Уважаемые читатели "Артбухты"! Вдохновленные почти начавшимся в теме о  философии Шопенгауэра спором о влиянии  пессимизма и оптимизма на личность художника, произведения искусства и жизнь, предлагаем продолжить обсуждение здесь, а в качестве "точки опоры" публикуем найденный на просторах Интернета интереснейший ретро-документ - эссе Льва Троцкого, написанное им для "Восточного обозрения" в 1901 году. Пессимистам стоит обратить внимание на мощную витальную энергетику текста. Оптимистам - вспомнить о ледорубе... Или наоборот. :)

И  тем, и другим, надеемся, найдётся, о чём поговорить.

"Dum spiro, spero! (Пока дышу - надеюсь!)

Если бы я был настоящим, патентованным ученым и если бы я решил написать монографию о пессимизме и оптимизме, я бы, конечно, начал с классификации. Это придает труду необходимую солидность, искупающую зачастую отсутствие содержания... Но так как я не ученый, а только "посторонний человек" и пишу не монографии, а "письма", то... И все-таки я начну с классификации: что за самоуничижение в самом деле!..

Та классификация, которую я позволю себе предложить вам, имеет в своей основе распределение оптимизма и пессимизма по их отношению к элементам сакраментальной триады - Прошедшего, Настоящего, Будущего. И оптимизм и пессимизм, несмотря на свою логическую противоположность, психологически почти всегда существуют в одном и том же лице, направлении, классе: в то время как оптимизм направляется на один элемент троицы, пессимизм сосредоточивается на другом. Тут возможны несколько комбинаций, несколько основных типов, имеющих глубокий общественный смысл. Остановимся на них и, в первую голову, на типе оптимиста прошлого.

Взором, исполненным гнева, ненависти и ожесточения, наблюдает он, как, "подобно прорвавшейся клоаке, волна низких вожделений заливает площади и улицы", как "самые бесстыдные осквернения бесчестят его святыню"... Он пытается разразиться сатанинским хохотом, когда "слышит в собрании гам конюхов большого животного - черни", - тщетно! Смех его звучит болезненно и неуверенно... Тогда, полный скорби, он с ласковой любовью обращает свои взоры к прошлому, в котором любуется мягкими очертаниями "тихих радостей крепостного быта".

Это - самый жалкий тип гражданской идеологии. Его представитель - Тэн*57. Его символ - беззубый череп с зияющими впадинами глаз. Безапелляционный суд истории приговорил его к лишению всех прав на будущее...

Второй тип, оптимист настоящего, не часто заглядывает в прошлое и не слишком загадывает о будущем: он весь, со всеми своими мечтами и надеждами, желаниями и опасениями, не выходит из пределов современности. Он - воплощение гражданского самодовольства, мещанской тупости и ограниченности. Это он устами доктора Панглоса* утверждал, что наш мир есть лучший из миров. Это он в немецком рейхстаге четверть века тому назад хохотал жирным хохотом, запрокинув назад свою тупую голову и колыхая ожиревшим животом, когда одинокий "мечтатель"-депутат бичевал одухотворенным словом этот лучший из миров... /* Герой романа Вольтера "Кандид, или Оптимизм". Ред.

Наконец, третий тип, который рекомендуем усиленному вниманию читателя, не связан с прошлым ни антипатиями, ни симпатиями: прошлое его интересует лишь постольку, поскольку из него родилось настоящее, а настоящее - постольку, поскольку оно дает точки приложения силам, творящим будущее. А это будущее - о! оно всецело владеет его симпатиями, его надеждами, его помыслами... Этот третий тип может быть охарактеризован как пессимист настоящего и оптимист будущего.

Таковы три главные типа. Рядом с ними надлежит для полноты поставить еще абсолютного* оптимиста и абсолютного пессимиста. /* "Абсолютность" тут надлежит понимать не в философском, а в разговорно-обиходном смысле, ибо абсолютного (оптимизма ли, пессимизма ли), в философском смысле слова, человеку вместить не дано.

Первый - обыкновенно соединяет оптимизм с мистицизмом: нет ничего удобнее, как, сложив ответственность за ход земных дел на супранатуральные силы, всецело положиться на их благожелательность и, скрестив на груди руки, размышлять на тему о том, что "не нами мир начался, не нами и кончится"... К этой категории относится покойный Вл. Соловьев*58.

