“IN VINO VERITAS”

Порой грустишь: «Никем не понят…», -

тут голос явится извне

и недвусмысленно напомнит

о том, что истина – в вине!..

Нальёшь,  отправишься на поиск:

один, другой замкнется круг…

Захочешь взять билет на поезд,

захочешь много.

И вдруг!..

Качнется стол, и расплывётся

вино по думкам о судьбе…

И значит, заново придётся

писать –

о разном:

о себе….

РЕМИНИСЦЕНЦИЯ

Вновь разревелась, как невеста

от незаслуженной хулы,

душа,

где нет живого места

от ностальгической иглы…

И я на дно двора-колодца –

того – родного, своего –

плевал, не веря, что придётся

однажды выпить из него…

Теперь, как пёс, когда по следу

идёт,

прерывисто дышу.

Опять к нему зачем-то еду.

Зачем?

не знаю, но… спешу!

А впрочем, что тут не понятно?

Душе положен выходной.

Испить воды твоей приятно,

проточный двор мой –

проходной…

МОНОЛОГ ГОРОДСКОГО ВОРОБЬЯ

Жаль, что я лишь божья птаха!

Вам бы камушком в стекло…

Чик-чирик, послать вас…

Хорошо вам там, тепло!

А со мною полетайте

петербургскою зимой,

а со мной поголодайте,

поянварьте-ка со мной!

А добудьте хлеба крошки,

меж воронами кружа;

подарите перья кошке,

на одном крыле сбежав!

А спросите – где ночую,

что я пил, да чем дышал!...

Я же зиму всю бичую –

бесскворечная душа.

С соловьями не тягаясь,

я немножко даже хам.

Даже матерно ругаюсь,

чтобы стать понятней вам!..

Жизнь – полет, помойка, свалка,

псы, рогатки. Сны скупы.

Стихоплет, что смотришь?

Жалко?

На балкон плесни крупы…

РАЗГОВОРЫ,

ПОДСЛУШАННЫЕ НА ПОМОЙКЕ

Два дома – первый рухнет скоро,

тут мало кто от пуза ест,

другой – коринфского декора

филармонический подъезд –

судьбы пасьянс терпели стойко.

Всё в жизни было врозь для них.

Буквально всё!.. И лишь помойка

предназначалась на двоих.

С неё, как правило, под вечер,

катились перлы в темноту.

Вороны, слыша эти речи,

нередко дохли налету!..

Тут споры, дрязги, тут вопросы,

И не прибавить, не отнять.

Мы тоже к старости – отбросы,

И нам нетрудно их понять…

Здесь кресло вместе с табуреткой

кляли безножие своё,

мужское нижнее бельё

заигрывало с вуалеткой…

Воспоминанья, пересуды…

досадуя, что некрепки,

судьбе пластмассовой посуды

завидовали черепки…

Квартирный коврик, став калекой –

он был разорван и прожжён –

с филармоническим коллегой

был в разговоре напряжён.

Он произнёс:

- Уймись, оратор!

Но тот не слушал, продолжал:

- Меня любил администратор!

Меня буфетчик уважал!

Ты помнишь запах тёплой пиццы?

И твой сосед был генерал?!

Да об меня сам Кикабидзе

свои ботинки вытирал!!

Лампасы!.. Кетчупы!...Умора!

Сейчас от зависти помру!..

Небось, окурком «Беломора»

Прожёг на лысине дыру?

- Причём дыра? Причём окурок?

Вот так и дал бы по башке.

Нашёл где хвастаться, придурок,

ведь мы лежим

в одном бачке!..

ВРЕМЕНА ГОДА

Что зима в Петербурге, что осень.

Листопады… ветра к февралю.

Триста лет по волнам его носит,

уподобленного кораблю.

Летом – в зелени, в блеске, ухожен,

отраженный в дрожащей воде, -

на аквариум чем-то похож он

при любом, даже мелком, дожде.

