Артбухта | Карамельный звон

Проза

ЮРИЙ ПОКЛАД. НАЧАЛЬНИК ПОРТА

СЕРГЕЙ СОБАКИН. ГРИГОРИЙ-"БОГОСЛОВ"

СНЕЖАНА ГАЛИМОВА. ТОНКИЙ ШЕЛК ВРЕМЕНИ

ИРИНА ДМИТРИЕВСКАЯ. БАБУШКИ И ВНУКИ

Комментариев: 2

МИХАИЛ ОЛЕНИН. ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ

Поэзия

АНФИСА ТРЕТЬЯКОВА. "О РУСЬ, КОМУ ЖЕ ХОРОШО..."

Комментариев: 3

АЛЕКСЕЙ ВЕСЕЛОВ. "ВЫРОСЛО ВЕСНОЙ..."

МАРИЯ ЛЕОНТЬЕВА. "И ВСЁ-ТАКИ УСПЕЛИ НА МЕТРО..."

ВАЛЕНТИН НЕРВИН. "КОМНАТА СМЕХА..."

ДМИТРИЙ БЛИЗНЮК. "В ШКУРЕ ЛЬВА..."

Подтекст
(критика)

НИНА ИЩЕНКО. «Русский Лавкрафт»: Ледяной поход по зимнему Донбассу

АЛЕКСАНДР БАЛТИН. ПОЭТИКА ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛИ: ПРОГУЛКИ ПО КАЛУГЕ

"Необычный путеводитель": Ирина Соляная о книге Александра Евсюкова

СЕРГЕЙ УТКИН. "СТИХИ В ОТПЕЧАТКАХ ПРОЗЫ"

«Знаки на светлой воде». О поэтической подборке Натальи Баевой в журнале «Москва»

Для детей

СЕРГЕЙ ПАДАЛКИН. ВЕСЁЛАЯ АЗБУКА

ЕВГЕНИЙ ГОЛУБЕВ. «ЧТО ЗА ПОВЕДЕНИЕ У ЭТОГО ВИДЕНИЯ?»

МАРИНА БЕРЕЖНЕВА. "САМОЛЁТИК ВОВКА"

НАТА ИГНАТОВА. СТИХИ И ЗАГАДКИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

НАТАЛИЯ ВОЛКОВА. "НА ДВЕ МИНУТКИ..."

Комментариев: 1

Переводы

"Летать по небу – лёгкий труд…" (Из сокровищницы поэзии Азербайджана)

ПАБЛО САБОРИО. "БАМБУК" (Перевод с английского Сергея Гринева)

ЯНА ДЖИН. ANNO DOMINI — ГИБЛЫЕ ДНИ. Перевод Нодара Джин

АЛЕНА ПОДОБЕД. «Вольно-невольные» переводы стихотворений Спайка Миллигана

Комментариев: 3

ЕЛЕНА САМКОВА. СВЯТАЯ НОЧЬ. Вольные переводы с немецкого

Комментариев: 2

01 ноября 2011 года

Папа мне рассказывал, как у него в деревенской школе один мальчик нараспев повторял: "А у нас-то карамель, а у вас-то нету-то!"

В сущности, для нашего нового богача его богатство — это та же карамель. Он оглушительно трясет жестянкой с золотой карамелью. Слушайте, слушайте, сколько у меня! Дзинь, дзинь, звяк! А у вас-то нету-то!..

Может быть, потому что все мы выросли на советских книжках и мультиках, наши новые капиталисты (инстинктивно? из инфантилизма?) начинают подражать гротескным богатеям, представленным там.

И вот уже автор афоризма "У кого нет миллиарда, тот идет в ж..." багровеет, как синьор Помидор, лопается его капитал — и брызги летят во все стороны.

Не пора ли нам всем выбираться из мультфильма про нелепых богатеев? Ведь кроме безумно богатых и страшно нищих есть еще те, у кого все неплохо. Активные люди среднего дохода, вписанные в новые "форматы" жизни. Недавно я встречался с такими знакомыми.

Катя была моей однокурсницей, мы не виделись лет пять и решили пообедать. За это время она родила дочку, развелась и похорошела — возможно, добавился сухой блеск глаз. Катя заказала телячий стейк медиум и фреш — смесь сельдереевого и морковного. Когда-то в студенческое время она приходила на вечера в Музей Маяковского в черном платье и красных сапогах и, вскрикивая, зачитывала залу слабые, но страстные стихи о революции. Она раньше пила, была скандальна и хотела литературной славы, несколько ее мизантропических новелл напечатал солидный, "толстый", журнал. Теперь она работает на телевидении — продюсером шоу, на котором похмельные домочадцы выясняют отношения, мутузя друг дружку.

— Выпьешь?