Абсолютный пессимист - дух отрицания, дух сомнения, продукт тяжелых исторических моментов, когда грядущее - неясно, а настоящее - "иль пусто, иль темно", когда общественные дисгармонии достигают высшей напряженности... Этот пессимизм может создать философа, лирического поэта (Шопенгауэр*59, Леопарди*60), но не создаст гражданского борца. Les extremites se touchent (крайности сходятся). Два последние типа, представляя, по-видимому, абсолютную противоположность друг другу, сходятся в одном, весьма важном пункте: оба они пассивны.

Не то оптимист будущего. Тот - сама активность. Его пессимизм и его оптимизм не составляют "zwei Seelen in einer Brust", двух душ, борющихся между собою и отдающих его в добычу рефлексии (Фауст, Гамлет). Нет, они соединены в нем в гармонической цельности: оптимизм будущего только тогда и служит императивом к высоко-идеалистической гражданской активности, когда корни его питаются пессимизмом настоящего...

Действительность не только смеялась над оптимистом будущего жирным хохотом, но и доставляла ему потрясающие испытания. Это он под допросом святейшей инквизиции, полный веры в торжество истины, восклицал: E pur si muove! (И все-таки движется!) Это его "кротко и без пролития крови" сожгли 17 февраля 1600 г.* в Риме, на Кампофиоре, а он, как феникс, возродился из пепла и, по-прежнему страстный, верующий и борющийся, уверенной рукою стучался у врат истории. Он грудью завоевал себе право открывать законы, управляющие движением небесных светил, но, когда он оторвал свой жадный взор от космических пространств и перенес его на землю, на этот "жалкий комок грязи", и стал отыскивать законы, управляющие движением человеческих обществ, - коллективный Торквемада*61 еще не раз уделял ему исключительное внимание. E pur si muove! по-прежнему отвечал он Торквемаде, верующий и действующий, действующий и верующий... /* Сегодня исполнился 301 год этому акту жестокости - сожжению Джордано Бруно.

С одной стороны, оптимисту будущего противостоит филистер. Сильный своей массою и девственностью своей пошлости, во всеоружии опыта, не переходящего за пределы прилавка, канцелярского стола и двуспальной кровати, он скептически покачивает головой и осуждает "идеалистического мечтателя" псевдореалистическим утверждением: "Ничто не ново под луной; мир - это вечное повторение пройденного"...

С другой стороны, против того же оптимиста восстает дипломированный жрец естествоведения, совершившего наиболее грандиозные завоевания в девятнадцатом столетии.

 - Профан! - обращается жрец к "мечтателю". - Если принять для органической жизни на земле возраст в сто миллионов лет, - а это минимальное число, допускаемое наукой, - то на долю человеческого рода придется десятая часть миллиона, а на долю того, что ты с таким блеском в глазах называешь "всемирной историей", придется жалкий клок времени в шесть тысячелетий. Или, чтобы ярче запечатлеть в твоей непосвященной мысли, не привыкшей оперировать над такими колоссальными периодами, эти отношения, я их переведу на язык наиболее знакомых тебе измерений времени. Если на долю органической жизни отпустить 24 часа, то для человеческого рода придется - 2 минуты, а для всей твоей "всемирной истории" - не больше, не меньше, как 5 секунд... Есть о чем скорбеть, есть над чем страдать, есть на что молиться, есть за что бороться, когда весь период исторической жизни - не что иное, как секунда вечности, ничтожный эпизод космической эволюции, преходящая комбинация механических сил, мимолетная судорога мировой материи! Смирись, мечтатель, пред необъятностью бесконечности и беспредельностью вечности!

- Dum spiro, spero! Пока дышу - надеюсь! - восклицает оптимист будущего. - Если бы я жил жизнью небесных тел, я бы совершенно безучастно относился к жалкому комку грязи, затерянному в беспредельности вселенной, я бы равно светил и злым и добрым... Но я - человек! И "всемирная история", которая тебе, бесстрастному жрецу науки, бухгалтеру вечности, кажется беспомощной секундой в бюджете времени, для меня - все! И пока дышу - я буду бороться ради будущего, того лучезарного и светлого будущего, когда человек, сильный и прекрасный, овладеет стихийным течением своей истории и направит ее к беспредельным горизонтам красоты, радости, счастья!.. Dum spiro, spero!

А жалкому филистеру с его отрицанием перемен в подлунном мире оптимист будущего противопоставляет против него же направленные бухгалтерские выкладки науки. Смотри! - восклицает он: - из 5 секунд всемирной истории на все твое мещанское бытие отпущено меньше чем полсекунды, - и, может быть, меньше десятой доли секунды осталось до конца твоего исторического существования. Да здравствует будущее!

