«Если посмотреть на современный мир, то мы увидим, что искусства продаются, люди идут на что угодно ради собственного обогащения. На ложном пути учителя и их ученики стремятся приукрасить свои умения и выставить их напоказ. Они хотят вкусить плод до того, как увянет цветок. Они рассуждают о разных способах достижения совершенства, но на деле ищут только личную выгоду».

Что и говорить, слова Миямото Мусаси, запечатленные им более трех с половиной веков назад в «Книге пяти колец», за прошедшие столетия нисколько не утратили своей актуальности – скорее наоборот. Деньги, конечно, не пахнут, но когда художники при создании произведений искусства ставят их получение во главу угла, то результат выходит с неприятным душком жажды наживы, подобным тому, какой почуял владелец галереи Blu в Милане, у которого пару лет назад рванули банки с консервированным дерьмом художника Пьеро Манцони.

Художник продал законсервированный кал, чтобы поиздеваться над арт-рынком, но последний переварил фекалии, не подавившись: взрыв банок был, вероятно, чем-то вроде продиктованной свыше последней воли покойного автора. Несмотря на такие казусы, бизнес любит искусство. Ведь пока разоряются обыватели, чьи вклады испаряются вместе с целыми банками, и даже целые государства, вроде попавшей в майонез дефолта колыбели европейской цивилизации, предметы из коллекций обеспеченных мелочами вроде личных самолетов ценителей искусства лишь растут в цене.

И тем не менее: бизнесмен преследует прибыль, а настоящий художник – несколько иные цели. Он пребывает в поиске той единственной истины, которая, по словам Леонардо да Винчи, «состоит в таком же отношении ко лжи, в каком свет стоит ко мраку». В свете этой истины, которую некоторые называют Богом, идеология капитала, проповедующая прибыль любой ценой, меркнет и тускнеет. Выходит, деньги и искусство — как гений и злодейство? Или они все же могут как-то ужиться?

***

Почему современное искусство похоже на соевую колбасу,
купленную за чемодан денег — огромная цена, минимум пищи для ума и неприятное послевкусие?

Контемпорари арт — это новая вера. У него есть свои жрецы (кураторы и искусствоведы), храмы (модные галереи и музеи), адепты (художники и коллекционеры) и паства из массовки арт-ярмарок. Пастве необходимо уверовать: искусством является все, что наименовано искусством жрецами, а также помещено в сакральное экспозиционное пространство. Хотя за его пределами многие экспонаты вполне успешно могли бы слиться с пейзажем мусорного полигона, и этого бы не заметили не только профаны, но и сами апологеты культа современного искусства. Нападки дилетантов на контемпорари арт в основном сводятся к обсуждению содержимого залежалых банок с консервированным дерьмом Манцони и смысловому наполнению писсуара Дюшана, при этом упускается из виду то, что картина положения дел в современном искусстве проста как «Черный квадрат» Малевича. Защищая тотем современного искусства, его ревнители обычно избегают упоминать всуе имя своего господа, которого зовут капитал. А основная молитва ему — «нет искусства, кроме поп-арта, и Энди Уорхол — пророк его».

Если рассматривать современное искусство сквозь призму экономики, источники вдохновения современных художников становятся более очевидными, и берут они начало вовсе не в дюшановском «Фонтане», хотя этим жестом скандальный дадаист и проторил широкую дорогу в искусство мириадам бездарностей. Контемпорари арт — отличный пример такой экономической категории, как финансовые пузыри. Галерейный мусор, стоящий чемоданы денег, что несопоставимо ни с трудовыми затратами на его производство, ни с глубиной заложенных в него смыслов.

