Рецензия на книгу Ирины Сурниной «Оклик» (Барнаул, 2014)

  Прочитал книгу, не отрываясь, перечитывая некоторые стихотворения дважды. По крайней мере, несколько лет не читал и не слышал ничего подобного!

   Когда мы говорим о трагическом мировосприятии поэта, то ключевым словом в этом выражении следует считать не «трагическое» и не «мировосприятие», а – «поэт». Почему так важно, насколько автор владеет поэтическим мастерством, и, в сравнении с этим, не так важно, о чем именно он пишет? Потому что посредственные стихи не могут передать ни трагического, ни какого бы то ни было иного восприятия.

   Уровень поэзии Ирины Сурниной очень высок. Конечно, нет предела совершенству, и хочется верить, что лучшие стихи у нее еще впереди.
Но уже сейчас в стихотворениях «Русь, она всё больше исподняя…», «Слишком ранний тополиный пух…», «Новый год» («А ты истаиваешь, зная…») и многих других мы видим почерк зрелого мастера, сложившегося поэта. Особенно это заметно в длинных стихотворениях, которые не утомляют, а напротив, прочитываются на одном дыхании.

   Впечатляет умение автора находить броские, оригинальные образы, метафоры:

И приклеенный к небу,

Распластанный кобчик плывёт.

         («Ленточный бор»)

А потом в поликлинику вместе,

И на пенсию купят халвы.

И на этом рассказанном месте

Зацветёт василёк из травы.

                                               («Жили были старик со старухой…»)

   И еще много, очень много всего.

   Интересный прием, который использует Ирина – неполные предложения. «Холодно в старом <в старой одежде>»; «А дед починяет <рыбацкие сети> в углу по старинке»; «Я целый день кручусь, не покладая <рук>»; «И некому <пожаловаться>, что толку – ной не ной» и пр. Следует отметить, то, что у иных получается натужно и искусственно, Ирине удается изящно и непринужденно.

   Очень важное качество поэта –  не уходить в красивую, отвлеченную описательность, а говорить о себе, от первого лица. Дерзко, откровенно, обнажая душу до дна. Писать о себе – великая смелость. Но только так познаётся поэт. Можно умничать в рифму (или без неё) до бесконечности, острить, философствовать. Но поэт – только тот, кто сказал о себе. Пусть это в известной степени аванс, но такое по силам только большим поэтам.

   В чем же трагичность образа лирической героини Ирины Сурниной? Прежде всего, в ее оторванности. Избитое выражение о том, что настоящий поэт должен родиться в провинции, а умереть в столице, преображается в стихах Ирины:

Легко по столицам,

А здесь не дождешься успеха.

Здесь лучше родиться,

А после – уехать, уехать!

         («И не убежать…»)

   Автор смирился с этим, покинув родной Алтай, с которым по-прежнему связан сердцем. Но покинуть малую родину – лиха беда. Совсем иное дело – сойти за своего в двух наших столицах.

И дни наступят белые –

Молчи, молчи, молчи.

А мы с тобою беглые,

В Москве не москвичи.

         («Когда везде отказано…»)

   Еще печальнее – в северной столице.

С этюдником всласть поброди, коченея от сырости,

И в руки холодные слезы срывая украдкою.

Блокаду пройди и останься при жизни в немилости.

А после – в роддоме родись коренной ленинградкою.

         («Бегущая по мостам…»)

   Как жить, когда ты «и никому не родная, и никому не своя»? И поэт в отчаянии доходит до черты: «В России так легко ненужной стать!» И замирает, смирившись, как с приговором, с неутешительной максимой Экклезиаста:

Шелестят секунды сухо.

Свет, поблекнув, в тень уходит.

Ничего не режет слуха.

Я сижу, а все проходит.

         («Тихо, тихо в сонной кухне…»)

   Иногда кажется, что автор культивирует в себе неприкаянность. Но искупается эта слабость искренней, неповторимой любовью к большой родине – России, Руси.   

Русь – одно большое прощание,

Зарастает сказками, былями.

И она всегда обещание,

Что когда-то будем. И были мы.

         («Русь, она все больше исподняя…»)

   Как бесконечно нужно любить Родину, чтобы использовать ее имя, когда хочешь высказать высшей степени похвалу чужой стране:

Как замерло все, де Лусия!

Как сердце шальное плывет!

Испания – это Россия!

Испания – это полет!

         («Де Лусия»)

   Такая любовь – на зависть всем. И, как крайняя точка этой любви, тончайший лирический штрих, возносящий нас к вершине русской лирики:

Где-то стынет Ока,

и есенинский лист

улетает в открытую осень.

         («Никаких журавлей…»)

   И напоследок нельзя не сказать, что книга «Оклик» иллюстрирована прекрасными рисунками самого автора, что лишний раз подтверждает: «Талантливый человек – …»

От редакции: книга издана на средства краевого бюджета по итогам конкурса на издание литературных произведений. В книге использованы рисунки автора. Электронный вариант на сайте Алтайского дома литераторов: http://adl-22.ru/