Проходили вереницей столетия, безучастные, как движение земли вокруг солнца, и лишь драматические эпизоды непрерывной борьбы за будущее придавали яркую окраску этим голым арифметическим условностям, этим гигантам календарного происхождения.

Девятнадцатое столетие, во многом удовлетворившее и в еще большем обманувшее ожидания оптимиста будущего, заставило его главную часть своих надежд перенести на двадцатое столетие. Когда он сталкивался с каким-нибудь возмутительным фактом, он восклицал: Как? Накануне двадцатого века!.. Когда он развертывал дивные картины гармонического будущего, он помещал их в двадцатом столетии...

И вот - это двадцатое столетие наступило! Что встретило оно у своего порога?

Во Франции - ядовитую пену расовой ненависти; в Австрии - националистическую грызню буржуазных шовинистов; на юге Африки - агонию маленького народа, добиваемого колоссом; на "свободном" острове - торжествующие гимны в честь победоносной алчности джингоистов-биржевиков; драматические "осложнения" на Востоке; мятежные движения голодающих народных масс - в Италии, Болгарии, Румынии*62... Ненависть и убийства, голод и кровь...

Кажется, будто новый век, этот гигантский пришлец, в самый момент своего появления торопится приговорить оптимиста будущего к абсолютному пессимизму, к гражданской нирване.

 - Смерть утопиям! Смерть вере! Смерть любви! Смерть надежде! - гремит ружейными залпами и пушечными раскатами двадцатое столетие.

 - Смирись, жалкий мечтатель! Вот я, твое долгожданное двадцатое столетие, твое "будущее"!..

 - Нет! - отвечает непокорный оптимист: - ты - только настоящее!

"Восточное Обозрение" N 36, 17 февраля 1901 г.

 *57 Тэн, Ипполит - французский историк, философ и критик. Данная Л. Троцким характеристика Тэна, как "оптимиста прошлого", имеет в виду воззрения, высказанные им в его известной книге "Происхождение современной Франции". Во второй части этой книги, "Революция", Тэн проявляет крайнюю враждебность ко всем основным моментам Французской революции. В якобинстве, в частности, он видит причину всех бедствий революционной Франции. Революционную власть он изображает как новый деспотизм, а движение масс как безначалие и анархию черни.

 *58 Соловьев, Владимир Сергеевич (1858 - 1900) - известный философ, публицист и поэт, соединявший церковно-мистическое мировоззрение с либеральными взглядами в политических и общественных вопросах. Философия Соловьева имела большой успех в мистически настроенных кругах русской предреволюционной интеллигенции.

 *59 Шопенгауэр, Артур (1788 - 1860) - знаменитый немецкий философ-пессимист. Основное положение Шопенгауэра заключается в том, что источником и сущностью всякого существования является бессмысленная жажда жизни ("воля к жизни"), своей внутренней пустотой обреченная на вечные страдания. В истории человечества нет ни плана, ни единства, ни прогресса; в личной жизни всякое наслаждение обманчиво; однообразное чередование страдания и скуки - неизбежный удел человека. Единственный выход из этого - отказ от воли к жизни и погружение в блаженную тишину небытия. Подготовительными ступенями к этому состоянию являются философское познание и в особенности эстетическое созерцание, окончательно же оно достигается путем аскетического умерщвления плоти. Философия Шопенгауэра сложилась в годы тяжелой политической и общественной реакции в Германии, чем и объясняется ее безотрадный пессимизм. Культ искусства, как чисто идеальной сферы, нашедший себе гениальное литературное выражение в книгах Шопенгауэра, характеризует все важнейшие культурные течения Германии начала XIX века. Им проникнуты и идеалистическая философия того времени, и художественный идеализм Шиллера, и классицизм Гете, и немецкая романтическая поэзия.

 *60 Леопарди. - Настроение мировой скорби, охватившее в начале XIX века всю европейскую литературу, нашло в Италии одного из наиболее ярких своих выразителей в лице поэта-лирика Джакомо Леопарди (1793 - 1837). Основной мотив его поэзии - безысходный пессимизм, в формулировке которого Леопарди очень приближается к Шопенгауэру. Теоретическое обоснование пессимизма дано им в прозаическом произведении "Dialoghi" ("Диалоги и мысли", русский перевод Н. Соколова. 1908).

 Поэзия Леопарди сложилась в период европейской реакции 20 - 30-х годов XIX в. Для Италии это были годы политического и национального порабощения, тяжело отразившегося на всей культурной жизни страны.

 *61 Торксемада (1420 - 1498) - монах-доминиканец, первый Великий Инквизитор Испании, способствовал изгнанию мавров и евреев из Испании, реорганизовал и расширил деятельность инквизиции и проявлял чудовищную жестокость и фанатизм в преследовании еретиков.

