Наладился я как-то в лес по грибы в Германии. Занесла нелёгкая. Бюргеры - они ленивые, им бы принёс кто из лавки мешочек шампиньонов пластиково-искусственных, да приготовил - тогда они оживятся, почешутся, да ложкою большой, арийской - начнут наворачивать! Напьются пива - и спаааать. После семи вечера с тоски  - сдохнуть можно. Вот и заскучал я, и потому в лес отправился - матушку-Россию вспомнить, слава те, скоро  - домой. Нагостился по самые ноздри.

Ну, значит, насобирал грибочков - и подберёзовых там, и маслят, два боровика отыскались, другие разные рыжики - пойду, думаю себе радостно - к дому, меня приютившему, бюргеров пугать грибами лесными. Как нажарю, как напарю - да есть немчуру заставлю. То-то они переполошатся, задёргаются! Да никуда не денутся - силком попотчую… Вот в таком благостном расположении души и телес выбрел я из лесочка на обочину автобана ихнего.

Смотрю – мама дорогая, на обочине ёжик валяется бесхозный, несчастный…. И не клубочком, значит, не отдыхать приноровился, а навзничь, и лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи… иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернул в газету чужеродную, принес домой.

Звоню Гельмуту, мужу моей первой жены, у которых я нынче в гостях, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.
Зашёл в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два аж метра ростом, из халата две простыни сшить можно. Всплеснул ручищами лопатообразными, «Вас ист лось»?! - спрашивает. «Сам ты лось, - думаю. - Какой лось, ёжик это, лупалки-то протри. И не лось – а стряслось. Беда вот такая – ваши гады-немцы ежочичка покалечили, ироды».

И прикиньте: забыл, как по-немецки ёж. Потом уже в словаре посмотрел. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животинка, лечи, давай. Назвался лосем - люби ёжиков.

Так этот лось-верзила по жизни Айболитом нежным оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет, бедняжка.
Тампонами стерильными протёр, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало ёжику своих иголок. И понёс, чуть не рыдая в голос, этот чувствительный, даром что лось, того ёжика израненного в операционную. Подождите, говорит, около часа.

Ну, уходить как-то стремно - жду. Часа через полтора выползает этот лось.
Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается.
И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо! Травма-де, очень тяжёлая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас, майн либе, его забирать и даже навещать нельзя: ломает его, калеку-сиротинушку, безвинно пострадавшую, после наркоза...

Читать рассказ полностью