СЕРГЕЙ СОБАКИН. ГРИГОРИЙ-"БОГОСЛОВ" СНЕЖАНА ГАЛИМОВА. ТОНКИЙ ШЕЛК ВРЕМЕНИ ИРИНА ДМИТРИЕВСКАЯ. БАБУШКИ И ВНУКИ Комментариев: 2 МИХАИЛ ОЛЕНИН. ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ АНФИСА ТРЕТЬЯКОВА. "О РУСЬ, КОМУ ЖЕ ХОРОШО..." Комментариев: 3 АЛЕКСЕЙ ВЕСЕЛОВ. "ВЫРОСЛО ВЕСНОЙ..." МАРИЯ ЛЕОНТЬЕВА. "И ВСЁ-ТАКИ УСПЕЛИ НА МЕТРО..." ВАЛЕНТИН НЕРВИН. "КОМНАТА СМЕХА..." ДМИТРИЙ БЛИЗНЮК. "В ШКУРЕ ЛЬВА..." НИНА ИЩЕНКО. «Русский Лавкрафт»: Ледяной поход по зимнему Донбассу АЛЕКСАНДР БАЛТИН. ПОЭТИКА ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛИ: ПРОГУЛКИ ПО КАЛУГЕ "Необычный путеводитель": Ирина Соляная о книге Александра Евсюкова СЕРГЕЙ УТКИН. "СТИХИ В ОТПЕЧАТКАХ ПРОЗЫ" «Знаки на светлой воде». О поэтической подборке Натальи Баевой в журнале «Москва» СЕРГЕЙ ПАДАЛКИН. ВЕСЁЛАЯ АЗБУКА ЕВГЕНИЙ ГОЛУБЕВ. «ЧТО ЗА ПОВЕДЕНИЕ У ЭТОГО ВИДЕНИЯ?» МАРИНА БЕРЕЖНЕВА. "САМОЛЁТИК ВОВКА" НАТА ИГНАТОВА. СТИХИ И ЗАГАДКИ ДЛЯ ДЕТЕЙ НАТАЛИЯ ВОЛКОВА. "НА ДВЕ МИНУТКИ..." Комментариев: 1 "Летать по небу – лёгкий труд…" (Из сокровищницы поэзии Азербайджана) ПАБЛО САБОРИО. "БАМБУК" (Перевод с английского Сергея Гринева) ЯНА ДЖИН. ANNO DOMINI — ГИБЛЫЕ ДНИ. Перевод Нодара Джин АЛЕНА ПОДОБЕД. «Вольно-невольные» переводы стихотворений Спайка Миллигана Комментариев: 3 ЕЛЕНА САМКОВА. СВЯТАЯ НОЧЬ. Вольные переводы с немецкого Комментариев: 2 |
Просмотров: 2108
20 марта 2014 года
«Есть люди, их кошмарно много, Чьи жизни отданы тому, Чтоб осрамить идею Бога Своим служением ему»
Игорь Губерман
Есть у меня знакомый — Олег. Раньше, когда он был семинаристом, мы с ним встречались каждую неделю. Я несколько лет регулярно ходил в академический храм на службы. После субботней всенощной шли вместе домой. В воскресные дни он убегал к кому-нибудь в гости, не дожидаясь меня. Жил он на соседней улице. Иногда мы шли пешком от академии до моего дома. Заходили ко мне на ужин. Нередко он приходил без звонка и всегда в обеденное время. Был он большим балагуром. Очень забавно рассказывал истории из семинарской жизни, о своих поездках на Украину, куда он ездил помогать девяностолетнему священнику. Тот был рукоположен накануне Октябрьского переворота и в начале восьмидесятых годов продолжал служить. Ходил он в широкополой шляпе дореволюционного изготовления и после службы любил пасти гусей. Говорил, что «добрый пастырь» любую Божью тварь упасет. Олег всегда ездил к нему на Рождественские праздники и возвращался в Петербург с полудюжиной гусиных тушек. Однажды, он с этим батюшкой приехал в одно село на требу. К нему подошла старушка и спросила был ли он когда-нибудь в Москве и «бачил ли того, що лежить под Кремлем». Олег понял, что речь шла о вожде мирового пролетариата и сказал, что в мавзолее никогда не был. «Ой», - закачала головой старушка — «А мэни одна баба казала, що вин с хвостом и рогами, а воняе, аж стояты нэ можно». Это была его коронная байка. Ею он забавлял знакомых, приглашавших его потрапезничать. Любил он поругать власть: и светскую, и церковную. После семинарии рукополагаться не стал. На какое-то время исчез. Снова появился через несколько лет и объявил себя прихожанином Зарубежной церкви. После объединения Церкви Московского Патриархата с Зарубежной, снова исчез. Говорили, что он примкнул к крылу ярых противников объединения наших Церквей и в качестве алтарника служит в какой-то домовой церкви, устроенной на квартире священника запрещенного в служении. В прошлом году я