 *62 Здесь перечисляются важнейшие политические события начала XX века, - в том числе дело Дрейфуса (см. прим. 110) и англо-бурская война, закончившаяся поражением буров и усилением империалистской политики Англии.

Саша Петров Санкт-Петербург

Дата : Вт февраля 28, 2012, 00:48:26 ну так самые рьяные оптимисты и устраивают все ужасы насилия и воин. а оптимисты будущего дарят миру водородные бомбы.

Саша Петров Санкт-Петербург

Дата : Вт февраля 28, 2012, 00:54:39 и вообще - прошлое, настоящее, будущее, как характеристики личностей в таком вопросе - это всего лишь абстракция.

Саша Петров Санкт-Петербург

Дата : Вт февраля 28, 2012, 01:09:28 если взять для примера такого "оптимиста будущего" как Ленин, то у него получится, ну примерно - 98% оптимизма будущего, и 2% пессимизма настоящего. что тут говорить уже.

Саша Петров Санкт-Петербург

Дата : Вт февраля 28, 2012, 02:08:15 а ещё интереснее, если посмотреть вот так: для каждого времени взять отдельную шкалу вероятности. Опять же, для Ленина и приблизительно: для прошлого: 98% пессимизма - всё прошлое его мало интересовало; 2% оптимизма - он находил в прошлом что-то, с чем соглашался. для настоящего: 98% пессимизма - жизнь сейчас ужасна и несправедлива; 2% оптимизма - но есть такие люди, как я. для будущего: 98% оптимизма - воплощение своих идей; 2% пессимизма - не мог заглянуть в будущее. вот и получился интересный вопрос - так кто же виноват: Ленин - пессимист настоящего или Ленин - оптимист будущего? или то и другое в одном флаконе?

Владимир Олегович Вавилов Севастополь

Дата : Вт февраля 28, 2012, 11:16:22 Александр! Вы специально занимались биографией Владимира Ильича или у Вас «общепроцентное» представление о его личности?! Марк Александрович Алданов завершил свою «Загадку Толстого» так: «...Лев Толстой стоит перед нами вечной загадкой. Кто он был на самом деле <...>? Когда свет вечного толстовского солнца падает па бедную призму анализа, он разлагается на тысячу оттенков радуги. Мы изучаем отдельные яркие полосы. Но кто знает все переливы волшебного спектра? Кто постиг тайну единства первоисточника? Кто может сказать, что понял Льва Толстого?». При всей громадной литературе о Ленине (в этом отношении он «уступает», вероятно, только Наполеону), – кто может сказать, что – понял Ленина?! P.S. А эссе Троцкого написано словно – вчера.

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Вт февраля 28, 2012, 14:35:28 "Жаль только жить в эту пору прекрасную, уж не придется..." - это я об оптимисте будущего. Я думаю, что каждая историческая эпоха имеет свое неповторимое лицо, свою энергетику, свою душу. Какими будут наши праправнуки... И будут ли они похожи на нас. Что-то в человеческой природе, все-таки, остается незыблемым. Будут ли они более счастливы - мне почему-то кажется, что нет.

Саша Петров Санкт-Петербург

Дата : Вт февраля 28, 2012, 14:55:15 Владимир Олегович, так можно сказать про любую историческую личность - всё что мы имеет, только представления. и вообще про любого человека. Троцкий ведь тоже в эссе ставил примеры по представлениям. а что на самом деле творилось в голове у того же Шопенгауэра - бог его знает. в таких вопросах - это лишь экстраполяция представлений на заданную тему.

Лариса Ефремова Москва

Дата : Вт февраля 28, 2012, 16:55:25 Действительно, эссе будто о нашем времени. И не перестаешь удивляться, насколько же хорошо столет назад люди владели словом, и письменным, и устным. Насколько я понимаю, во время написания этой работы Троцкому было чуть за двадцать, это несколько смещает акценты. Психологи говорят о том, что пессимизм и оптимизм это больше возрастное и физиологическое, чем мировоззренческое; привести в пример можно самого же Шопенгауэра, который прожил долгую жизнь и под её конец намеревался прожить еще как минимум 20 лет. То есть, они говорят, что пессимизм как правило владеет умами молодых людей, а к старости эти люди меняют свое отношение к жизни чуть не на 180 градусов. А еще общеизвестно, что П. и О. в чистом виде не существует. Если же говорить об искусстве, то здесь придётся сразу оговориться о разграничении (или неразграничении) этического и эстетического.

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.