По весне же, присев «на дорожку»

на перроне, взгрустнешь оттого,

что влюбиться нельзя понарошку

здесь,

под пристальным взглядом его…

ВЕЧЕРОМ

Вот, под вечер, бывает, расстроится

ветер,

крошки смахнёт со стола,

и душа распахнётся, раскроется,

словно только того и ждала;

то ли слово «люблю», то ли чёрточку –

как непросто порой разобрать! –

изовьёт и в раскрытую форточку

улетит со стрижами играть.

До закатной зари покуражится,

а потом,

перед утром,

в тиши

вытрет слёзы –

от ветра, -

уляжется,

и попробуй про то напиши…

В НИКОЛЬСКОМ СОБОРЕ

Я пишу слова простые

в терпеливую тетрадь.

На меня глядят святые –

не слукавить, не солгать.

Рядом бабки пьют лекарство,

взглядом тянутся к свечам,

говорят: «Небесно царство

стало сниться по ночам».

Время – каплет, время – длится…

Льётся в тёткину бутыль

освящённая водица,

на свече коптит фитиль.

Я твержу одно и то же

лику в нише на стене:

- Сохрани, избави, Боже

от лукавого во мне!..

НА ДЕМИДОВОМ МОСТУ

Луна скучнела от картин

привычных видов

ансамблей, куполов, куртин…

А мост Демидов,

истерзанный пучками стрел

юнца Амура,

молчал и на неё смотрел

весьма понуро.

Никто не трогал тишины

осенней ночи,

и были трепетны, нежны

их чувства – очень!..

Из ниоткуда в никуда,

кружа в природе,

бежала под мостом вода

неспешно – вроде

тягучей, муторной тоски,

а тлен и бренность

раскалывались на куски

о современность…

КОКУШКИН МОСТ

У Садовой мост – Кокушкин.

Здесь бродил когда-то… Фет.

Думали, скажу, что – Пушкин?

Нет…

Дом Мицкевича Адама:

тут гуляет иногда

обаятельная… дама,

да.

Обожмёт свои перчатки,

кинет взгляд на горизонт

и раскроет над брусчаткой

зонт…

Здесь и я вбиваю точку

в диабезову скрижаль,

как обычно – в одиночку.

Жаль…

НА АДМИРАЛТЕЙСКОМ ПРОСПЕКТЕ

В дождь нетрудно стать бродягой, мой дорогой,

выйдя по осень из квартиры

в город, нарезанный на лоскутки рекой –

так расплывчаты ориентиры!..

Оттого и солдаты

в суконных

цвета хаки

мечтах Акакия,

уподобясь девкам из Мулен-Руж,

вдребезги разнесли купола Исаакия

кирзачами, пройдя по одной из луж…

Здесь молнии, гордецам в кровь рассекая лбы

ударом сверкающих блях,

швыряют их за борт с гранитной палубы,

заблудившегося в балтийском тумане корабля!

На моей башке тоже отыщется след…

И ты, если только поверишь своей руке,

смочив её жарким днём в холодной реке,

нащупаешь его.

Только не лги, говоря, что его там нет…

У ХАРЛАМОВА МОСТА

До Крещения неделя.

Ночь январская густа.

Петербург.

Игра метели у Харламова моста.

Нынче ей не ворожится –

заблукала во вранье,

вот и бесится, кружится

у пролёта в полынье;

пешеходов завлекает,

манит, будто кот-баюн,

словно душу выкликает

чью-то.

Может быть – мою…

Я ж молюсь на три окошка

у заломленной трубы:

не мелькнет ли там ладошка

переменчивой судьбы…

ГРАФОМАН В ГОСТЯХ У ПУШКИНА

НА МОЙКЕ, 12

Февраль.

На Невском слякотно, прохладно,

я в отпуске, но с рифмой не грешу –

вчера две буквы написал – и ладно,

ещё три буквы в марте напишу.

Свернуть на Мойку есть у всех причина.

У Пушкина в квартире свет горит,

под окнами её стоит мужчина

и вроде как с собою говорит:

- Седьмой блокнот за этот год ветшает!