столкнулся с ним в Доме Книги. Особой радости ни он, ни я не выказали, но, по старой памяти, прошлись по Невскому. Он знал, что я не живу на прежней квартире и что эпоха открытых дверей и вкусных обедов закончилась. Неожиданно он пригласил меня в кафе на одной из боковых улиц. У меня было полтора часа до отхода поезда. Вокзал был рядом, и я согласился. Олег предложил выпить водки. Я отказался, сославшись на нездоровье. Но от бокала сухого красного вина не отказался. Он заказал себе триста граммов водки и всю ее очень скоро выпил, закусывая жареным цыпленком. Я ограничился одним салатом. Разговор не очень клеился. Его репертуар критики мне был известен. Слушать пересказ статей из желтой прессы я не стал, а других тем он и в прежние времена касался редко. Анекдоты да рассказ о чьем-нибудь конфузе — это он, надо признаться, исполнял очень смешно. Я знал, что он непременно расскажет какую-нибудь байку, и молча ждал. Выпив последнюю рюмку, Олег удивил меня длиною монолога. Раньше он придерживался принципа «краткость — сестра таланта». Это, конечно, была заготовка. Заученная и, без всякого сомнения, неоднократно прежде исполненная. Он для чего-то постучал пальцем по пустой рюмке и проговорил наизусть свой фельетон. - Да, для дела прогресса и экономики мы — православные - совершенно лишние люди. Ведь мы не можем поддержать отечественного производителя ни в одной из сфер народного хозяйства. Не пьем, не курим, телевизоры не смотрим и не покупаем (хотя отечественные телевизоры исчезли, как жанр). Ни на эстрадные концерты не ходим, ни на стадионы, ни в театры, объясняя тем, что там даже классический репертуар цензура не выпускает без неприличных сцен. Филармония нам не по карману и не по вкусу. Одежду мы не покупаем. Донашиваем то, что приобрели до наступления эры капитала и безбрежного либерализма. Мясо и молочные продукты в посты совсем не едим, а в остальное время если и едим, то мало. Путешествия (даже по России) позволить себе не можем. Так что министру транспорта любить нас не за что. Некоторые из нас даже городским транспортом не пользуются. В храм ходим пешком. В магазины — тем более. Лечимся народными средствами: чесноком и травами. Одним словом, в казну от нас поступления только за еду и ритуальные услуги. Да и последнее соблюдается далеко не всеми. Некоторые уезжают умирать в деревню. Там ямку выкопал — и ступай себе в вечность без кладбищенских поборов. И по служебной части от нас никакого проку. Дай нам власть или хотя бы скромную руководящую должность, так мы же все загубим. Окружим себя честными людьми и будем себе куковать. Но не долго. Дело определенно встанет. Пардон, глобализация! Ты честен, может еще кто-нибудь такой найдется. А ведь другие не очень. Потребуют «благодарности» за любую услугу. А есть такие вещи, которые без сугубого отблагодарения вообще не делаются. Ты, допустим, честный строитель. Олег сделал паузу и долго пристально смотрел мне в глаза. - Вот ты, честный строитель, хочешь для небогатого народа дом построить. А кто тебе позволит? Твои же коллеги такое тебе устроят, что ты остаток дней сможешь строить лишь домики в песочнице для внука. А в плане коммуникации, то есть, общения с народом. Разве с нами может общаться нормальный человек?! Он нам про футбол-хоккей, а мы и названий команд не знаем. Он нам про любимые сорта пива, а мы только квас тещиного изготовления пьем. Он про последний сериал, а мы... Сможем ли мы ответить своему