душевной близости? Как много должно пройти времени, чтобы двое почувствовали что-то, и девушка посмотрела влюбленными глазами?.. И вот вчера еще совсем незнакомые люди, сегодня уже кто-то друг другу…

Ее телефон мне достался через «третьих лиц». Есть такая девичья традиция в наше время: на вопрос, есть ли у тебя подружки, которые могут прийти к нам на праздник, давать телефоны своих подруг.

Наш роман завязался уже по телефону. Она взяла трубку и с пониманием выслушала историю о том, что я некий Дмитрий и очень хочу с ней познакомиться. Она сказала, что сейчас болеет, но после болезни обязательно со мной встретится. Я очень удивился, что на том конце провода голос хоть и детский, но очень умный. Казалось удивительным, что те, от кого я этот телефон получил, характеризовали Юлю как «современную девчонку».

Мы говорили с ней по телефону как старые знакомые, она рассказала о себе, учебе на филологическом факультете (я повторно сильно удивился).

Через какое-то время позвонил ей опять, и, описав друг другу свои приметы, мы договорились о встрече.

Жила Юля далеко и попросила встретить ее на ближайшей к ней станции, находящейся приблизительно на тридцать втором-тридцать третьем километре по К-му направлению.

Подмосковная станция должна была познакомить воочию двух участников телефонного романа, у стенда с расписанием электричек на Москву…

Я прибыл чуть раньше назначенного времени и вынужден был немного погулять. И вот время подошло, а у стенда было пусто. Я отошел и присел на лавку. Даже прочел пару страниц Генри Миллера. Зато когда поднял голову, то около расписания стояло и покуривало тонкую сигаретку очаровательное создание. Была Юля, как и обещала, в коричневых джинсиках и зеленоватом пуловере. Через плечо перекинута сумочка, а подростковую внешность довершала короткая стрижка с кудряшками. Руки у Юли были длинные и худые, а еще «подросток» немного сутулился, но это нисколько его не портило.

- Привет! - сказал я.

- Привет!

Глаза у нее оказались большими, а ресницы подкрашенными - единственное прикосновение косметики к детскому лицу.

- Так и представляла, - сказала она, без стеснения глядя на меня. – Большой и улыбающийся…

Приняли решение выпить за встречу. Для этого надо было сойти с платформы и «закупиться» в одной из палаток.

Весь путь от первого «привет» до звона пивных бутылок друг об друга премило пробеседовали, как будто сто лет друг друга знали.

Юля сказала, что перед выходом из дома ей позвонила подруга и попросила проводить до вокзала - она уезжает в Курск. Поэтому вместо запланированной нами поездки в Москву, придется придумать что-нибудь еще.

Не скажу, что я не был расстроен. По телефону Юля так легко согласилась поехать со мной в Москву, и я надеялся, что сегодняшняя встреча завершится у меня дома. Но раз уж так, то пусть… Тогда надо поехать в М-но, что совсем неподалеку, всего в каких-нибудь трех-четырех остановках. В тех местах я провел детство, там чудесный живописнейший пруд и уйма лавочек рядом с ним. Можно наслаждаться обществом милой девушки и поэтизировать действительность, которая в этот день и без того поэтична…

Юля внимательно слушает. Я рассказываю ей про свою машину, безнадежно застрявшую в гараже и о своей страсти к пешим прогулкам. Она соглашается, что ходить пешком намного интересней, чем тупо вдыхать бензин, стоя в пробках.

Заканчивается все романтической сценой на мосту, что отделяет М-но от дороги на станцию «40-й км». Вокруг квакают лягушки и стрекочут кузнечики; на километры вокруг раскинулось болото. Зеленая трущоба как коридор для извилистой речки метра в два шириной. Невысокая трава, обильно смачивающая обувь, и мы в этой нирване подошедшие к первым объятиям, взгляду на все сверху вниз, с деревянного мостика с некрашеными железными перилами. После объятий нас ждет прогулка за руки по полосе черной почвы, витиевато ведущей к выходу из топких мест.

