СЕРГЕЙ СОБАКИН. ГРИГОРИЙ-"БОГОСЛОВ" СНЕЖАНА ГАЛИМОВА. ТОНКИЙ ШЕЛК ВРЕМЕНИ ИРИНА ДМИТРИЕВСКАЯ. БАБУШКИ И ВНУКИ Комментариев: 2 МИХАИЛ ОЛЕНИН. ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ АНФИСА ТРЕТЬЯКОВА. "О РУСЬ, КОМУ ЖЕ ХОРОШО..." Комментариев: 3 АЛЕКСЕЙ ВЕСЕЛОВ. "ВЫРОСЛО ВЕСНОЙ..." МАРИЯ ЛЕОНТЬЕВА. "И ВСЁ-ТАКИ УСПЕЛИ НА МЕТРО..." ВАЛЕНТИН НЕРВИН. "КОМНАТА СМЕХА..." ДМИТРИЙ БЛИЗНЮК. "В ШКУРЕ ЛЬВА..." НИНА ИЩЕНКО. «Русский Лавкрафт»: Ледяной поход по зимнему Донбассу АЛЕКСАНДР БАЛТИН. ПОЭТИКА ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛИ: ПРОГУЛКИ ПО КАЛУГЕ "Необычный путеводитель": Ирина Соляная о книге Александра Евсюкова СЕРГЕЙ УТКИН. "СТИХИ В ОТПЕЧАТКАХ ПРОЗЫ" «Знаки на светлой воде». О поэтической подборке Натальи Баевой в журнале «Москва» СЕРГЕЙ ПАДАЛКИН. ВЕСЁЛАЯ АЗБУКА ЕВГЕНИЙ ГОЛУБЕВ. «ЧТО ЗА ПОВЕДЕНИЕ У ЭТОГО ВИДЕНИЯ?» МАРИНА БЕРЕЖНЕВА. "САМОЛЁТИК ВОВКА" НАТА ИГНАТОВА. СТИХИ И ЗАГАДКИ ДЛЯ ДЕТЕЙ НАТАЛИЯ ВОЛКОВА. "НА ДВЕ МИНУТКИ..." Комментариев: 1 "Летать по небу – лёгкий труд…" (Из сокровищницы поэзии Азербайджана) ПАБЛО САБОРИО. "БАМБУК" (Перевод с английского Сергея Гринева) ЯНА ДЖИН. ANNO DOMINI — ГИБЛЫЕ ДНИ. Перевод Нодара Джин АЛЕНА ПОДОБЕД. «Вольно-невольные» переводы стихотворений Спайка Миллигана Комментариев: 3 ЕЛЕНА САМКОВА. СВЯТАЯ НОЧЬ. Вольные переводы с немецкого Комментариев: 2 |
Просмотров: 1812
06 марта 2013 года
1
Параллельные прямые не пересекаются. Разве что в бесконечности. Аксиома. «Но». Вот – параллели. Вот – бесконечность. Вот Я – их пересечения точка.