современнику и согражданину без ворочения носов, без презрительного: «Я этот зомбоящик 5 лет назад в окно выбросил». Сможем ли мы сказать всем тем, кто к нам обращается, что-нибудь ласковое и утешительное?! Деликатно свести навязываемый нам разговор про футбол и пиво «на нет» и пригласить к себе в гости на чай и постненький пирог с капустой. Из бездрожжевого теста. И, как утверждают православные лекари, не позднее восемнадцати ноль ноль... А? Сможем? - Сможем, - вздохнул я и посмотрел на часы. - И ты с моими пирогами (и не только постными) хорошо знаком. До отхода поезда оставалось полчаса. - Мне пора. - Ты куда? - растерянно спросил Олег. - На поезд, батенька, на поезд. Пойду, порадую министра путей сообщения. Все-таки, кто-то еще из православных пользуется железной дорогой. А до вокзала, хоть и одна остановка, поеду на городском транспорте. А в Москву я еду участвовать в теледебатах. И все наши — твои прежние друзья - будут сидеть завтра в двадцать три пятнадцать у зомбоящиков и смотреть на то, как мы будем спорить о судьбах России с теми, кто ее не любит. Я взял со стула новое пальто, и, надевая его, вынул из кармана телефон. - Погоди, - заторопился Олег. - Телефон свой мобильный напиши. Может позвоню когда. - Вряд ли, но запиши. - Да не на чем. Я свою мобилу дома оставил. Ни бумаги, ни ручки... Мне не хотелось вырывать листок из записной книжки. В нагрудном кармане пиджака я нащупал какую-то бумажку, сложенную вдвое. Достал ее и засмеялся. Это было два старых билета в филармонию. На них я и записал свой номер.
фото с сайта: plast.me
|
Ингвар Коротков. "А вы пишите, пишите..." (о Книжном салоне "Русской литературы" в Париже) СЕРГЕЙ ФЕДЯКИН. "ОТ МУДРОСТИ – К ЮНОСТИ" (ИГОРЬ ЧИННОВ) «Глиняная книга» Олжаса Сулейменова в Луганске Павел Банников. Преодоление отчуждения (о "казахской русской поэзии") Прощание с писателем Олесем Бузиной. Билет в бессмертие... Комментариев: 4 НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ. "СЕБЯ Я ЧУВСТВОВАЛ ПОЭТОМ..." МИХАИЛ КОВСАН. "ЧТО В ИМЕНИ..." ЕВГЕНИЙ ИМИШ. "БАЛЕТ. МЕЧЕТЬ. ВЕРА ИВАНОВНА" СЕРГЕЙ ФОМИН. "АПОЛОГИЯ ДЕРЖИМОРДЫ..." НИКОЛАЙ ИОДЛОВСКИЙ. "ПОСЛАНИЯ" Владимир Спектор. "День с Михаилом Жванецким в Луганске" "Тутовое дерево, король Лир и кот Фил..." Памяти Армена Джигарханяна. Наталья Баева. "Прощай, Эхнатон!" Объявлен лонг-лист международной литературной премии «Антоновка. 40+» Николай Антропов. Театрализованный концерт «Гранд-Каньон» "МЕЖДУ ЖИВОПИСЬЮ И МУЗЫКОЙ". "Кристаллы" Чюрлёниса ФАТУМ "ЗОЛОТОГО СЕЧЕНИЯ". К 140-летию музыковеда Леонида Сабанеева "Я УМРУ В КРЕЩЕНСКИЕ МОРОЗЫ..." К 50-летию со дня смерти Николая Рубцова «ФИЛОСОФСКИЕ ТЕТРАДИ» И ЗАГАДКИ ЧЕРНОВИКА (Ленинские «нотабены») "ИЗ НАРИСОВАННОГО ОСТРОВА...." (К 170-летию Роберта Луиса Стивенсона) «Атака - молчаливое дело». К 95-летию Леонида Аринштейна Александр Евсюков: "Прием заявок первого сезона премии "Антоновка 40+" завершен" Гран-При фестиваля "Чеховская осень-2017" присужден донецкой поэтессе Анне Ревякиной Валентин Курбатов о Валентине Распутине: "Люди бежали к нему, как к собственному сердцу" Комментариев: 1 Эскиз на мамином пианино. Беседа с художником Еленой Юшиной Комментариев: 2 "ТАК ЖИЛИ ПОЭТЫ..." ВАЛЕРИЙ АВДЕЕВ ТАТЬЯНА ПАРСАНОВА. "КОГДА ЗАКОНЧИЛОСЬ ДЕТСТВО" ОКСАНА СИЛАЕВА. РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ Сергей Уткин. "Повернувшийся к памяти" (многословие о шарьинском поэте Викторе Смирнове) |
Москва