За руки… ее красивая рука в моей. Еще на мосту я тщательно вглядываюсь в Юлину руку, она не подходит к ее внешности. Длинные пальцы с длинными же аккуратными ногтями. «Фу, кривой!» – говорит Юля на безымянный палец». «Глупая, - говорю я ей. - Ничего не понимаешь…»

Идем через перелесок моего детства. Позади остались невысокие заборы с дачами - одна другой краше; тихие улицы в пышных кустах. Перелесок… в нем когда-то женщину убил маньяк, а мы с братом все детство боялись этих мест. Всегда они были таинственными и пугали нас, особенно после фильма про собаку Баскервилей.

Засыпая, я часто представлял себя быстро пробегающим по этой местности, а лучше парящим над ней на крыльях. А внизу под тобой в это самое время происходит что-то страшное… Но до тебя не дотянуться, никому не допрыгнуть, не добраться...

А сейчас этот перелесок для того, чтобы мы еще раз поцеловались... Детские мокрые губы. Юля не умеет целоваться. Старается, но не умеет… вот тебе и Сережа… (она по-детски выдала мне сразу все обиды на своего мальчика).

На перроне ждем электричку. Юля приникла ко мне, о чем-то рассуждает. У меня чувство, что такую девушку ни за что на свете нельзя обижать – это большой грех... Мне делается страшно даже от одной мысли…

 О чем-то говорим уже как окончательно свои. Снова обнимаю ее… В воздухе летает некая победа над прошлым, над своими страхами. Фиолетового цвета небо смотрит на нас поверх деревьев по ту сторону железнодорожных рельсов.

Подходит электричка. У Юли звонит телефон, она объясняет подруге с ее кавалером на машине, где и как ее встречать.

- С Сережей все, - говорит она, - сегодня же и скажу.

- Уж так прямо и сегодня? – смеюсь я.

- Сегодня, - с уверенностью подтверждает Юля. Я целую ее в мягкую детскую щеку со смешным пушком.

Скоро ее станция. Она поворачивается ко мне лицом:

- Когда позвонишь? – спрашивает с легким кокетством.

- Ближе к выходным, – говорю я, - точно, ближе к выходным.

Юля машет рукой, и, улыбаясь, выходит в разинувший пасть дверной проем.

Больше я Юлю никогда не видел. Я звонил ей несколько недель, но «абонент был недоступен».

А потом еще через какое-то время от ее подруги я узнал, что Юлю задушил маньяк. Он действовал в этих местах около года и убил пятерых девушек.

Максим Черубин Москва

Дата : Ср марта 18, 2015, 18:40:53 Любопытный эффект "ретро". Вот, кажется, и мобильники, и авто, и электрички (не говоря об упомянутом Генри Миллере), а так и видятся герои отдалённые от нас во времени, гости из 18 либо начала 19 веков. Лексика, ритм, тип отношений настраивают на это: "Это что-то задолго до Блока, это мог написать Огарёв" - вспомнилась строчка из хорошего поэта. Но если я правильно понял эту задумку автора, то, по-моему, стоило бы разграничить это путешествие к поэтическим истокам и порой такую вот жестокую современность. Иначе и сюжет, и атмосфера в памяти не задержатся... Удачи!

Елена Фиссер Moscow

Дата : Пт марта 20, 2015, 16:18:52 Начала читать (с автором я знакома и читала уже его произведения) - и думаю: опять Дима свидания назначает на платформе где-то в 30-50км от Москвы, у расписания электричек, прямо не может он без романтики электричек, плоских перелесков и прудов, неброской родной природы Подмосковья. А когда стала дочитывать, и особенно строчки о том, что героиню убил маньяк, - поняла, что уже читала это. Теперь мне напомнило это "Лолиту". Все время упоминается молодость Юли, ее наивность, неопытность, ее ресницы знакомы только с тушью, щечки и кожа свежи, как персик, она "по-детски" выдает свои обиды на Сережу. Нехорошо, лирический герой, соблазнять девицу и везти ее в первый день свидания за 40 км к себе домой в Москву. Рассказ слишком автобиографичный, малохудожественный, возможно, реальные события и реальная судьба девчонки. Вещь художественная не так строится и так не заканчивается. У Димы много более сильных произведений.