(чередуются произвольно)
2
… с главного, как обещала. Окно нашей комнаты выходит на стену сарая, от времени почти бесцветную, и две старые лестницы, что между сараем и домом скрещены. На одной и той же ступеньке лестницы, что поновей, часто черная кошка сидит, кота сторожит полосатого, а он – напротив, на старой, двумя ступенями выше, её сторожит, отвернувшись. Ещё из окна видны крыша сарая и ветви ореха над ней. Когда у нас поздняя осень, эти орехи с высоты камнями падают, бьют старый шифер, катятся с грохотом, будто на улице рядом стреляет кто. Страшно: пока догадаешься, что там за треск! Чудно смотреть из этого окна: и утром, и днём, и вечером, хоть стой, хоть лежи, – одно и то же будет – и год, и два, и может быть, сто… дай Бог, чтобы сто! Как пить дать уже в это время какие-нибудь там нездешние обживутся рядом и всё нам своим поутыкают, высветят, вычудят, а у меня вон, глянь из окна – всё те же старые лестницы скрещены. В детстве сказала бы с убеждением – вот лестницы в небо, куда один старик за горохом лазил. Теперь усмехнусь и подумаю – одна на крышу, другая на чердак. Но неуверенно…
3
Забыла, что в наушниках. Мэйл-агент – добавить в словарь, красное подчеркивание – бесит, – пиликнул неожиданно и громко, испугал: вздрогнула. Замигал в углу экрана крошечный конверт. Это важно, это про дела. На конкурс большой взяли одну статью, первый раз, надо же, но это пока ни о чём. Говорят, чуть не из тысячи человек, наверное, врут, хотя и приятно, и даже под ложечкой холодок. Хоть шорт-лист – добавить в словарь, позеленело: «две части слова с дефисом не согласованы между собой». Да ну?! – это тебе, конечно, не Лонг (не подчеркивает!!! А! Не строчная! Исправить не забыть), но всё-таки шансов, наверное, нет. Утешаюсь единожды, насовсем – просторечное выражение, не свойственное литературной речи. Если вы допускаете просторечные выражения, например, для создания специального эффекта, отключите эту опцию. Отключаю автограмотность, пока извилины не распрямились, – имена соперников слишком на слуху, и уклон предпочтений жюри, по списку судя, слишком не мой, да и отправила-то наобум, в последний день, да и что – двухлетней давности студенческий курсовичок переделанный. Но всё-таки. Ух-х. Лёгкий озноб. Приятельница на этих тусовках собаку съела. «…как! ничего никуда? Ведь ты же собираешься быть кем-то, делать себе имя, обживаться в профессии, – сказано и воздвигнуто; Боже! Так хочется утверждать! – и что ты себе там думаешь, у моря в своей провинции сидя, процесс игнорируя?! Всего-то и надо – чаще попадаться нужным людям на глаза! И лично, собственной персоной, а не бумагой, а чтобы бумага попалась, уже и строчки вверх ногами – не катят, хоть говном, хоть кровью расстарайся…», – непременно ехать уговаривает. …и будут там те-то и те-то а они знают тех-то и тех-то и вот этот редактор того а тот этого толстых журналов на вид кстати стрёмные журналы в жизни бы не купила на дизайнеров что ли жмотятся кто их читает но это теперь такая легитимация надо короче вот еще эта будет к этой лучше вообще не подходить она молодых баб не любит худющих блондинок особенно но тут тебе повезло может и выгорит если ты пишешь хуже неё конечно а вообще бабы редакторши все несусветные жабы а мужики графоманы даже на рожу но главное чтобы тебя запомнили чтобы ФИО твоё бумажное именно с лицом твоим увязали намертво и хорошо но только по пьяни ни-ни забывают наглухо всё на свете во вселенских масштабах гонят и лапать лезут потом блюют на лестницах через перила перевешиваясь а утром начинай сначала нихрена не помнят как тебя зовут…
4
Дед, печатая шаг, дошел до середины комнаты, провозгласил: «Ети вашу мать, дети! Чуть не убился!» и рухнул на пол. Моему-то днём помидоров приспичило соленых, он доски, что подпол в сарае закрывают, снял, а на место вернуть забыл. А дед ужинать собрался, и каши в тарелку насыпал уже, и луку целую сковороду нажарил, и чаю себе налил, да дёрнул его черт туда же – за капустой слазить. Слазил. Потом, когда отошел уже чуток (сердечное он по часам пьёт – не в срок не заставить, а вот валерьянку влила), говорит, иду, мол, иду себе, даже и подумать не мог, и хорошо, что за полку схватился рукой, в кромешной-то темноте, а нога скользь - и поехала уже в дыру… «Убился – и хрен бы с ним, а ну как калека лежачий, что б вы, дураки, делали…»
5
Ярко. Ярче, чем было. Где здесь яркость убавить? Монитор новый привезли – огромный, плоский, не мерцает. Глаза не должны болеть, работать должно ся хотеть. А включишь – только плюнуть ся хочет. А не должно.