С карандашом гуляю или без,

проблемов нет, но и не помешает

короткий поэтический ликбез.

Зайду, пожалуй,

не был здесь ни разу;

полов старинных обожаю скрип,

а то на Невском подцеплю заразу,

врачи не зря предупреждают – грипп!

Пусть с небольшой для кошелька обузы

начнётся новый год и новый век,

в конце концов, для этой самой Музы

я тоже не сторонний человек…

И с Пушкиным общаюсь непрестанно:

«Мудищева Луку» читал – шарма-ан! –

Ещё «Цыганов», «Дочку капитана» -

евонный исторический роман.

Теперь легко хорей определяю,

Бывает, что и дактилём черкну.

Вот по музею малость погуляю,

глядишь, чего для дела подчерпну…

И вот (походки не сыскать степенней),

блажен, к заветной лестнице идёт

и, оглядев с сомнением ступени,

крестясь, на них свою стопу кладёт…

Пройдя по залам, осмотрел портреты.

Расстроился – Дантеса не сыскал,

в блокнот занёс: «Поэты – эполеты»

и дальше по музею поскакал…

- О!.. чья-то профиль!

Вот строку поправил,

прочтём-ка – ой, а почерк-то каков!

«Мой дядя самых (тут неясно) правил»…

Видать, из неоконченных стихов.

Зело борзо стихи писал Сергеич!

Но и талантлив тоже был зело!..

А всё ж не зря мой дед Кузьма Матвеич

показывал мне Царское Село! –

С утра возьму строку – к обеду песня,

а ведь живу от Мойки-то вдали:

ни бронзовой чернильницы, ни перстня,

ни Дельвигов тебе,

ни Натали!..

Жана жужжит:

«Тебе бы всё кривляться.

Все вы, поэты, пьянь и дураки».

Не-ет,

завтра утром

буду с ей стреляться

на льду Волкуши,

Волковки-реки!..

ПОСЛЕДСТВИЯ РЕЦИДИВА

ТВОРЧЕСКОГО КРИЗИСА

С чего?..

Куда-то подевалась лёгкость

и озорство неветхого пера.

Вот новый рецидив – опять с утра

вдруг начал я испытывать неловкость

перед строкой, что так легко легла

на совершенно чистый лист бумаги;

всем хороша, нет пустяка – отваги,

чтоб за собой «подруг» вести могла.

И вот лежит, не обозначив темы,

ни «здрасьте вам!», ни «как вас величать?»

Не мудрено, что начал я скучать,

раскладывая логос на морфемы.

Казалось, вот чуть-чуть – и увлекусь я –

пойму её, меня поймёт она,

и от стиха, как будто от вина,

почувствовать сумею послевкусье…

Но,

к сожаленью, снова не сбылось.

Досадую, конечно, так, без злобы:

да, не сбылось, да, снова сорвалось…

Вот и сижу, и думаю –

                                     с чего бы?..

РАЗГОВОР С ЧАСОВЩИКОМ

Начальством в день тот роковой

едва не сданный палачу,

часовщику на Моховой

я признавался, как врачу:

- Проспал я – чтобы не соврать –

раз двадцать нынешней зимой!..

Вы не возьмётесь перебрать

разлаженный брегетик мой?..

- Возьмусь. Я ж терциям служу,

под лампой грея темечко:

балансы, анкеры свожу,

от пыли чищу времечко…

Сломать часы любой горазд.

А есть заказы важные!

Чинил я, помню, как-то раз

клепсидры эрмитажные!..

Так что, товарищ молодой,

(эх, где мои-то годики?!..)

поможем с вашею бедой.

Показывайте ходики.

Что – контрамоцией* грешат?..

Стоят?.. Или в беспечности

неосмотрительно спешат

к руинам бесконечности?..

- Нет, - я сказал часовщику, - 

не то чтобы неточные,

а…

          утром не кричат «ку-ку»

часы мои

                 песочные…

------------------------------------------

*Контрамоция – движение времени в обратную сторону.