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Чт апреля 02, 2015, 22:34:53 Ну, вроде, я выспалась. Включаю адвоката:). Поскольку категорически не согласна С Леной Фиссер. Не считаю этот рассказ малохудожественным, так же как и не считаю его (по крайней мере, не считаю, что это так уж явно) автобиографическим. Ну, какой-то опыт поцелуев, конечно, у всех, кому больше шестнадцати, есть. Как и первых свиданий. Остальное - не доказуемо:). Этот рассказ вошел в книгу Дмитрия Лукина "Весенний дуэт". И когда я читала этот сборник рассказов, именно этот рассказ действительно произвел на меня впечатление и остался в памяти. Вообще, книга "Весенний дуэт" - это некая хроника познания лирическим героем разных женщин. С кем-то он романы заводит, с кем-то приятельствует, а кого-то просто цинично изучает. Герою действительно, как заметил Максим, свойственна некая старомодность, что ли, какой-то он несовременный, странноватый, но в большинстве случаев если уж не обаятелен, то приятен. В книжке описано много курьезных, забавных, порой немного печальных случаев, а некоторые рассказы представляют собой своеобразные вольные фантазии на тему любви, так что непонятно, то ли на самом деле это было, то ли просто герой делится с нами своими фантазиями, книжек начитавшись. Но в целом впечатление от книжки было достаточно легким, в какой-то момент она даже показалась мне несколько поверхностной, пока я не наткнулась на этот рассказ. Ну, Бог с ней с книжкой. Кто захочет, может, приобрести, набрав название в Интернете. Она есть в продаже. Непосредственно по этому рассказу. Во-первых, случиться так может. Причем с каждым. А теперь попробуйте спроецировать ситуацию на себя. И даже неважно мужчина вы или женщина. Вот жили как-то, с кем-то там встречались, сходились-расходились, по большому счету, ничего такого, что прям уж сердце разбило, у вас не было. Но вам только 25 лет, и что собственно печалиться-то. Всё впереди. Ну если не совсем уж всё, то многое. Так вам кажется. Однако какая-то доля разочарования и цинизма в вашем сердце уже есть. И тут вы встречаете кого-то, о ком даже не мечтали, что-то новое, неожиданное и вместе с тем очень какое-то простое, естественное. Да даже если не получится ничего, светло уже от того, что и такие девушки оказывается есть. Ситуацию можно и переделать на юношу, кстати. Хорошего, доброго, искреннего и такого удивительного парня девушка повстречала (Алешу Скворцова из "Баллады о солдате"). И убивают её/его. А вы только друг друга узнали. Что дальше? Да ничего. Вы же еще не стали по-настоящему близки. Скорее всего, сначала шокируетесь, а потом постараетесь не думать об этом. Смысл-думать? Вы ж не виноваты ни в чем. А потом как судьба... Если она в скором времени у героя сложится, возможно, он просто сохранит это свидание где-то в тайнике памяти, потом может, детям расскажет. А если нет, и его будут настигать какие-то неудачи, предательства и т.п. Эта история станет неким "лейтмотивом боли" его жизни. Вот такое чувство оставил у меня этот рассказ. Из недостатков: не надо было так сильно акцентировать на том, что когда-то в этих местах орудовал маньяк... Слишком явное то самое ружье, которое, вроде как, должно... Последняя правка: апреля 03, 2015, 00:01:45 пользователем Ирина Митрофанова