Одних доков на всём экране штук пятьдесят, и все срочные, и фоток (автоматом предложено: форток, фото, лоток, моток и ноток, - услужливость, имитирующая выбор!) столько же. Шлют и шлют, шлют и шлют, агент орёт, конвертики сообщений в столбец выстраиваются, вверх ползут, как ртуть на градуснике… И телефон в унисон. -… да, мама, я всё помню… про что-про что, про бонус за пятый день в «Загадочном доме» твоём… (…и птицы да полетят над землею, по тверди небесной… И был вечер, и было утро: день пятый... вот это было хорошо…) Нет? А что?.. Угу, забегу, заберу, занесу… (Да, я вижу, правлю уже. Да, ссылка на другой источник). - …да, пришло. Я не в офисе (вру, роняю наушники, из них орёт музыка, не успела прикрутить звук, слышно наверняка). Да, начальник и зам, видела. Что значит «местами поменять»? Тасовать нельзя: остальные виды съедут и подписи (два часа возни! То тюлень, то олень)… нет, только убить всё это, и вносить заново…
Щелчок чайника раздаётся раз в шестой. Я насыпала кофе и сахар в чашку час назад. Это традиция: насыпать в чашку кофе и забывать об этом. Глаза болят. Помня рекламные советы виртуальных медиков, перевожу взгляд на окно. Пыль. Фокусирую – туман. Район, где мы сняли маленький офис, расположен недалеко от моря, хотя его и не видно, у нас здесь часто туман. И ветрено. Неприятно смотреть из этого окна. Холодно.
- …да. Добрый, еще раз. Да, уже в офисе. Да, только что. Нет, чемпионат по жиму лежа не надо. Да, меняли. «У елки под водой» в нашем шрифте читается матом, нельзя… Нет, только убить и заново… Добро…
-… да, на работе. Не знаю, когда. Обедал?.. Что ел? Как в школе? Уроки?.. Английский? Нет, компьютер нельзя… ну, книгу возьми, почитай… Нет, интересная!.. А я хочу! … (бросил трубку)
Сайт сто лет грузится. Логин, пароль… Десять новых окон. Сейчас будут новости. (…тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца…)
- …да. Уже уехала (вру). Сняли. Это из рассылки слово в слово, а подпись вы свою ставите… Да, меняли. «В городе проживает пятьсот свиней». А иначе просмотров ноль будет. Пусть грозятся. Не бу… (бросил трубку)
(ТОЛЬКО УБИТЬ И ЗАНОВО Я ОЧЕНЬ ЯСНО ПРЕДСТАВЛЯЮ ЭТО СЕЙЧАС)
6
Сначала её рвало желчью, потом трясло, потом поносило, потом четыре раза ей меняли антибиотик и ни один её не брал, потом вообще сказали забирайте дуру свою чёрную чумка у кошек не лечится ромашку давайте и ждите сама сдохнет или поправится раз вам на усыпление жалко а она уже месяц не дохнет и жить не живёт и вот эти блевотины слизь срань и глаза сумасшедшие голову запрокидывает и ничего вообще не ест из шприца ей воду насильно и детское питание купила дорогущее немецкое пюре из индейки с овощами не жрёт плюёт всю шею загадила себе и лапы и под хвостом воняет до невозможности по шесть раз в день её отмывай и со шприца корми чтобы плевалась и пузыри пускала закатывала глаза а потом лежит как дохлая или в судорогах я как мясник и фашист эти уколы по семь штук каждый божий день и колоть не во что один скелет шерстью обтянут не сплю совсем тоже мне мать Тереза это же не человек а как люди мучаются а что ты предлагаешь просто смотреть нельзя просто усыпить а вдруг она выживет да сколько же можно ну и проблемы и где ты их только находишь опять будешь плакать да буду а мы что хуже какой-то кошки тоже мне писаная торба вон их на каждой помойке по двадцать штук бегает возьмёшь себе другую ну как же тебе объяснить почему мне так нужно я эту хочу эту хочу эту хочу эту! Эту!! Эту!!! ЭТУ!!!
- Да не выжила бы кошка твоя всё равно. Вот и в больнице у нас так: бегают какие-нибудь родственники от одного врача к другому, требуют, чтобы любой ценой, и мучаем бедное тело, и колем куда попало, когда уже ни одного живого места, а толку – один случай из тыщи, - плохо утешает подруга, она лечит людей.
- Но у неё же были живые глаза!
Помни теперь, как она смотрела на тебя, злого своего бога, мокрыми глазами, - ты, строптивая и самоуверенная дура. Тебя - не жалко.