ФРАНСУА ВИЙОНУ – ПОЭТУ,

МАГИСТРУ, УГОЛОВНИКУ И ЧЕЛОВЕКУ

 Я – Франсуа, чему не рад,

Увы, ждёт смерть злодея,

И сколько весит этот зад,

Узнает скоро шея.

Франсуа Вийон

Перевод И.Эренбурга

В наши дни, корефан Франсуа,

в самоходной карете, с кастетом

ты, в натуре бы, авторитетом

щеголял du matin au soir*

поживал бы, жуя «курабье»,

на малине у Зимней канавки;

погоняло** твоё – Монкорбье –

знал бы каждый, живущий на лавке.

Мсье де Лож, власть сочла бы за честь

встать у Вас на запятках в кортеже –

в ней карманы и шеи всё те же,

а какие там задницы есть!..

По прошествии множества лет,

хоть куда приканай*** ты на ужин!..

огорчат лишь одним – как поэт

никому ты здесь на фиг не нужен.

--------------------------------------------

* du matin au soir – с утра до вечера (фр.)

** погоняло – имя (жаргон)

*** приканай – приди (жаргон)

ГЛАГОЛЫ

Глядя в небо серое, ничего не выдумать,

в лужах тоже тёплого цвета не найдешь,

вот и сна хорошего всё никак не выдремать,

скоро, как ни мучайся, вовсе не заснёшь.

Скоро гуси-лебеди с севера потянутся,

будут листья ворохом на кострах гореть,

и под уцелевшими зимовать останутся

строки, не успевшие к осени дозреть…

У дождя вечернего песня монотонная –

ночь его дослушала, да своё взяла

и поэта пьяного электричкой сонною

увезла из мокрого Царского села.

Он проспится, ласковый, да с утра умоется

и, припомнив что-нибудь с осенью в связи,

пусть себе хореями, словно козлик, доится.

Ты его, чернявая, только довези…

Права на публикацию предоставлены Г.Н. Красниковым.

фото  - Фотосайт

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Чт ноября 10, 2011, 13:19:27 Ощущение легкого пера. Жалко,что больше этого человека нет, светлый он был. В его поэзии порой угадывается Пушкин, Блок, Пастернак, Есенин. Такой ритмический диалог. Больше всего понравились "Реминисценция", "Вечером", "Разговоры, подслушанные на помойке", Над Графоманом - от души смеялась. В стихотворении "На Демидовом Мосту" хорошо бы, если бы под названием было написано: подражание Пастернаку. Просто уж очень явно проглядывается и "Свеча горела" и "Во всём мне хочется дойти до самой сути". - по ритму я имею ввиду. Но теперь уж как есть, так и будет. Спасибо тем, кто составил эту подборку в память о светлом, талантливом человеке.

Наталья Баева Москва

Дата : Чт ноября 10, 2011, 21:52:03 Очень хрупкая и чистая поэзия. И при этом столько юмора! Мне все эти стихи безумно нравятся. Ну, а что касается Пастернака - боже мой, ну, ведь не Пастернак придумал этот ритм! Никакого подражания там нет и в помине. А если мы каждый ямб-хорей будем подписывать "подражанием" кому-то - что же тогда начнется?!:)) В конце концов у человека две руки и две ноги. Чуть больше в природе классических стихотворных размеров. Ну и что, если у кого-то устойчивые ассоциации с одним из них? :)))

Екатерина Злобина Cевастополь

Дата : Пт ноября 11, 2011, 01:45:02 Мне очень хочется поблагодарить Геннадия Николаевича Красникова за предоставленную возможность узнать такого поэта, прочесть эти стихи. Я никогда не была в Питере (и в Ленинграде не была). А вот теперь, пожалуй, могу сказать: а была! Что же до ассоциаций с "чужим" ритмом... Это больше рассказывает о нас, как о читателях, чем об авторе. Чаще всего. И очень хорошо, что есть что рассказать... :)

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.