Наталья Баева Москва

Дата : Пт апреля 03, 2015, 16:26:17 Насколько я помню, термин "лирический герой" относится исключительно к лирике, т.е. к стихам. Но у нас почему-то прижился в прозе)) Не поддамся - буду всё равно называть прозаического героя персонажем или просто "главным героем", или тогда говорить об "образе автора в произведении") Эх, не люблю я слово "категорически":) Поэтому с "категорически не согласной" Ирой всё же поспорю и поддержу Лену) Я тоже считаю рассказ малохудожественным, т.к. это явно история из жизни, душевно и творчески не переработанная. Возможно, в контексте всей книги рассказ и работает так, как описывает Ира - бывают такие вещи. Но как самостоятельное произведение - увы. Где там "душевная близость" у героев? Почему я должна верить писателю на слово? "О чем-то говорим уже как окончательно свои". О чем? Что значит "окончательно свои"?:) И так на протяжении всего рассказа - нам предлагают не посмотреть на событие самим и дать оценку, а поверить на слово. И в результате нам все равно, что это за слова - "душевная близость" или "маньяк задушил" - ну и что дальше? Можно, конечно, пофантазировать при большом желании, войти в чье-то положение, но непонятно, зачем? Только чтобы "включить адвоката"?:) "Снова обнимаю ее… В воздухе летает некая победа над прошлым, над своими страхами. Фиолетового цвета небо смотрит на нас поверх деревьев по ту сторону железнодорожных рельсов". Чувствуется, конечно, рука мастера. Но главное, что чувствуется - это лень мастера. Увы.

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Сб апреля 04, 2015, 00:06:51 Могу включить прокурора:). И категорически не согласится, что этот рассказ автобиографичен. Ну, раз я прокурор, то только "категорически":). Назвать героя-рассказчика своим именем еще не значит, описать себя. Хотя отчасти мы во всех произведениях и во всех своих персонажах себя хоть в какой-то мере, но описываем, ну, по крайней мере, в центральных, главных героях. Бывает да, актерски, погружением. Но чтобы погрузиться так, чтобы описать какие-то внутренние импульсы человека совсем на тебя непохожего, это значит, стать на какое-то время им. А если удалось убедительно стать кем-то, значит, в какой-то мере ты им и был, просто не знал в себе этого раньше. Ну, это дебри, поскольку все мы являемся продолжением друг друга. Конкретно по данному рассказу. Не было никакого маньяка. Если бы был, рассказ бы был совершенно иной. Потому что это удар, то, что ранит, насколько серьезно - от конкретной личности зависит, но вообще не оставить следа подобная ситуация не может. У впечатлительного молодого человека вообще может быть нервный срыв. Хотя тут смягчено - они мало друг друга знали. Но впечатлительной натуры - уже достаточно. И у человека, с которым случилось нечто подобное, если он еще и пишущий человек, в первую очередь, была бы потребность поделиться этим пережитым шоком. И это бы на протяжении всего рассказа чувствовалось. Это было бы главным в рассказе. Что тут может быть автобиографичный? Да как у всех у нас. Какие-то встречи приятные, которые ни во что не переросли, хотя могли бы. Да у всех таких случаев вагон и маленькая тележка. Помирилась она с Сережей - вот и всё, а герою сказала: "Извини, ты тоже очень хороший, но вот все-таки Сережа... он мне родной, поняла, что не могу я без него, думала, что смогу, и такое у нас свидание было чудесное, но как увидела я Сережу..." В общем, дело-то житейское. Да и банально по большому счету, для рассказа не подойдет. И девчонок таких милых, искренних не испорченных на самом деле не мало. Так что прототипом могли стать не одна, а сразу несколько, как это, кстати, часто и делается в прозе. Просто герой, видимо, не на тех внимание до этого обращал. Мне кажется, если бы они в компании встретились, то он мог и не обратить на нее внимания. А тут один на один, "крупный план" - и сердце его встрепенулось, так что даже подумалось: что обидеть такую девушку - грех. Впервые в жизни так подумалось - вот это ценно. Возможно, что образ девушки собирателен. Не утверждаю, что это именно так, но не исключено. По своему опыту прозаика сужу, сама так иногда делала. А чем интересен этот рассказ - он некая проекция, которую невольно перелагаешь на себя, а если бы со мной так случилось... Как бы я отреагировал? Как вообще можно к этому относиться? Вот если встретились, понравились, и сразу - нет человека. И почему рассказ так заканчивается? Да потому что автор на самом деле не знает, как бы он отреагировал, если бы с ним такое произошло. Он себе такой вопрос задал, себе и читателю одновременно. Не просто какие-то свидания-знакомства, девчонки милые или не очень милые. А если вот так серьезно? Некий психологический эксперимент в прозе, что мне показалось интересным, задуматься заставляет. Я по крайней мере представила, и холодом меня пробило. Можно было бы сделать это лучше, убедительнее - да, наверное, можно. Но получилось именно так. И идея далеко не пустая. Последняя правка: апреля 05, 2015, 22:41:04 пользователем manager