7
«Закрыто, ребята!» - сочувствовали нам такие же незадачливые путешественники, возвращаясь назад к своей машине. А мы не стали. Дорога напоминала русло иссохшей маленькой речки. Под ногами – обезвоженный ил, почти порошок, в нём то тут, то там попадались бурые плети как будто бы водорослей, прожилки мелкого речного песка, щепки, разный сор водяной, камешки-голыши… Сердце трепещет этой былой воды: не каждый же день по дну ходим как посуху, хоть и неглубоко. И правда – замок на воротах, но калитка не заперта, тем показалось. Мы счастливо бродили по древнему саду, как дома, никуда не спеша, и говорили, и говорили что-то...
а в поле в открытом ой лягушка смотри в открытом пространстве другая в озерах вода чем та болотная лесная точно и отражения в ней другие наши хоть те же самые а вот береза ивой притворяется смешно и что ты пишешь да нет ты это брось так нельзя да сколько же можно снова и снова косые горшки свои обжигать как впервые и всё им диву даваться да сколько угодно ты лучше скажи как с этим жить можно по-человечески да вот как-то так ино еще побредем почти получается вон кто-то навстречу мужик странный с косой почему-то собака за ним здесь платно ага сто рублей только можно без сдачи а где разменять ну вот яблок возьмите спасибо наелись вот мелочь пойдёт пойдёт осторожно не бойся да я не боюсь собак она так для порядка и знаешь тогда я больше всего на свете
Подрагивает поверхность сокровенного. Осторожно, словно водомерки, легкими шагами по ней скользим, и каждый едва дышит, и лишь бы нам сейчас не замолчать.
8
По дороге домой перебираю взглядом привычное: платановую аллею (мне снизу кажется, что эти деревья больше других у нас устремлены в небо, именно эти деревья, платаны, со своими на мужские руки похожими ветвями, с просветами для солнца и ветра в ярусах кроны), три домишка частных, еще с печными трубами, вишнями у неглухих своих заборов… Бегут две девчушки, за собой щенка булкой приманивают, и щенок бежит радостно, а иногда вдруг плюхается на зад и едет на хвосте, гребёт по дорожке толстыми лапами – глисты у щенка, как на небе солнце и детям весело, и дальше вприпрыжку все вместе. Автобус идёт мимо двух старинных кладбищ в городской черте. Одно караимское: ни деревца, только тёмные параллелепипеды надгробных камней, правильные и неправильные, в красивом беспорядке лежат и стоят в аккуратной траве. Траву щиплют козы. Пастух всегда где-то рядом, но незаметен: козам там нельзя. Другое кладбище наше, дореволюционное. Внушительна его убеленная временем ограда, камни её подчерчены мхом, сверху спускается плющ, будто кованый. Величественное забвение. Запечатлелись зачем-то мне… В автобусе тепло, сливаются в общий уютный поток гул механизмов и пассажирский шум, и сразу хочется спать. Спуск в долину недолгий. По краю дороги серебристые фонари, новые, странные, рыбьи глаза. Дорога наша идёт вдоль виноградников вниз, вниз, и где-то там, далеко, упирается в горы. А прямо за ними море. До самого горизонта. Это про что же… А! Никаких пауков в углу. Нет. Всё иначе: сначала тихое море, над морем горы. Над одной не очень высокой горой стоит солнце. Вокруг небо, иссушенные до цвета кости камни, сухая трава вроде бессмертника… Посвистывает, как чайник на печке, ветер… И бродят спокойно белые козы, щипая траву. У большого камня простой посох лежит. Пастух где-то рядом, но не заметен.