Западный неолиберальный капитализм, претендуя на глобальное господство, говорит о нарушениях прав человека, при этом щедро высыпая на человеческие головы авиабомбы, однако здесь нет противоречия, поскольку конечная цель капитала — только прибыль и все человеческое, что возникает на пути рыночной логики, враждебно капиталу. Неолиберализм не любит такой смысловой глубины, куда он может кануть без следа. Лучшим произведением искусства с точки зрения рыночных отношений является такое, которое не требует больших усилий и времени как в изготовлении, так и в осмыслении. Актуальное искусство должно быть прикольным, но не более того, поскольку слишком глубокие смыслы могут вывести человека из состояния одномерности как наиболее эффективной формы участия в рыночных отношениях. К тому же в условиях обращения на глобальном арт-рынке артефакты искусства должны быть универсально доступными восприятию во всем мире, а это сужает для художника круг затрагиваемых тем. Можно сказать, что единственным смыслом современного искусства стал рынок, на котором художественная ценность определяется в денежном эквиваленте.

Таким образом, на сегодняшний день практически все современное искусство в той или иной степени встраивается в пропаганду идеологии неолиберального капитализма, в противном случае ему может быть отказано в статусе искусства жрецами арт-культа. На примере махрового соцреализма и искусства фашистской Германии и Италии можно проследить неизбежное вырождение искусства на службе пропаганды в китч как упрощенную форму художественного языка, для того чтобы быть максимально доступной большинству.

Поэтому «элитарное» современное искусство сейчас эффективно дополняет массовую культуру, в связи с чем искусствоведение родило множество оригинальных терминов нового большого стиля эпохи: аттракционизм (искусство-аттракцион), арток (удобоваримый арт) и даже картунизм (мультяшное искусство). На деле же это старый добрый поп-арт, утверждающий власть обезличенного капитала и технологий, в том числе политических.

В связи с этим интересен бум китайского искусства, являющийся ответной реакцией на западное сверхсовременное искусство и — создаваемое с помощью аналогичных приемов. Начинающим художникам полезно знать их, чтобы создавать искусство быстро и без лишних мук творчества, как того и требует арт-рынок. Проще всего в буквальном смысле делать из мухи слона — взять что-то маленькое и привычное вроде бельевой прищепки и изготовить в грандиозном масштабе. Хороша также методика клонирования какого-то объекта в немыслимом количестве, вроде инсталляции Ай Вей Вея из фарфоровых семечек, но на поприще клонирования с китайцами будет трудновато тягаться. И наконец, самый сложный прием — сочетание несочетаемого, артефакты, созданные из вещей, которые никак не сочетаются в реальной жизни, либо же создание вещей из материалов, из которых они обычно не делаются.

Резюмируя вышесказанное, можно утверждать, что, вопреки практически полностью оккупировавшей планету рыночной доктрине, настоящее искусство все равно остается неподвластным ей, поскольку оно лежит вне материального сегмента реальности. Его основная задача — поиск истины, которая далеко не всегда совпадает с либеральными ценностями в пелевинской трактовке.

Павел Лужецкий, журнал "ШО"

рис. М. Богдановский

Лариса Ефремова Москва

Дата : Ср июня 06, 2012, 23:29:30 Никогда не могла взять в толк, а почему вообще некие действия называют искусством? Помню, где-то читала о "художнике", который собаку привязал и не кормил, и она художественно умирала от голода на глазах многочисленных любопытствующих. Что здесь было предметом искусства, так и не уяснила. Содержание действа ещё как-то можно пристроить под какую-то концепцию, но ведь реакция зрителя никак не связана с переживанием прекрасного или возвышенного, а всего лишь является инстинктивной реакцией нашего вещества на раздражение?

Екатерина Злобина Cевастополь

Дата : Чт июня 07, 2012, 15:04:44 У севастопольцев тоже был забавный опыт приобщения к "новому искусству". Приехал как-то дядька, назвал себя "концептуалистом", устроил под открытым небом "выставку консервированной истории". Проще говоря, на бочках ржавых краской намалевал - "Ленин", "Сталин", "Нахимов"... В общем, не задалась выставка. Накостыляли ему, не поняли высокой задачи))))

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.