— Нет, я за рулем и вообще бросила.— Она говорит много и раздраженно, почти не слушая.— Да много чего бросила. Только бросить курить никак не могу. Знаешь, надоела вся эта хрень, которая тупо мешает зарабатывать деньги. Надоели мужики, которым от тебя вечно что-то надо. Недавно начальник повел в ресторан морской. Он что думает, я на устриц и на прочее дерьмо посмотрю и обалдею? Подарил бы кольцо, я еще понимаю. Как работа? Отлично! Я так втянулась! Хоть машину приличную купила. Моя подружка шутит: "Каждой суке по "сузуки"". Еще сериал писать буду. Летала в Италию на две недели — такой классный синопсис составила, сопли-вопли, тюрьма, любовный треугольник, но в итоге все тип-топ: свобода и свадьба. Евка как? А что с ней будет? С няней сидит, мультики смотрит, очень развитая, уже взрослые фильмы начала смотреть. Няня, гадина, требует денег все время...

— А ты больше не пишешь стихи, рассказы?

— А на хрена? Что, за это платят? Известность? Среди кого? Среди двух десятков неудачников? Я, по крайней мере, могу обеспечить безбедную жизнь себе и своему ребенку.

— Кстати, хорошо выглядишь. У тебя прическа, что ли, пышнее стала?

— Стараюсь. Ладно, я тебе по старой дружбе открою: волосы можно подкалывать. У меня рядом с домом специальный магазин. Выбрала пряди и рада.

— Но это же мертвые волосы...

— Да ну тебя! Тоже мне поэт.

Вечером в кафе на бульваре мы увиделись с Денисом. Общаемся раз в полгода, и я с любопытством смотрю, как он меняется. Миниатюрный, с тревожным взглядом и постоянным смешком, он сидит напротив, пьет красное вино и шарит в айпэде. Денис из семьи музыкантов Большого театра, учился в консерватории. Лет в 19 едва не бросил учебу, гулял, всем дерзил, родители выставили его из дома. Однажды я встретил его пьяного на Арбате, он сидел в своей косухе на корточках, бренчал на гитаре и тонко выл среди сумерек и снегопада. Потом он поутих, выпустился с красным дипломом, написал 15 композиций, которые знают ценители музыки у нас и за рубежом, наконец стал отлично зарабатывать, сочиняя музыку и ставя звук для фильмов. А недавно Дениса показали по телевизору, в новостях. Дрожа ноздрей и интеллигентно заикаясь, он говорил, что любит свою страну и поэтому создал гимн для официозной молодежной организации.

— Ты это искренне, что ли?

— Я похож на идиота? Мне сейчас грант дали, студию в центре Москвы. Знаешь, с кем я встречался?

— У тебя же и так денег полно.

— А кем быть? Ныть: "Как все плохо! Свободы нет". Как эти лузеры, да? — Он показывает мне экран айпэда, где открыт сайт радиостанции, которая считается оппозиционной.— Мне мои родители скандал закатили, наивные. Главное — сила. Надо быть конкретными пацанами! — Денис излагает все с фирменным смешком, как бы и не всерьез, а затем начинает удачно пародировать голоса и изображать физиономии чиновников, которые вели с ним переговоры.

В кафе заходят приятели Дениса, машут, улыбаются. "Привет, ренегат!" — говорит ему художник-анархист и чмокает в щеку. Денис заказывает еще вина: "Завтра в Венецию слетаю... На два дня".

В кафе вваливается Егор. Это крупный всклокоченный парень, он, как обычно, пьян в дымину и что-то горланит уже от дверей.

— Мне, пожалуй, пора,— говорит Денис.

— Посиди! За все плачу! — удерживает Егор.

— А, ну если так.— Денис подзывает официанта и начинает деловито наборматывать новый заказ.

— Серега, глянь, что я купил! Стихи Николая Асеева, раритет,— Егор наклоняется под стол и, распахнув ветхую, крошащуюся под его пальцами книжицу, читает неожиданно к месту: "Еще за деньги люди держатся, / как за кресты держались люди / во времена глухого Керженца, / но вечно этого не будет".

Половину недели Егор вкалывает в строительной компании, половину пьет и сорит деньгами. Он вроде бы любит книги. Но с той же охотой ближе к ночи он покупает очередную женщину.

— Вчера пришел в стрип-бар, блин, и заснул... Карманы обчистили... Но карточку запрятал, не нашли...— Он говорит бурно и нахраписто, косматые рыжие брови торчат, как рожки.— Слыхали, завтра митинг здесь рядом! Я бы пошел, задолбала, блин, вся их система, да нельзя, работа... Заметут на десять суток и чо? Без меня компания не выживет... Говорят, скоро новый кризис. Скорей бы все рухнуло к чертовой матери! Серега, а твоя как жизнь?

Я отвечаю, что был на Сицилии, получил там премию, затеял новый проект на радио, дописываю книгу и уже заключил выгодный договор...

О боже, мы все хвастуны! В этом обществе все мы, претендующие на что-то, хвастаем без конца.

Весь воскресный день я слушал, как мои знакомые хвастались. Тратами. Досугом. Комфортом. Поеданием сладкой жизни.

Гремели карамелью.

Сергей Шаргунов, "Огонёк"

No template variable for tags was declared.