9
- Это чудовищно. Это неприлично, в конце концов. Поймите, так врать нельзя! Что же вы делаете?! Не торкает ни одно слово, не забирает ни одно! Для кого вы это пишете? Вы на Луне живёте, что ли? Люди вокруг, как на проводе под током дергаются, у людей головы дымятся и под ногами асфальт горит, люди повыжжены, изъедены молью времени со всеми идеями своими, со всеми потрохами, им дышать нечем, щемиться некуда, а вы?! Кошки какие-то, пастушки, травушка-муравушка! Фальшиво всё, наигранно, всё не про жизнь… Ещё бы «солнце позолотило верхушки деревьев» выдали! - А с солнцем у меня… что? - Что… что… - редактор безнадёжно усталыми глазами обвел собственный кабинет, будто музейное хранилище. – А! Вот, - он убрал кружку с чаем, поверхность которого уже успела покрыться патиной, с какой-то книги, служившей подставкой. Стряхнул с заляпанной обложки бутербродные крохи, полистал: - «…красный карлик еще модерит наш тухлый ЖЖ: веерно включает и отключает объектам 3D-нимбы …». Дрянь, конечно, тоже, но не без драйва. Это же современно, эффектно хотя бы… Он, видимо, хотел улыбнуться, но вместо этого вдруг скривился и посмотрел в окно. За секциями бетонно-стеклянных кубов, обросших грибами спутниковых антенн, не было видно, как садится солнце.
10
Раз в несколько лет мы разговариваем. Однажды, в легкой и веселой дороге, в сопровождении облаков, пышных, будто из кондитерской (рукой подать до них из окна машины, смотри) я вдруг сказала тебе, что могла бы уйти в монастырь. - Такая веселая… - А чему это мешает? – я улыбнулась, конечно. Смотрел, будто впервые увидел.
|
Ингвар Коротков. "А вы пишите, пишите..." (о Книжном салоне "Русской литературы" в Париже) СЕРГЕЙ ФЕДЯКИН. "ОТ МУДРОСТИ – К ЮНОСТИ" (ИГОРЬ ЧИННОВ) «Глиняная книга» Олжаса Сулейменова в Луганске Павел Банников. Преодоление отчуждения (о "казахской русской поэзии") Прощание с писателем Олесем Бузиной. Билет в бессмертие... Комментариев: 4 НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ. "СЕБЯ Я ЧУВСТВОВАЛ ПОЭТОМ..." МИХАИЛ КОВСАН. "ЧТО В ИМЕНИ..." ЕВГЕНИЙ ИМИШ. "БАЛЕТ. МЕЧЕТЬ. ВЕРА ИВАНОВНА" СЕРГЕЙ ФОМИН. "АПОЛОГИЯ ДЕРЖИМОРДЫ..." НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ. "ПОСЛАНИЯ" Владимир Спектор. "День с Михаилом Жванецким в Луганске" "Тутовое дерево, король Лир и кот Фил..." Памяти Армена Джигарханяна. Наталья Баева. "Прощай, Эхнатон!" Объявлен лонг-лист международной литературной премии «Антоновка. 40+» Николай Антропов. Театрализованный концерт «Гранд-Каньон» "МЕЖДУ ЖИВОПИСЬЮ И МУЗЫКОЙ". "Кристаллы" Чюрлёниса ФАТУМ "ЗОЛОТОГО СЕЧЕНИЯ". К 140-летию музыковеда Леонида Сабанеева "Я УМРУ В КРЕЩЕНСКИЕ МОРОЗЫ..." К 50-летию со дня смерти Николая Рубцова «ФИЛОСОФСКИЕ ТЕТРАДИ» И ЗАГАДКИ ЧЕРНОВИКА (Ленинские «нотабены») "ИЗ НАРИСОВАННОГО ОСТРОВА...." (К 170-летию Роберта Луиса Стивенсона) «Атака - молчаливое дело». К 95-летию Леонида Аринштейна Александр Евсюков: "Прием заявок первого сезона премии "Антоновка 40+" завершен" Гран-При фестиваля "Чеховская осень-2017" присужден донецкой поэтессе Анне Ревякиной Валентин Курбатов о Валентине Распутине: "Люди бежали к нему, как к собственному сердцу" Комментариев: 1 Эскиз на мамином пианино. Беседа с художником Еленой Юшиной Комментариев: 2 "ТАК ЖИЛИ ПОЭТЫ..." ВАЛЕРИЙ АВДЕЕВ ТАТЬЯНА ПАРСАНОВА. "КОГДА ЗАКОНЧИЛОСЬ ДЕТСТВО" ОКСАНА СИЛАЕВА. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ Сергей Уткин. "Повернувшийся к памяти" (многословие о шарьинском поэте Викторе Смирнове) |
Москва