Елена Фиссер Moscow

Дата : Чт апреля 09, 2015, 10:33:21 По порядку. Ира, не у всех, кому больше 16, например, 16-18, есть опыт поцелуев и свиданий, у меня, например, не было. Наталья, вы абсолютно правы насчет лирического героя, я просто поторопилась назвать. А теперь по поводу рассказа. Я вообще-то даже не понимаю, какую реакцию хотел/ожидал видеть автор у читателя? Тут, естественно, нет никакой любви, и поэтому и взгрустнуть не на чем, потому что герою по большому счету все равно, что ее убили: он ее не любит, повспоминает какое-то время как милую девочку и как жертву страшного явления - маньяка, и все. А если ему не больно, то как читатель будет испытывать боль? Все знают, что бывает такое в жизни, и это опять приближает рассказ к повседневности, реальности, автобиографичности и нехудожественности - как итог. Тут есть просто свидание, приятное для героя и несущее в себе что-то новое для героини. Герой весьма себялюбивый, всю дорогу упивающийся молодостью девчонки, нежностью ее щек, губ, т.д., рассматривающий ее, если хотите, как через микроскоп (какие у нее пальцы, как она думает, что скажет, как себя поведет...). Чувствуется, что он старше, и чувствуется, что он играется с ней. Ее предвидимые им суждения (хоть об оставлении Сергея) - это все ее незрелость. Поэтому, естест-но, нет там никакой "душевной близости". "О чем-то говорим уже как окончательно свои" - это что, показатель? Снюхались на платформе - и уже "окончательно свои"?! Ну, еще можно по бутылке Балтики 9 взять - и тоже станут "своими". Нет в герое никаких терзаний в связи с ее смертью, и в нас нет подавно. Зачем было писать об этом, если душу не трогает? Видимо, чтобы просто запечатлеть историю из жизни, тем более если прототип и в самом деле погиб.

Елена Фиссер Moscow

Дата : Чт апреля 09, 2015, 12:06:39 Глупо спорить, автобиографичен рассказ или нет. Об этом знает только сам Лукин - и нам отчитываться не обязан. Другое дело - художественность, о ней можно судить, но потом все равно в автобиографичность же и упрешься. Стиль повествования здесь мне кажется малохудожественным, это похоже на дневниковые записи, и само изложение, последовательное и краткое, по факту, описание происходившего - все это наталкивает на мысль об автобиографичности и -да, лени автора, возможно, переработавшего события душой, но не преломившего их в художественную плоскость своего произведения. Последняя правка: апреля 09, 2015, 13:30:38 пользователем Наталья Баева

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Чт апреля 09, 2015, 13:22:02 Лен, тебе "свидание под поездом" уже назначил Саша Евсюков в рассказе "Поезд с Юга". На дневник это совсем непохоже. Да и вообще, построено по традиционной схеме, то самое "ружье" - упоминание в середине о маньяке и в конце опять же маньяк её и задушил. Знание и четкое следование автором этой схемы как раз и выдает, что рассказ не полностью автобиографичен, рациональность в нем присутствует, конструктивизм некоторый. Жизнь - не настолько логична. А схема тут слишком явная. Да и в целом сделано под "ретро": "Заканчивается все романтической сценой на мосту, что отделяет М-но от дороги на станцию «40-й км». Вокруг квакают лягушки и стрекочут кузнечики; на километры вокруг раскинулось болото. Зеленая трущоба как коридор для извилистой речки метра в два шириной." - как-то несовременно это звучит, чем-то даже Паустовского напоминает, и сделано так специально:). Последняя правка: апреля 11, 2015, 17:02:09 пользователем manager

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.